ПО 2

постоянно на всем протяжении долгого интервью. Сначала я подумал, что он просто

стесняется камеры или же пытается показать себя крайне занятым человеком –

важность напускает. А затем понял – нет. Нихрена подобного. Охотник полностью

сфокусирован на проверке и починке вещей и снаряжения. Почему? Да потому что от

их исправности зависит его жизнь.

Неухоженное ружье даст осечку – и вылезший из берлоги медведь шатун разорвет

тебе живот, сдерет лицо, натягивая его на затылок.

Останешься без обуви – и получишь обморожение, лишишься ног. Не зря Милена

вспоминала Маресьева – бравый военный проявил чудеса стойкости, доказал свою

волю к жизни всем, включая небожителей, но это не спасло его ноги – ему их

отрезали. С морозом не шутят.

Не проверишь забрасываемые на зимовку крупы – и в самый неподходящий момент

обнаружишь, что крупа поедена жучком. Придется жрать только мясо.

Не углядишь трещину в лыжах…

Не заметишь, что разошлись швы на куртке…

Я слышал и читал множество историй о том, как жизнь человека обрывалась из-за

сущей мелочи – включая оторвавшуюся пуговицу на штанах. Но раньше для меня это

был повод улыбнуться и не более того. А все потому что городские жители давно уже

не выживают в привычном понимании этого слова. Их главная и регулярная

ежемесячная сложность – планирование семейного бюджета. А выживание сводится в

угодливых улыбках начальству – чтобы премии не лишиться или не дай бог работу

потерять.

Охотник тщательно проверяющий снаряжение. Эта сцена все не идет из головы. Но я

только рад этому – помогает и мне придерживаться схожих правил. Правил, от

которых здесь зависит жизнь.

Улегшись на перешедшую мне в наследство кровать старого охотника – ставшую его

смертным ложем – мысленно поблагодарил Антипия. А затем поблагодарил и вслух,

нарушив тишину хижину искренним словом «Спасибо». Только после этого я

провалился в сон – как всегда мгновенно после перехода от обжигающего холода к

дремотному теплу.

Спал я всего пару часов строго отмерянных по внутреннему будильнику, что с

четкостью и щелчками метронома отсчитывал драгоценнейшую валюту мира – время.

Энергично размявшись, снова прислушался к ощущениям окончательно

отогревшегося тела и убедился – все в порядке. Одевшись, спустил на веревке

верхнюю одежду и спустился сам. Не останавливаясь и не глядя на лестницу ведущую

к Центру, сгреб снаряжение и подошел к угловому монастырскому столику. Уложенные

под столом вещи, прикрытые от чужого взгляда тряпкой, заметил сразу и широко

улыбнулся.

– Все достали – подтвердил охраняющий добро Матвей, коротающий часы за какой-то

тонкой книжкой и большим стаканом чая – И сверху того чуток наторговали. Чаю

выторговали и пять таблеток просроченной нош-пы, две любовные книжки

выторговали – они сразу по бабьим рукам пошли, да и мужики уже в очереди стоят. Ну

и обещание получили от Замка – сегодняшняя следующая похлебка будет в два раза

гуще. Не мелочь!

– Не мелочь – согласился я.

– С бутылками осторожней – предупредил Матвей и прищурился – Ты их никак с собой

уносить собрался? Туда.

– Туда – снова согласился я.

– Но ведь не себе же два литра…

– Ты хочешь спросить о чем? Так спрашивай – улыбнулся я.

– Никак на обмен с кем-то?

– В точку – кивнул я – Рассказать не могу, не моя тайна, но да – на обмен кое с кем. И

если докажу, что со мной можно иметь дело – торговля и дальше пойдет всем нам на

выгоду.

– Дело хорошее! – решительно кивнул Матвей – Мы молчок.

– Спасибо. Об этом на самом деле никому. И еще – уверен, что с Бункера не один

выход и вздумай кто из Замка тайком пойти за мной следом, я и не узнаю. Но… если

вдруг кто сразу за мной на мороз сунется – дайте знать.

– Само собой! А ты следы путай, Охотник. Замок жаден. Да кто нет? Все мы хотим

побольше иметь. Так что путай следы, Охотник. Путай. И еще…

– Случилось что? – насторожился я, увидев, как Матвей задумчиво морщится.

– Нет. Просто хотят с тобой три сидельца иноземца поболтать. Изволения

спрашивают так сказать через меня. Я спросить пообещал, но смысл вам болтать? И

так ясно что они попросят.

– И что же?

– Чужие они здесь – пояснил бесхитростно старик – Не прижиться им никак. И потом к

себе хотят.

– Говоря «к себе» – речь ведь не о родном мире?

– Нет, конечно. В свой бункер хотят. И вроде как даже примерно знают в какой он

стороне и кое-какие приметы. Я это откуда знаю – давно уже они исподволь об этом

болтают и награду обещают тому, кто их проведет.

– Старики просят стариков провести через мороз и стужу? – удивился я – Чем наши

земные старики лучше? Мороз лучше держат что ли? Если их трое – пусть сами

потихоньку выдвигаются и топают. Гарантий им никто не даст. Я бы посоветовал

сначала потренироваться в выходах на мороз. Тут ведь практика нужна. Хоть какой-то

опыт.

– Брось, Охотник. Трусы они. Даже не трусы… беспомощные какие-то.

– А как общаетесь с нами?

– Так наш язык они получше меня знают.

– Откуда?

– По сорок лет отсидели-отлетали. Я сам неплохо их язык понимаю – не без гордости

улыбнулся Матвей – Но толку? Кто их поведет незнамо куда? Так что? Сразу им скажу,

что ты их не поведешь никуда и точка на этом? Тут лучше разом обрубить – чтобы

надежды пустые не множить.

– Погоди пока – покачал я головой – Скажи им, что буду рад поговорить с ними после

следующего возвращения. И сразу же скажи, что я человек деловой. Поэтому задам