Плыть против течения
Шрифт:
Но тут раздался шум из дальней части площади.
— Помощь! Нужна помощь! — кричал голос, и люди расступились, пропуская Фергуса Брауна из конюшен Баллантинов в центр.
Он согнулся, хрипя, но пытался говорить при этом.
— Что такое? — Жиль шагнул вперед.
— Кто-то выпустил всех лошадей из конюшен. Их нет.
Рен ткнул меня локтем.
— Идем отсюда, — тихо сказал он, Джим Баллантин в это время расталкивал толпу.
— Что значит, нет? — спросил Джим.
— Я услышал их из домика конюхов, они звучали испуганно, и я пошел посмотреть. Но когда пришел, загоны были
— Кто это мог сделать? — рявкнул Джим Баллантин. — Кто посмел бы?
— Идем, — Рен взял меня за руку. — Альва, если тут беда, нам лучше не попадаться на глаза, — он вздохнул, и я позволила ему увести меня от площади, пока все сходились к Фергусу.
Он увел меня к мосту. Там мы остановились, чтобы отдышаться. Он выпрямился и посмотрел на деревню, а потом повернулся ко мне.
— Слушай, Альва… я говорил тогда серьезно. Я хочу уйти с тобой туда, куда ты собралась. Я буду полезен, найду работу. И я защищу тебя. Я знаю, что ты можешь за себя постоять, — добавил он, когда я гневно сдвинула брови, — но люди попробуют воспользоваться одинокой девушкой, ты это знаешь.
— И кем ты мне будешь, Рен? Стражем? Братом? Мужем? — спросила я. Он планировал это, решил умаслить меня, даже добавил конфеты для этого.
— Я не думал…
— Я отрежу тебе яйца, если хотя бы подумаешь об этом, — рявкнула я и вырвала руку из его хватки.
Я шагнула к нему, оказалась у его лица и понизила голос. Рен напрягся, глядя на меня, свет луны сделал его черно-белым.
— Услышь меня, Маррен Росс. Ты мне нравишься, но я не буду твоей женой, не буду даже притворяться. Если хочешь покинуть Ормскаулу, уходи. Но не со мной. Ясно?
Он кивнул.
— Спокойной ночи, Рен, — я пересекла решительно мост, оставляя его смотреть мне вслед.
Я не хотела оставаться в деревне дотемна, и я пожалела об этом, когда стала взбираться по горе к дому. Свет луны был ярким, когда небо было ясным, но облака перекрывали его, погружая меня во тьму и заставляя замирать, пока свет не возвращался, чтобы я снова видела путь.
Мне дважды показалось, что я слышала что-то за собой. Я оборачивалась, отчасти ожидая увидеть Рена, идущего за мной для нового спора, но тропа была пустой, а костер деревни было видно сияющей точкой вдали.
Ко мне подбирался страх. Лухи, призраки… Что угодно могло напасть на меня, а я была без оружия. Я увидела камень, что неплохо весил, и подняла его, чтобы была хоть какая-то защита.
Но путь домой все еще был долгим и жутким, и впервые в жизни я обрадовалась, ступив на тропу, что вела домой. Внутри сиял золотой свет, дружелюбно подмигивая.
Конечно, это означало, что отец был дома, и что он знал, что меня там не было. Мне стало не по себе, я представила его ярость.
Я взяла себя в руки и приготовилась в последний раз столкнуться с ним. Я пошла к дому.
Отражение луны было дорожкой на воде озера, и я замерла у дома, разглядывая этот вид в последний раз, вдыхая запах воды, камышей и ила. Вид был как из сказки, все было черным и оловянным, камыши стали серебряными
от лунного света, тени между ними были черным бархатом, а вода мерцала, словно под поверхностью были тысячи звезд.Я буду скучать по этому. Я сохраню эту картинку в сердце. Даже если я не хотела, я буду это вспоминать, так что не спешила и запоминала детали.
Последний взгляд, и я повернулась к дому. И застыла.
Высокое, белое как кость существо стояло между мной и входной дверью.
ОДИННАДЦАТЬ
Оно стояло спиной ко мне, смотрело на дверь. Оно было под три метра ростом, кожа была бледной, как у трупа. У него не было волос, голова и длинные конечности были лысыми. И на нем не было ни одежды, ни тряпок. Я видела ребра и каждый позвонок на его спине, ягодицы были плоскими, кожа на запястьях и лодыжках натянулась, будто оно голодало.
Оно медленно развернулось, и я замерла, сжимая камень в руке до боли.
Шок пробежал по мне, пока я разглядывала его — глаза были огромными, но подернутыми пленкой, нос был как две дыры, как у змеи. Губы были белыми, как вся его кожа, тянулись широко на его лице. Я не могла понять, был это самец или самка, пах был полностью гладким, а грудь — плоской.
Это точно был не человек.
Все мое тело стало ледяным, пока оно смотрело на меня, странно поворачивая голову, но взгляд был не сосредоточен, не попадал по моим глазам. А потом оно подняло голову. Оно явно нюхало воздух. Оно не могло меня видеть, а пыталось отыскать по запаху.
Я не шевелилась, сомкнув колени.
Оно склонило голову. Длинный ноготь — нет, коготь — на конце тонкого пальца с множеством суставов постучал по бедру, пока оно нюхало воздух снова.
Я ощутила ветерок у лица. Я стояла так, что ветер уносил запах за меня, к озеру.
Но оно все равно знало, что я была тут. Просто ждало, пока я себя выдам.
Дом за ним стал темным. Отец, видимо, потушил свечи на кухне и пошел в другую часть дома к своему кабинету.
Если он выглянет в окно кухни, увидит меня. Увидит это.
«Выгляни, папа. Прошу. Пожалуйста, выгляни», — думала я, слеза катилась из глаза.
Существо повернулось к дому, склонило голову и слушало. А потом молниеносно повернулось и побежало к сараям.
Я не двигалась. Не могла. Их могла быть стая за мной, я не могла знать наверняка. Это точно была ловушка, и меня спасло лишь то, что я не двигалась.
Где-то слева у сарая я услышала крик. Звучал как крик женщины, которую убивают.
Этот же крик я слышала несколько ночей назад за окном спальни.
Это был не лух.
Ставни моего окна приоткрылись, привлекая мое внимания. А потом отец распахнул их, уставился на меня, приросшую к месту, мои щеки блестели.
Он пропал, через миг входная дверь распахнулась. Я бросилась в дом, рухнула на пол, ноги больше не работали.
Я не могла отвести взгляд от двора, ожидала, что бледное существо вот-вот придет за мной.
Отец запер дверь на засов, я увидела в его руке готовый для выстрела кремнёвый пистолет. Он прошел мимо меня на кухню, и я услышала, как он отодвинул стул, вытащил пробку из бутылки и налил жидкость в стакан.