По дороге в Дамаск

– В Хамре... Это как к аэропорту ехать...

– Ну, знаю. Там гадюшник настоящий, мы туда и раньше не особо ездили.

– И не говори... Если не в хиджабе, могли камнями забросать... Вот там и случилось.

– Там же вроде один мирняк сейчас? Мужики то их... "зеленые"... воюют, кого не побили еще. Там у них гнездо этих... "джебхатовцев" .

– Да в том то и дело, Зоя, что бой был не с "джебхатом". И даже не бой, а бойня. Фарук сказал, что те, кто в тот квартал зашли, поубивали всех, кого только там нашли...

– И женщин?

– И женщин, и стариков, и детей.

Соседка Анны по креслу отняла у малютки грудь и принялась ее укачивать, не прекращая свой рассказ:

– Всего, мой говорит, с полсотни трупов обнаружили... Он из за этого вот случая едва не опоздал с приездом в лагерь.
– Женщина всхлипнула.
– Хорошо, что смог приехать, серденько мое. А то я его и сыночка Базиля так бы напоследок и не увидела.

Она вытерла краем пальца мокрые глаза.

– И знаешь, шо Фарук сказал? Вернее, что у них меж своих говорят? Говорят, шо это русские были!..

– Та ты шо?! Правда - русские?

– Клянусь тебе.
– Женщина, как показалось, хотела перекреститься, но в последний момент передумала и стала вновь укачивать закутанную в пеленку девочку.
– Так сказал Фарук.

– Наемники какие то?

– Та не, какие наемники. Вроде... эти... как их... добровольцы. Но точно, что не военные, не армия. В смысле, не из Москвы их прислали, они сами как то добирались.

– Откуда ж они взялись?

– Так там у них вроде целый отряд... Есть и местные, из Хомса, из нашего Халеба, из ополчения в основном. Но русских, говорят, уже человек двадцать, а может, и поболее.

– А не брешут? Может, это только слухи? Одно вранье кругом.

– Разве мой Фарук из разряда брехунов?

– Заешь... я даже рада!
– сказала Зоя после паузы.
– Не все этим курвам нас и наших близких резать!.. Пусть и у них под ногами земля горит.

– Так я то же самое сказала Фаруку.

– А он - шо?

– Отругал. "Нельзя так, - говорит.
– Если будем вести себя, как звери, то чем мы их лучше? Не хорошо это, - говорит - не правильно, это против человеческого закона и против веры..."

– А ты?

– Не стала спорить, шоб не огорчать напоследок. Но про себя подумала: "Да шоб они здохли... те бляди, что выносили в своих животах это зверье!!" Не мне жалеть тех, кого там резали, в Халебе, и не мне судить тех, кто это сделал.

Анна сначала кашлянула в кулак, затем подала голос:

– Извините...можно спросить?

– Да, конечно, - соседка повернула к ней голову.
– Наверное, мы мешаем вам своими балачками? Или девоньку забрать, шоб вы могли отдохнуть?

– Все в порядке, не волнуйтесь, - Анна погладила лежащую у нее на сгибе локтя детскую головку.
– Мы уже подружились с вашей доней... Хорошая она у вас, ласковая.

– От спасибо. Я ей скажу, когда проснется, что тетя ее сильно хвалила.

Анна вежливо улыбнулась.

– Извините, я случайно подслушала ваш разговор. Я так поняла, вы из Алеппо?

– Название Халеб нам более привычно... А вы что, бывали там, у нас?

– Доводилось бывать, - не вдаваясь в детали, сказала Анна.
– Красивый город. И очень старинный. Я думала, что из Алеппо... что из Халеба на этом рейсе никого не будет.

– Так мы еще три месяца назад выехали. Жили у родни мужа в Тартусе. Я там и родила... Вы хотели о чем то спросить.

– У вас муж остался... там?

– Да. И сын... Базиль мой... Василек...... Ему одиннадцать...
– Женщина вновь хлюпнула носом.
– Извините, я все время плачу.

– И мой остался, - печально сказала Зоя.
– Они вместе служили...

– Вот как?

– Но мой сейчас в Хомсе...
– уточнила Зоя.
– Приехать в Латакию не смог - попрощались по телефону.

– Мария... можно по имени? А что это за история с "русскими добровольцами"? Я журналистка, мы с коллегой...

Она не успела закончить фразы, как вдруг быстро заговорила соседка Марии - на арабском.

Анна не выказывала без надобности своего знания восточных языков. Дождавшись окончания тирады, - "ты не знаешь этого человека... молчи!.." - она негромко сказала:

– Извините, не буду вам мешать.

После чего смежила тяжелые веки, думая о своем. В том числе и о том, что она только что услышала.

Самолет МЧС с беженцами из Сирии приземлился в аэропорту "Домодедово" около часа ночи. Единственное, чего хотелось Анне, так это быстрей добраться домой, принять ванну, смыть с себя ту липкую пленку, которую она ощущала на себе, и лечь в собственную постель. А уже потом, когда выспится, думать о докладе начальству, составлять отчетность, редактировать материалы и заниматься прочей служебной рутиной...

Еще не успели подать трап, как у нее запиликал сотовый. Посмотрела на экранчик - номер не определился. Анна все же ответила на вызов:

– Слушаю.

– Здравствуйте, Анна Алексеевна. Вас беспокоят из редакции...

Голос в трубке принадлежал заместителю начальника Третьего управления ГРУ полковнику Митрохину. Не сказать, чтобы Анна была удивлена поздним звонком высокого начальника. Митрохин после того, как ее перевели на нынешнее место службы, - залегендировав и этот ее жизненный этап и сам переход, - стал ее куратором. С другой стороны, должно было случиться что то экстраординарное, чтобы ее на пару с ее напарником выдернули из служебной командировки.

– Здравствуйте, Павел Николаевич.

– С возвращением на Родину! Как настроение?

– Настроение бодрое, - уныло сказала Анна.
– Рада, что дорогая редакция меня не забывает.

– Не только не забывает, но и прислала за вами машину в аэропорт.

У трапа беженцев ожидали автобусы; ну а некоторых приехали встречать в Домодедово родные. Анна уже попрощалась со своими попутчицами, когда ее вдруг окликнула Мария.

– Можно вас на хвылынку?

Анна жестом дала понять Котову, чтобы тот шел с вещами к служебному паркингу, где их ожидает присланный из "редакции" транспорт.