Плывущие лепёшки

За год до своей кончины, с высшего учебного заведения, в котором Том Бомович проработал долгое время, он вынужден был уволиться с позором. А произошёл такой случай. На одной из лекций перед старшекурсниками чернокожий историк Сидоровский два битых академических часа доказывал студентам, что тамошний бунтовщик восемнадцатого века Емельян Иванович Пугачёв никогда не являлся членом коммунистической партии.

Но продвинутые и, по-своему, умные будущие историки освистали уважаемого преподавателя и почти вышвырнули его из аудитории. Один из самых добрых и отзывчивых студентов Петя Водраев подарил Тому Бомовичу новейший учебник по отечественной истории за авторством академика М.А. Тупермана, в которой было чёрным по белу напечатано, что Пугачёв не только коммунист, но, к тому же, состоял в близких родственных связях с Фридрихом Энгельсом.

После таких диких новостей историк, практически, широкого профиля, господин Сидоровскеий окончательно понял, что больше его в этом вузе ничего не держит. Да, пожалуй, и жизнь, получается, пошла наперекосяк – ни жены, ни детей… Впрочем, нет. Есть замечательный и славный сын, найденный им когда-то в зарослях брюссельской капусты, Дмитрий Томович Шрек. Пусть живёт долго и счастливо, кое-кого радуя своей необычной красотой, а некоторых и основательно пугая. Так им, гадам, и надо. Нечего шарахаться с умным видом по улицам словного села Великие Ноги.

Почти все люди и другие существа готовы чего-то там пугаться. Но это ведь, в сущности, пустая затея и своеобразный и никчемный настрой на завтрашнюю светлую жизнь. А надо бы остепениться и прекратить чего-то там боятся. Пришло время становиться отважными, даже если на то не имеется никаких заметных причин.

Должна же теплиться внутри каждого гражданина светлая надежда на то, что в душах большинства из нас корни пустили только добрые помыслы и дела, а потому людям и другим мыслящим существам и сам чёрт должен быть не страшен. Правда, даже бес на конкурсе жутких чудовищ и монстров не смог бы опередить Диму. Кишка у них тонка.

После такой вот встречи и откровений на цветочной полянке Дима и Таня сделались до гроба неразлучной и любящей парой. Что уж там говорить, даже в чувствах личного порядка все без исключения люди – эгоисты. Речь, понятно, не идёт об изощрённом и уродливом благосостоянии, здесь у каждого подходы разные. А вот в личном счастье… Тут уж всякий желает проглотить, как говорится, телёнка целиком, вместе со шкурой и костями, и при этом попытаться не подавиться.

Они любили друг друга, потому, по сути, красивы и лучезарны. Дима и Таня настолько были внешне и внутренне счастливы, что некоторые негодяи считали их не только душевно, но и материально богатыми. В какой-то степени это частично было правдой. Ведь приёмный папа Димы оставил своему дорогому найдёнышу не такое уж и малое количество денег.

Так получилось, что всю свою сознательную зарубежную и здешнюю жизнь дядюшка Том питался сплошными овощами, как гусеница бабочки-капустницы, и тридцать лет или чуть больше ходил только в клетчатом пиджаке неопредёлённого цвета, который нашёл на полянке, рядом со своей хижиной.

Благодаря своей патологической бережливости Сидоровский дал возможность особо не заботиться о будущем Диме Шреку и, получается, Тане Белоснежке. При таких валютных запасах обоим можно было не шикарно, но скромно дожить до глубокой старости и даже, например, приобрести музыкальный инструмент под названием «губная гармошка» и кое-что ещё. Но Дмитрий и Татьяна купили, вместо неё, пылесос иностранного производства потому, что им нравилось, как он гудит.

А деньги, то есть пока ещё живые, но уже не процветающие заокеанские доллары, Дмитрий Томович Шрек после смерти отчима перепрятал. В том же подполье, в погребе, под неисправным дизельным генератором «Caterpillar 3406». Он хранил их в чугунной, можно сказать, коробке. Дело в том, что такую тяжесть не только сдвинуть с места, но и поднять высоко над головой, мог только он или, в крайнем случае, одновременно четверо или шестеро крепких и очень натренированных парней.

Одним светлым летним утром Дмитрий и Татьяна, счастливые и радостные, шагали с большими сумками, наполненными свежими коровьими лепёшками к заветному ручью, частично напоминающему небольшую речку. Им предстояло снова испытать чувство восторга, бережно опуская в воду оригинального рода и вида кораблики.

Не успели они отправить и десяти коровьих лепёшек в дальнее плавание, как отчётливо заметили на прочных ветках могучего клёна троих граждан. Это, прежде всего, был босоногий старик в кроличьей шапке-ушанке, в пожёванных зелёных брюках, в серой рубахе в полоску и резиновых сапогах. Рядом с ним находились довольно прилично одетых парень и девушка, почти в новых черных джинсовых костюмах, в кроссовках не местного производства и в кепках, пошитых в одном из подвалов неопределенного провинциального городка, но на иностранный манер.

Этих кудрявых, черноволосых парня и девушку с большими медными кольцами в носу нельзя было назвать чернокожими, а только основательно смуглыми. Понятно, метисы.

– Вы предполагаете, товарищи, – поинтересовался Шрек у людей, сидящих на ветках дерева, – что все наши действия – это концертная программа?

– А если выразится короче, – спросила у них любознательная Белоснежка, – то какого чёрта вы делаете рядом с нашим домом?

– Но для начала можно и познакомиться, а потом уже и вести беседу, – робко, но настойчиво порекомендовал Дмитрию и Татьяне старик в шапке-ушанке. – Я, например, Робинзон Крузо, а на соседних ветках – мои внуки Сева и Кира. А кто вы, мы уже знаем. Собрали о вас необходимую и полезную информацию.

– Если вы из полиции или из налоговой инспекции, – предположил Дмитрий, – то у нас в этом плане всё в порядке.

– А вот и не угадал, Дима! – задорно засмеялась Кира. – Мы – совсем другие.

– У вас осталось две попытки, – сообщил Сева, качаясь на ветке. – Всё ведь угадывается с трёх раз.

Дальше что-либо угадывать Дмитрий и Татьяна категорически отказались. Им это было свершено неинтересно.

Кроме того, основательно влюблённые Шрек и Белоснежка терпеливо, но настойчиво ожидали того момента, когда нежеланные свидетели их постоянных занятий спрыгнут вниз с ветвей клёна и трусцой или стремительно побегут подальше от ручья.

– У нас, вообще-то, совсем другая специальность, – дал некоторые разъяснения Робинзон Крузо. – Мы – грабители.

– Но так идите отсюда, – посоветовал им Шрек, – и занимайтесь своей работой подальше от наших живописных мест. Вон сколько простора вокруг! На нём ещё не всё разграблено.

– Какой же ты непонятливый, Дмитрий! – удивилась Кира. – Мы же вас пришли грабить. Давно уже пора было догадаться.

– Ничего себе желание! – на характерном лице Танюши нарисовалось изумление. – Нас грабить? Впрочем, можете попробовать.

Наблюдая за гримасами оригинального вида Белоснежки, грабители на мгновение примолкли. А Робинзон Крузо решил поделиться с Димой и Таней кое-какими фактами из своей увлекательной жизни.

Через несколько лет после того, как после кораблекрушения Крузо попал на необитаемый остров, он в какой-то момент ощутил, что ему не хватает женской ласки и определённого внимания со стороны представительниц прекрасного и слабого пола. Пусть он в то время выглядел весьма безобразно, но, всё же, был молодым и активно нуждался не только в регулярном приёме вкусной и здоровой пищи.