По дорогам сказки

Снежная королева только качала головой.

– Нет, опять не так! – сказала она с усмешкой, когда он в сто первый раз показал ей свою работу. – Ну что ж, подумай, подумай хорошенько. А пока ты думаешь, я полечу в теплые края, загляну в черные котлы – котлами она называла кратеры огнедышащих гор Этны и Везувия, – хорошо бы их немного побелить!

И она улетела, а Кай остался один в огромной снежной зале, он смотрел на льдины и все думал, думал, так, что голова у него трещала. Он сидел не шевелясь, бледный, как снег, прозрачный, как лед, неподвижный, как мертвец. Можно было подумать, что он замерз.

В это самое время в огромные ворота ветров вошла Герда. Ветры так удивились, что свернули крылья и притихли, и Герда свободно вошла в ледяную залу. Она сразу увидела Кая, бросилась к нему на шею и крепко обняла его.

– Кай! Милый мой Кай! Наконец-то я нашла тебя!

Но он словно не видел и не слышал ее. Он сидел такой же неподвижный и холодный, как прежде. Тогда Герда заплакала. Ее горячие слезы упали ему на грудь, проникли в самое сердце, и ледяное сердце Кая оттаяло.

Он взглянул на Герду и тоже заплакал. Слезы потоками полились у него из глаз и унесли с собой осколок кривого зеркала. Тут только Кай узнал Герду и улыбнулся ей.

– Герда! Милая Герда!.. Где же это ты была так долго? Где был я сам? – Он с удивлением огляделся по сторонам. – Как здесь холодно, как пустынно!

И Кай крепко обнял Герду. А Герда смеялась и плакала от радости, и, глядя на нее, радовалось все вокруг. Даже льдинки в озере пустились в пляс, а когда они устали и улеглись, из них составилось то самое слово, которое Снежная королева велела сложить Каю. Теперь Кай был свободен и, если бы захотел, мог бы получить в подарок весь свет и пару новых коньков в придачу. Пусть Снежная королева возвращается, – у нее уже нет над ним власти! Его отпускная лежала тут, написанная блестящими ледяными буквами!

Герда поцеловала Кая в обе щеки, и они опять покрылись румянцем, поцеловала его в глаза, и они заблестели; она коснулась его рук и ног, и Кай снова стал бодрым и здоровым.

Кай и Герда взялись за руки и вышли из ледяных чертогов. Они шли и говорили о родном доме, о розах, что цвели у них под окнами, обо всем, что с ними было. И, заслушавшись их, стихали холодные ветры и выглядывало из-за туч солнце. Когда же они дошли до куста с красными ягодами, Герда увидела, что ее уже поджидает старый друг – северный олень.

Не успели Кай и Герда оглянуться, как он домчал их до жилья старой финки.

Они обогрелись у нее и отправились дальше – к лапландке. Лапландка сшила им теплую одежду из пушистых шкур, дала свою собачью упряжку и даже сама поехала провожать их.

Северный олень тоже провожал Кая и Герду. Так все вместе добрались они до южной границы Лапландии. Тут уже пробивалась первая травка, и на санях ехать было нельзя.

Кай и Герда простились с лапландкой и с северным оленем и пошли дальше одни.

Вот перед ними и лес. На деревьях уже набухли зеленые почки, на ветках распевали весенние птицы. Из лесу, навстречу Каю и Герде, выехала верхом на белом коне молоденькая девушка в ярко-красной шапочке, с пистолетами за поясом. Герда сразу узнала коня – он был когда-то впряжен в золотую карету, – узнала и девушку. Это была маленькая разбойница.

За это время она немного подросла и решила посмотреть белый свет. Не сидеть же весь век дома, в глухом лесу!

Маленькая разбойница тоже сразу узнала Герду. Вот была радость!

– Эх ты, бродяга! – сказала она Каю. – Хотела бы я знать, стоишь ли ты того, чтобы за тобой бегали на край света!

Герда спросила ее о принце и принцессе.

– Они уехали в чужие края! – ответила маленькая разбойница.

– А ворон с вороной? – спросила Герда.

– Лесной ворон умер. Ручная ворона осталась вдовой, она оделась в траур, ходит с черной шерстинкой на ножке и жалуется на судьбу. Но все это пустяки. Лучше ты расскажи, что с тобой было и как ты нашла своего братца.

Герда и Кай рассказали ей обо всех своих приключениях.

– Ну, вот и сказке конец! – сказала маленькая разбойница.

Она пожала им руки и обещала навестить их, если ей случится когда-нибудь побывать у них в городе. На том они и простились. Молодая разбойница отправилась своей дорогой. Кай и Герда – своей.

Они шли, и под ногами у них расцветали цветы, зеленела трава. Издали до них донесся колокольный звон, и они узнали голос старого колокола, который будил их по утрам, и увидели башню своего родного города.

Скоро они поднялись по знакомой лестнице, отворили дверь в комнату, где все было по-прежнему: так же тикали часы, так же двигались по кругу часовые стрелки. Но дверь показалась им почему-то низенькой, и, переступив порог, они поняли, что стали взрослыми людьми.

Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытые окна.

На дворе стояло теплое благодатное лето!

Стойкий оловянный солдатик. Пересказали Т. Габбе и А. Любарская

Было когда-то на свете двадцать пять оловянных солдатиков. Все сыновья одной матери – старой оловянной ложки, – и, значит, приходились они друг другу родными братьями. Это были славные, бравые ребята: ружье на плече, грудь колесом, мундир красный, отвороты синие, пуговицы блестят… Ну, словом, чудо что за солдатики!

Все двадцать пять лежали рядком в картонной коробке. В ней было темно и тесно. Но оловянные солдатики – терпеливый народ, они лежали не шевелясь и ждали дня, когда коробку откроют.

И вот однажды коробка открылась.

– Оловянные солдатики! Оловянные солдатики! – закричал маленький мальчик и от радости захлопал в ладоши.

Ему подарили оловянных солдатиков в день его рождения.

Мальчик сейчас же принялся расставлять их на столе. Двадцать четыре были совершенно одинаковые – одного от другого не отличить, а двадцать пятый солдатик был не такой, как все. Он оказался одноногим. Его отливали последним, и олова немного не хватило. Впрочем, он и на одной ноге стоял так же твердо, как другие на двух.