По Европе
Шрифт:
— От денег кто же прочь?!
Все знаменитые бандиты имеют обыкновенно бесчисленные жизнеописания.
Эти биографии, полные чудес и ужасов, издаются выпусками, по сольди, — 5 сантимов, — за выпуск.
Они раскупаются нарасхват. Их покупают даже нищие.
Разбойники там выставлены, как образцы рыцарства, благородства, ума и благочестия. Карабинеры глупы, и кровь их льётся рекой.
Это читается взасос.
Бандит пользуется всеми симпатиями населения.
Для страшно трудящегося и бесконечно нищего населения Сицилии бандит,
И нищие и несчастные люди с жадностью читают быль, похожую на сказку.
Словно видят золотой сон.
Сицилия очень набожна.
Но если бы вы сказали сицилианцу, что христианство учит прощать обиды, — он посмотрел бы на вас с величайшим удивлением.
А если бы вы добавили, что надо любить своих врагов, — сицилианец расхохотался бы громко, весело и откровенно.
На каждом перекрёстке пред изображением Мадонны с утра до вечера горят десятки свечей
Мне пришла в голову мысль спросить у нескольких мальчишек, в школьном возрасте, 12–14 лет:
— Что такое Мадонна?
Один отвечал, не задумываясь:
— Это — картина. Разве вы не видали?
Другой отвечал, подумав:
— Это была мученица и святая.
Третий сказал:
— Aveva uno bambino.
«У неё был ребёнок».
У каждого города свой патрон.
И когда сицилианцы, уроженцы двух разных городов, ругаются между собой, они ругают друг друга, город и патронов этих городов.
В этом «христианском многобожии», которое исповедует Сицилия, меньше всего христианства. Это какое-то «христианское язычество». Язычество с христианскими именами.
Сицилийское духовенство…
В Сицилии расположены самые фанатичные и невежественные легионы римской курии. После испанских монахов, предающихся на Страстной неделе самобичеванью и готовых хоть сейчас жечь на площадях еретиков, сицилийские монахи самые фанатичные и невежественные.
В Сицилии много монастырей. При малейшей возможности я старался проникать в них.
От этих монастырей не веет ни мирной тишиной ни молитвенным умилением.
Это просто тюрьмы, в которые люди сажают себя добровольно.
Внизу, у внутреннего монастырского хода в церковь, как в гостиницах дощечка с именами монахов.
— Каждый утром выходит и закрывает своё имя, — объясняют вам, — если несколько дней чьё-нибудь имя остаётся открытым, идут к нему в келью посмотреть: не случилось ли чего.
У них нет общих столовых, еда ставится у двери каждого.
— Ну, а если несколько дней он не берёт еды, — не заходят посмотреть, не болен ли?
— А может быть, он дал обет не есть несколько дней!
Длинный коридор, с кирпичным полом, истёртым бродившими тут в одиночку и молча отшельниками.
Келья с узким, решётчатым окном. Распятие и постель. Больше ничего.
— Вы умываетесь? — решился я спросить у одного монаха.
Он отвечал:
— Это мирское. А мы — монахи.
Очень
часто, вступая в монастырь, вы слышите предупреждение от послушника, который вас сопровождает:— Говорить ни с кем нельзя. В нашем монастыре обет молчания.
— Но вы говорите?!
— Я ещё грешный. Не совсем посвящён. А другие говорят раз в год. Это называется «грешный день». Собираются и говорят полчаса.
Так живут в этих мрачных тюрьмах друг другу чужие люди.
В знаменитом монастыре капуцинов, около Палермо, где в катакомбах хранятся на виду 8,000 забальзамированных, засохших трупов знатнейших граждан Палермо, я спросил у настоятеля:
— Как же у вас в катакомбах в гробу лежит тело Франческо Криспи? Ведь он был гарибальдиец.
Настоятель ответил мне со вздохом:
— Катакомбы принадлежат не нам, а городу.
И с улыбкой добавил:
— Если бы их отдали нам! Мы выкинули бы его труп за стену, — пусть жрут эту падаль собаки!
А монах, с которым я гулял по монастырскому саду, рассказывал мне:
— Вы знаете, сколько этого злодея ни бальзамировали, ничего! У него провалился нос, сгнили глаза. Приходится его держать в гробу. Да он и в гробу ещё долго жил!
— Как жил?
— Это видели, когда открывали гроб. У нечестивца росла борода. Он ещё долго мучился и жил, когда его похоронили!
Таково фанатичное духовенство Сицилии.
В Сицилии три университета, — и Сицилия один из самых невежественных уголков на свете.
Начальное образование лежит на обязанности муниципалитетов. Муниципалитеты, поставленные мафией, не любят тратить доходов на простонародье.
И потому очень рады, что духовенство открывает школы.
— Нас избавляют от расходов!
Начальное образование находится почти исключительно в руках духовенства.
Правительство смотрит на это сквозь пальцы:
— Что ж! Они только в курсе истории немножко… Мимоходом упоминают об изгнании Бурбонов и почти умалчивают о Гарибальди. Беда не велика!
Сицилийское духовенство учит в школах, что земля недвижима, что изобретатель оспенной прививки был еретик, и что дьявол говорит на французском языке.
В наказание учеников заставляют лизать землю, и нечистоплотность поощряется, как добродетель.
Достаточно видеть ужасающую, преднамеренную грязь, в которой ходят в Сицилии семинаристы.
— Они готовятся в монахи и приучаются убивать свою плоть! — объясняют вам.
Духовенство в Сицилии захватило в свои руки всю духовную и умственную жизнь простого народа.
Никакие «течения» не касаются Сицилии. Всякое течение сейчас же перехватывает католичество.
Оно считает «синьоров» покровителями церкви, galantu`omi у него в большом почёте, для народа устраивает «союзы».
Вы видите вывеску:
— Демократический союз.
Но это католический демократический союз, и председательствует на собраниях патер.
По улицам кричат:
— Покупайте журнал Социалист! Требуйте журнал Социалист.