По дикому Курдистану

– Да, – подтвердил отец девочки. – У тебя будет все, ведь она – наш единственный ребенок, она – наша жизнь.

– Спаси ее, – раздался голос из глубины комнаты, – и ты станешь богат, и тебя возлюбит Господь.

Я глянул туда и увидел старую женщину. Ее внешность заставила меня содрогнуться. Ей, видно, было лет сто, тело скрючено и состояло, похоже, из кожи и костей. Ее ужасное, худое лицо напоминало череп, хотя с головы свисали почти до пола тяжелые белые косы.

– Да, спаси ее, спаси мою правнучку! – повторила она, просяще воздевая сухие руки. – Я буду просить на коленях Матерь Божью, чтобы это у тебя получилось.

Католичка! Здесь, среди курдов и турок!

– Молись, – ответил я с волнением, – я попытаюсь, но сможет ли здесь помочь человек!

Больная лежала с широко открытыми ясными глазами, но ее зрачки были расширены, лицо сильно покраснело, дыхание и пульс были частыми, а шея судорожно подергивалась. Я даже не спрашивал, когда заболела девочка. Я хоть и был дилетантом, но понял сразу, что больная съела белладонну или страмониум.

– Твою дочь рвало? – спросил я отца.

– Нет.

– У тебя есть зеркало?

– Есть, но маленькое.

– Дай его мне.

Старый хаким хрипло засмеялся:

– Злой дух посмотрится в зеркало!

Я не ответил ему и с помощью зеркала направил проникающий через окно луч уже опускавшегося солнца прямо на лицо девочки. Слепящий луч не оказал никакого действия на радужную оболочку глаза.

– Когда твоя дочь последний раз ела? – спросил я.

– Я не знаю, – ответил отец, – она была одна.

– Где?

– Здесь.

– Это не злой дух вошел в нее, она съела или выпила что-то ядовитое!

– Аллах-иль-Аллах! Это так, господин?

– Да.

– Не верьте этому, – предостерег хаким, – в ней дьявол.

– Молчи, старый глупец! У вас есть лимоны?

– Лимонов нет.

– А кофе?

– Кофе есть.

– Вы можете достать чернильные орешки?

– Они растут поблизости. У нас есть немного в доме.

– Быстро сделайте крепкий горячий кофе и сварите орешки в воде, пришлите лимоны!

– Ха, он хочет накормить дьявола орешками, лимонами и кофе! – воскликнул хаким, всплескивая от ужаса руками.

За неимением ничего лучшего я засунул в рот большой палец, защитив его от сжатия зубов рукояткой ножа. После некоторых усилий эксперимент удался, хотя манипуляции стоили девочке многого. Я повторил их, но этого все же было недостаточно.

– Поблизости есть аптека? – спросил я.

– В этом же переулке.

– Идем быстрее, веди меня!

Мы пошли. Мой проводник остановился перед какой-то лавкой.

– Здесь живет торговец травами, – сказал он.

Я вошел в лавчонку и оказался в хаосе всевозможных нужных и ненужных вещей. Прогорклая помада, курительные трубки, старые, засохшие пластыри и сальные свечи, ревень и жженый сахар – все в одном ящике, кофейные зерна рядом с липовым цветом, зерна перца и очищенный мел, листья кассии в банке, на которой написано «мед», гвозди, имбирь, медный купорос, мыло, табак и соль, очки, уксус, корпия, самородная сурьма, чернила, семена конопли, нитки, резина, валерьянка, пуговицы и пряжки, смола, варенье из грецких орехов, дерьмо дьявола и фиги. Все мирно лежало друг над другом, друг под другом, друг на друге… Около всего этого восседал грязный маленький мужичок, выглядевший так, как будто он только что испробовал все эти средства и ингредиенты на себе. Сколько горя породил, должно быть, этот торговец!

