Плыть против течения

Жиль Стюарт стоял в коридоре, Джим Баллантин и Диззи Кэмпбелл, пекарь, были за ним. Лицо Жиля было маниакальным, почти злорадным, его улыбка искривилась, словно он застыл между смехом и криком.

Я повернулась к отцу. Его глаза были большими и полными паники. Мы оба посмотрели на пистолеты на столе, он потянулся, а я бросилась туда и подвинула их.

— Нет, папа. Хватит!

А потом Диззи Кэмпбелл оттащил меня, а Джим Баллантин, мускулистый от лет работы с конями, тягающими грузы, завел руки отца ему за спину и опустил его на колени.

Диззи крепко держал меня, но мягко прижимал мои руки к бокам. Но я не боролась. Мой отец тоже не боролся. Он был послушным, как ягненок.

Было неприятно смотреть на такого отца, тихого и послушного, опустившего голову, как при молитве. Годами он был моим врагом, ходячим кошмаром, который закалил мои сердце и разум. Весь мой мир строился на том, что его нужно сохранять счастливым, чтобы я была в безопасности. И я должна была радоваться в этот миг.

Но нет. Это ощущалось неправильно. Не такой конец я представляла. Я не думала, что придется видеть это.

Жиль подошел ко мне. Он сжал мой подбородок и покрутил мою голову.

— Ты мне соврала, девочка моя, — мягко сказал он. — Я спрашивал после того, как твоя мать пропала, ранил ли он ее. Ты сказала, что нет, что она ушла.

— Она была ребенком, — зарычал мой отец.

— Она теперь не ребенок, — сказал Жиль, и что-то в его тоне вызывает зуд на моей коже.

Мой отец тоже это услышал, похоже, потому что его взгляд потемнел.

— Отпусти ее. Тебе нужен я.

Жиль повернулся к нему с кривой улыбкой.

— Веди его в тюрьму, — приказал он Джиму Баллантину, который не мешкал.

Мой отец встал и посмотрел мне в глаза.

— Прости, — сказал он.

Я отвернулась, кривясь, когда услышала, что он споткнулся, когда Джим выталкивал его.

Жиль повернул голову к Диззи.

— Иди с ним. Я разберусь с мисс Дуглас. И забери оружие — это улики.

Диззи послушался, забрал пистолеты и ружья отца и унес их из дома, оставив меня с Жилем.

Он окинул меня взглядом, словно на рынке, взгляд задержался на моих ногах, груди, лице. Я отчасти ожидала, что он откроет мне рот и проверит зубы. Я была в опасности, и я знала об этом.

— Тебя тоже можно повесить, — сказал он. — Вы хорошо висели бы вместе. Ты — безделушка, Альва. Ты соврала мне. И шерифу.

Во рту пересохло.

— Выбора не было, — сказала я. — Я боялась, что он убьет и меня. Я боялась семь лет.

Жиль рассмеялся.

— О, да. Играй. Делай большие глаза, заставляй голос дрожать. Судье это понравится.

— Это правда.

Он кивнул после паузы.

— Тебе повезло. Я тебе верю. Потому не арестую тебя, — он улыбнулся. — Я возьму тебя с собой домой. Хватит бегать среди глуши. Так будет безопаснее.

Я скрипнула зубами.

— При всем уважении, я так не думаю.

— Ладно тебе, ты не хочешь оставаться одна на горе, — он шагнул ко мне, его голос стал ниже. — Я богатый, Альва, и ты знаешь это. Ты видела мой дом — роскошь, которая нужна любой девушке. Ты не будешь ни в чем нуждаться.

Я пыталась придумать повод остаться.

— Как насчет озера? Кто-то должен приглядывать за ним.

Лицо Жиля стало уродливым, и я поняла, что ошиблась.

— О, точно. Еще одно. Почему мне не сообщили, что уровень озера так упал? Земля вокруг камышей почти высохла. Как мне быть с мельницей, если воды мало?

— Это ваша мельница тратит воду, — рявкнула я, не сдержавшись.

— Осторожнее, девочка, — он оскалился, скривив губы от гнева. — Ты зависишь от моей щедрости.

— И я благодарна, — сказала я, пытаясь так и звучать. — Но вы видите, что за озером нужно следить, особенно теперь. Без моего отца только я знаю, как.

Жиль пожал плечами.

— Это не должно быть сложно. Низко — плохо, высоко — хорошо. Верно?

Я указала на полки записей и дневников за нами.

— Это все не для красоты. В этом есть искусство.

Он понимающе улыбнулся.

— Ты едкая. Твоя мама была такой же в твоем возрасте. Гордой. Слишком гордой, чтобы признать свои ошибки.

Ошибки. Он про отца. И меня. Я подавила вспышку гнева. Я не дам ему повод увести меня.

— Это все они? — он кивнул на полки.

Я вспомнила про старый дневник на столе, открытый на картинке существа. Пора рассказать ему о чудище.

Но, когда я посмотрела туда, дневник оказался закрытым.

И я поняла: отец тянулся не к оружию, когда появился Жиль. Он закрыл дневник. Он не хотел, чтобы они видели. Почему он так отчаянно скрывал этих существ?

Диззи появился на пороге.

— Тебе лучше пойти, — сказал он Жилю и понизил голос. — Айлин нашли.

На лице Жиля был невысказанный вопрос, и Диззи тряхнул головой.

— Что случилось с Айлин? — я постаралась скрыть панику в голосе.

Жиль проигнорировал меня.

— Собирай вещи и иди в мой дом. По моим подсчетам, путь займет около часа, так что жду тебя там через полтора часа. Понятно? Я серьезно, Альва, — сказал он, увидев протест на моем лице. — Будет худо, если мне придется возвращаться на эту проклятую гору и забирать тебя. Даже мое милосердие не бесконечно.

— Послушайте, Жиль. Мне нужно сказать… — начала я, но он развернулся и перебил меня:

— А мне нужно разобраться с горюющей семьей. Собирайся. И зови меня мистер Стюарт.

— Но…

— За дело.

Я услышала, как дверь закрылась за ними. Я вышла в коридор, прикрыла рот рукой, чтобы не вырвался крик. Безнадежность охватила меня. Что делать?

Я закрыла глаза. Когда я открыла их, передо мной появился Рен.

Он явно все слышал.

Его губы двигались, словно он хотел заговорить, но слова не вылетали. Он просто смотрел на меня, покачал головой, и я представила, как он меня видел.

Приложение к убийце. Лгунья.

Я не могла вынести мысль, что он был разочарован во мне.

Я попыталась заговорить, но не знала, с чего начать. Губы сжались.

Он коснулся моей руки.

— Не надо, — его выражение лица стало мягким, такого я еще у него не видела. Он с сочувствием улыбнулся мне, не разжимая губы. — Все хорошо. Что ты могла поделать?

Он протянул руки, и я подошла и подняла свои руки. Если он коснется меня, я заплачу, и тогда слезы не остановятся.

— Я не могу, — сказала я.