По долинам и по взгорьям

Вышел на улицу, а там не видно ни зги. Ночь — в самый раз для налетов. Для собственного ободрения запел: «Ночка темна, я боюся, проводи меня, Маруся!» Дошел до угла, окликают:

— Стой, руки вверх!

В полушубок ткнулось дуло карабина. Группа людей в черных бушлатах и черных ушанках моментально окружила и обезоружила меня.

Я оторопел, но быстро сообразил, в чем дело:

— Шибановцы! Товарищи! Да мы вас давно дожидаемся. Хотели уж без вас…

— Молчать! Финский волк тебе товарищ, а не мы.

— Обыскать получше, увести вон туда, на берег, и пустить в расход, — приказал старший группы.

— Стойте, товарищи, нельзя же так! — закричал я в ужасе.

— Откуда у тебя оружие? — спросил старший.

— Красногвардеец я! Дежурный начальник красногвардейского штаба! В штаб и иду сейчас.

— А ну, покажь документ!

— Нету у меня документа.

— Все ясно! Канителиться еще с ним, — рассердились матросы.

— Погодите, — остановил их старший и снова обратился ко мне: — А где твои документы?

— Не давали нам никаких документов. Мы и так все друг дружку в лицо знаем.

— Вы знаете, а мы не знаем. Чем докажешь, что ты в самом деле красногвардеец?

Чем доказать? Вести шибановцев в штаб? Далеко, не пойдут они… Домой? Напугаешь родителей, да, пожалуй, и не поверят домашним-то. Я уже начал отчаиваться, но вдруг вспомнил, что у склада продовольствия есть пост, а на посту сейчас должен быть, кажется, Виктор Суворов.

— Ведите меня к складу, там наш пост. Коли он меня признает за начальника, значит, не вру, — решился я.

— Ладно, быть по-твоему, — согласился старший после некоторого раздумья. — Тащите его до постового…

Трудно передать, что я пережил за те пять минут, пока в сопровождении двух шибановцев шагал до склада. Думалось: «А вдруг Виктор ушел греться и вместо него стоит на посту кто-нибудь из новичков? Все может быть…»

На мое счастье, Суворов оказался у склада. Увидев приближающуюся тройку, он вскинул винтовку, щелкнул затвором:

— Стой! Кто идет? Стрелять буду!

— Свои! — обрадованно ответил я.

Когда до Виктора дошло, в чем дело, он, обычно тихий и сдержанный, со злостью напустился на матросов:

— Эх вы, моряки! Поперек щей в ложке переплыть не могли!

Я попробовал его успокоить. Но Суворов продолжал возмущаться:

— А что, в самом деле! Мы их сколько ждали, шибановцев этих! А они прибыли — и на тебе! Ать, два! Наших же ребят хотят хлопать!

— Дисциплинка, товарищ постовой! К порядку! — строго сказал я, но в душе готов был расцеловать Виктора.

— Слушаюсь, товарищ дежурный начальник штаба, — неохотно подчинился Суворов.

Мы двинулись обратно, к группе шибановского отряда…

Старший вернул мне наган и извинился:

— Сам понимаешь, браток, дело военное, без документа никак в это время нельзя. А ты еще горланил про темную ночь.

Я предложил морякам идти в штаб и оттуда ровно в полночь, как и намечалось у нас, общими силами начать облаву.

Красногвардейцы встретили шибановцев сердечно. Знакомились, менялись табачком, заводили разговоры, шутили…

В полночь Ермаков разделил отряд на группы и каждой дал задание. К нашей группе, в которую входили Сергей Артамонович Синяев, Паша и Герман Быковы, Шихов, я и еще несколько человек, подошли двое конвоировавших меня шибановцев:

— Как, братки, принимаете?

— А чего же не принять?

— Тот, зубастый, тоже пойдет с нами?

— Это с поста от склада, что ли?

— Ну да.

— Пойдет!

— Кто пойдет? — спросил подошедший Ермаков.

— Да постовой Суворов!

— Постовых снимать не будем. Они нужны на своих местах…

Наша группа во главе с Синяевым направилась к дому тетки Марфы — притону одной из бандитских шаек, главарем которой был Витька Карманный.

Шли молча, осторожно. Впереди — Шихов.

У Марфиной избы Семен предупреждающе поднял руку. Все остановились. Из дому чуть слышно доносился чей-то разговор. Шихов бесшумно встал на завалинку и заглянул в щель между ставнями.

Подойдя к нам, Семен шепотом доложил:

— Народу — полна горница. Должно, вся шайка тут. Наверно, грабленое пропивать собрались.

Синяев приказал:

— Пошли.

Постучали в ворота. Во дворе залилась собака. Через несколько минут из сеней вышла хозяйка:

— Кого бог несет?

— Сами пришли, без бога! Отворяй, тетка Марфа, с обыском к тебе, — ответил Сергей Артамонович.

— А-а… Ну, коли с обыском, постойте минуточку. Собаку сейчас привяжу, уж больно она на чужих лютая. Черный! Айда-кось в сарай.

Хозяйка убирала собаку спокойно, не спеша.

— Эй, тетка, пошевеливайся, а то калитку сломать можем, — пригрозили мы.

— Сейчас, сейчас, — Марфа загремела засовом. — Ишь ведь какие скорые. Ну-к что ж, идите ищите, може, чего и найдете, все ваше будет.

Когда мы ввалились в горницу, там было пусто. Однако стулья стояли в беспорядке и в комнате плавал табачный дым.

— Ну, тетка, признавайся добром, куда гостей спрятала? — спросил Синяев, усаживаясь за крепкий березовый стол, человек на двенадцать, стоявший посредине комнаты.

— Это вы про каких гостей? — удивленно подняла брови Марфа.

— А про тех, которые так накурили у тебя.

— Ах, вот вы о чем… Так это же я сама курю.

— Ты? Ты сама куришь, значит? Так… Уж не ты ли столько окурков на чистый пол понасыпала? Добрые хозяйки мусор в избе не держат.

— Может, и я, — усмехнулась Марфа. — Иной раз за день столько выкуришь, что и не счесть. А прибираться — каждый раз не наприбираешься: силы стали не те.