Для моих целей понадобились лишь купорос и бутылочка нашатыря. Купорос повлиял на больную положительно. Затем я дал ей крепкого кофе с лимонным соком, а после этого настой чернильных орешков. Потом я приказал ее родным для предупреждения возможных вредных последствий не давать девочке спать: тормошить, обрызгивать холодной водой, давать нюхать нашатырь. Я обещал скоро вернуться. Может быть, такое лечение было не совсем верным, но я мог лечить только так. И все равно оно оказалось успешным. Теперь я мог подумать о другом, так как опасность вроде бы миновала. Осмотревшись хорошенько в комнате, я увидел корзиночку, наполненную шелковицей. Среди нее лежало несколько ягод красавки.

– Ты хочешь увидеть злого духа? – спросил я хакима.

– Духа нельзя увидеть; даже если это возможно, ты бы не смог мне его показать, потому что ты в него не веришь. Если девочка не умрет, значит, ей помог мой амулет.

– Ты что, не видел, как я сразу снял его с шеи? Вот он лежит, я сейчас его открою.

– Ты не смеешь! – крикнул он, хватаясь за амулет.

– Отстань, старик! Моя рука сильнее твоей. Почему я не смею его открыть?

– Внутри амулета волшебство. Тобою тотчас же овладеет тот же самый дух, что и девочкой!

– Посмотрим!

Он снова попробовал помешать, но я уже развернул сшитый кусок телячьей кожи и нашел там мертвую муху.

– Ты просто смешон с этой дурацкой мушкой, – сказал я, роняя муху на пол и наступая на нее. – Ну, где же твой дух, что должен овладеть мною?

– Только подожди, он еще появится.

– Я покажу тебе дьявола, виновного в этой болезни. Смотри сюда! Что это? Ты хаким и должен разбираться в ягодах!

Я протянул ему красавку, и он ужаснулся.

– Да смилуется над нами Аллах! Это же ягода смерти; кто ее съест, умирает, тот пропал, того нельзя спасти.

– Так вот. Этих ягод поела больная. Это я увидел по ее глазам. Кто их съест, у того зрачки глаз расширяются, запомни это! А теперь поправь свой тюрбан и проваливай отсюда, а то я заставлю и тебя вкусить этих ягод смерти, чтобы ты посмотрел, сможет ли тебя спасти мертвая муха.

Я взял ягод в руку и сделал шаг в его сторону. В смертельном страхе напялил он тюрбан на лысоватую голову и удалился не прощаясь. Родственники девушки поняли, что я был прав. Без моих слов им это стало понятно – состояние больной улучшилось. Они рассыпались в благодарностях, и положить конец этому я мог, лишь удалившись, оставив указание тут же позвать меня, если наступит ухудшение.

Наутро нашел пациентку в значительно лучшем состоянии: болезненный румянец исчез, пульс бился слабо, но спокойно, и она могла хоть и с некоторым усилием, но членораздельно говорить по сравнению с тем, когда я ее в первый раз увидел. Зрачок сузился, хотя глотательные движения были те же. Она посмотрела на меня с любопытством и подняла руку в знак благодарности.

Я посоветовал давать ей и дальше кофе, лимонный сок и рекомендовал при этом горячую ножную ванну. Тут я собрался уходить, и старуха, скорчившаяся у края ложа, приподнялась.

– Господин, – сказала она, – я приняла тебя за хакима, прости, что обещала тебе вознаграждение.

– Мое вознаграждение – радость от того, что я сохранил жизнь твоей правнучке.

– Бог благословил твою руку, эмир. Он могуч в слабом и милосерден в сильном. Как долго еще будет страдать больная?

– Еще несколько дней – и ее слабость пройдет.

– Эмир, я живу не для себя, а только для этого ребенка. Я умерла уже много лет назад, но я снова воскресла в той, кого я хотела бы видеть чистой от всех недостатков тела и души. Ты сохранил жизнь не только ей, но и мне, и ты еще не знаешь, как это хорошо для тех многих, кого ты не знаешь и вряд ли видел. Ты вернешься сюда?