По барабану!

И он, недолго думая, повернул направо, предаваясь по пути грустным воспоминаниям…

В городской газете, куда Олег устроился сразу после армии, жизнь кипела на всю катушку, выходила она четыре раза в неделю, и надо было заполнять ее свежим материалом. Олег занимал должность корреспондента сельхозотдела. Должность «разъездная», приходилось почти каждый день на редакционном «Уазике» выезжать в села района за свежим материалом. Набирал его всегда с запасом и все, что привозил, буквально шло с колес.

В тот день Олег находился в редакции, материала из поездок накопилось достаточно, нужно было «отписываться».

Ближе к обеду в кабинет буквально влетел ответственный секретарь газеты.

– Олег, как у нас идут дела со сводками? – спросил он, постукивая по ляжкам железным «строкомером».

– Готовлю…

– Сам, что ли, делаешь? Почему не Сергей?

– Это кто?

– А, ты же у нас новенький! Человек он, кто же еще… Наш внештатный корреспондент. О таком внештатнике любая «районка» только мечтать может, – он замолчал в раздумье, после чего произнес: – Мы с тобой вот что сделаем,… Я этот номер заполню полосу тассовским материалом, а ты дуй к Сереге. Скажи, чтобы на следующий номер готовил сводку. И в темпе.

Жил Сергей недалеко от редакции, в «двухэтажке», на втором этаже. Дверь открыла его мать. Она провела в комнату сына. К большому удивлению Олега, ожидавшего увидеть здорового мужчину средних лет, это был парень, примерно его ровесник, к тому же, инвалид, прикованный к кровати. Метелкина это так поразило, что он замер у дверного проема, не решаясь сдвинуться с места. К действительности его вернул голоса Сергея:

– Проходи, – сказал он. – Чего стоишь? Ты, как я понимаю, Олег?

– Да, – Метелкин и подошел к кровати.

– Мне позвонил ваш ответсекретарь. А я Сергей. Давай свои бумаги… Вот сюда, на тумбочку… Часа через два можешь забрать готовый материал.

Олег с радостью покинул квартиру. Ему молодому и полному сил человеку трудно было находиться рядом с инвалидом.

После этого они встречались регулярно. И он уже не торопился уходить. Его новый знакомый был хорошим собеседником. Умел слушать. Олега удивляла стойкость Сергея, лежа в кровати с помощью телефона и одной здоровой руки, готовил сводки о надоях, о ходе полевых работ, собирал другую информацию по просьбе журналистов.

– Не представляю, – рассказывал Олег матери, – как можно целый день лежать без движений и не упасть духом?

– Не каждому человеку это дано, – соглашалась мать. – Здоровые люди, случается, накладывают на себя руки, жизнь им, видите ли, в тягость…

… «Вот он дом. Сколько же я не был у него?» С замиранием сердца, Олег поднялся на второй этаж. Возле двери долго не решался постучать.

Дверь открыла, как и несколько лет назад, мать Сергея, она заметно постарела, но он ее сразу узнал.

– Вам кого? – спросила она.

– Сергея. Теть Катя, вы меня не узнали?

Женщина обвела Олега с ног до головы строгим взглядом.

– Нет.

– Олег я.

–Какой Олег? А-а, – протянула она. – Ты тот, что в редакции работал. Тебя сразу и не узнать. Я думала бомж какой-то, они тут по подъезду отираются, все никак не можем домофон поставить. Ну, проходи. А мне как раз надо по делам отлучиться…

Сергей лежал у окна на левом боку, рядом с кроватью стоял табурет, на нем – телефон, возле подушки – ноутбук. Лицо Сергея было белым, оно не знало грязи и ветра, солнечного загара, глаза смотрели устало, но живо и немного удивленно.

– Это ты, Олег? – спросил Сергей, слегка приподняв обездвиженное тело и рассматривая гостя.

– Я, – Метелкин сделал несколько робких шагов к его кровати. – Я… давно мы не виделись, – он протянул руку.

«На меня, наверное, страшно и противно смотреть»? – подумал Олег, невольно бросив взгляд на свои потрепанные тряпочные туфли и давно нестиранные брюки.

– Давно! – Сергей растянул в улыбке бледно–розовые, чуть потрескавшиеся губы и подал здоровую левую руку. – Присаживайся.

Олег сел в мягкое низкое кресло, достал из кармана трясущимися руками пачку сигарет, но закурить не решился.

– У тебя можно задымить? – спросил он. – Ты же, насколько я помню, не куришь.

– Кури, – разрешил Сергей. – Тебе можно. Сколько лет не виделись. Потом форточку откроешь, вмиг все вытянет.

Олег с большим трудом извлек из пачки последнюю, прилипшую в углу сигарету, закурил. В горле засаднило, отчего разразился кашлем до рвоты и с остервенением потушил сигарету о спичечный коробок.

– Не лезет… кха–кха… уже ни-че-го, – сквозь кашель выдавил Олег, чувствуя, как по спине неприятно покатились капли пота, сильнее задрожали руки. Он засунул их в карман ветровки, тяжело вздохнув, спросил:

– Чем занимаешься? Так же с газетой сотрудничаешь?

– Нет, – Сергей положил руку на ноутбук.– Вот это теперь моя работа. А в редакции давно уже во мне не нуждаются. Сейчас надои никого не интересуют… сводки, какие мы с тобой на целые полосы готовили, не печатают…

– Да… все изменилось…

– Но без дела не скучаю. Занимаюсь всем, чем придется. Рекламой, поиском клиентов…

– А–а, – протянул Олег, чувствуя какую–то непонятную зависть. – Платят хоть что–то?

– Жить можно. К пенсии добавка неплохая получается…

Сергей рассказывал, Олег делал вид, что слушает, но голова его уже плохо воспринимала действительность. Ему казалось, что внутри сидит какой-то червь и высасывает из него упорно и настойчиво последние силы, отравляя ядом каждую клеточку. Его тошнило, бросало в пот, давил скребущийся где–то в груди до самой гортани кашель.

«Господи, лечь бы и умереть – сразу и без мучений» – подумал он.

– А ты чем занимаешься? – донесся до него голос Сергея.

– Я? Кха-кха! – вновь закашлял Олег и повернул голову к окну. – Ничем.

– На что живешь?

– На что придется. Пепси-колой торговал на вокзале, один друг был в этом деле дока. Скупали в магазине по одной цене, продавали в два раза дороже на перроне. Продадим, наберем водки, напьемся – и так по кругу каждый день… Убили его недавно, а один я торговать не умею…