По грехам нашим. В лето 6731...
Шрифт:
Глеб Всеславович отказался от моего гостеприимства, так как важное дело у него к тысяцкому. Знаем мы их дела, небось, вино везет другу своему. Получается, что товарищ разведчик ездил с докладом к князю и рассказал обо мне, или даже не обо мне, а о задумке моей, и сильные мира сего одобрили идею.
Вначале я сомневался, как поступить, но принял к действию народную мудрость «дают — бери, бьют…» — последнее не совсем подходит. Я и так хотел налаживать быт и организовывать систему воинской школы — вон уже к концу недели переселяется десяток в учебный центр. Филиппу отгрохали серьезный такой домик с печами прямо на территории школы, Ереме ставим избу недалеко от места работы. Первый будет начальником всей школы, а Еремей станет главным наставником.
Когда же я узнал, сколько и чего привезли мне, я начал уже думать, что за такие дары мне нужно замочить Чингизхана — не меньше. Самое главное богатство — люди. Ну, то, что холопы прибыли и конкретно мне — то одно дело. Я уже и так задумывался организовывать новое поселение, равноудаленное от двух поместий. Но артельщиков навезли действительно много.
Прибыли еще две бригады строителей, которых у меня скоро станет чуть ли не больше, чем холопов. Кроме того, как я и просил, прислали трех стеклодувов ну не мастеров, но хоть что-то умеют. Один же назвался стекольщиком и стекольным ювелиром — заявка! С оружейниками такая же схема, двое подмастерьев, но есть среди них и один мастер имеется. Зерна привезли на полармии. Мы на полную мощность запустили мельницу, две системы жерновов давали столько муки, что не успевали шить мешки. Была и солонина и что удивительно — дорогая греча. Оружие было, но все булавы, кольчуги рваные, но были и мотки проволоки для кольчуг.
Так же прибыли двенадцать воинов, большинство пожилые, но крепкие. И это мне казалось проблемой. Либо подчинение мне и Филиппу, либо никак — вон к Гавриле в сотню пусть идут. А то, что умудренные в возрасте ратники захотят подчиниться для них, по сути, отрокам — спорный вопрос.
Даже произошедшими событиями день не закончился. Если приключения начались, то они и продолжаются. Уже к обеду, когда только разгрузились пришедшие корабли, пришла весть, что в усадьбу прибыл табун лошадей. Посыльный и посчитать не мог их. Все твердил: «Вельми, вельми». Третьяк и Вторак смогли, наконец, прибыть. Если это сыновья Войсила, то больше ста пятидесяти лошадей у меня есть. Не уверен я только, что в хозяйстве пригодится, но, вот, как боевые, можно. Я бы фризов лучше бы разменял хоть три к одному, но не судьба. Попробуем переучить и кого из монгольских лошадок для хозяйства, может парой десятков и получится усилить хозяйство.
— Тяжко? — просила Божана, когда я только часов в одиннадцать вечера добрел до дома. — Баню?
— Воды, — на баню сил не было. Помыться с ведра и спать.
Завтра день предполагается не легче. Утром доклады от тиунов с учетом новых поступлений, потом определение фронта работ строителям — прежде всего под новое поселение. Обсуждение проекта церкви. Дальше организация воинской школы — рекрутов уже расселяем в казарме. Вроде бы для этого все готово и столовая и баня и мебель в казармах, но в первый день нужно сразу задать высокий уровень организованности. Мне бы разтроиться на три сущности, чтобы успеть все.
Несмотря на все ожидания, утром я проснулся на удивление в хорошем настроении. Рядом лежала любимая женщина. Умная, красивая, хозяйственная, мать моих детей. Да, — еще будущего ребенка, но в сознании уже все больше укоренялось восприятие, что у меня есть старший сын. Путь разница между мной и Юрием вряд ли больше восьми лет, но это напускное, мне есть, что ему дать. Но в то время, как я только задумываюсь что-либо дать, как отец, для Юрия, Божана уже смогла заменить мальцу мать. Женщина дала столько любви, нежности, внимания, что казалось забитый ребенок, уверенно ступающий в подростковый возраст, перерождается в другого человека. И мне это нравится. Я вижу, насколько Божана может быть матерью, насколько она может быть женой. И тот разговор, который, несмотря на вчерашнюю усталость, состоялся, подливает счастья в уже полную чашу нашей семьи.
Я попытался издали уточнить у жены, почему она не помогает мне, хотя я знаю, что Божана
уже много впитала информации, доводимой на всех совещаниях. Да и не в совещаниях дело. Она прекрасно разбирается в домоводстве, умеет организовать людей и у нее есть статус, который позволяет пользоваться своими названными навыками.Ответ был долгий и пространный. Мне поведали, что мы и так нарушаем правила. Первое — никакой женской половины в доме нет. Второе — я сам всегда стараюсь успеть везде, но есть исполнители, которые и должны заменять мои потуги. Третье — я и не замечаю тот слой просителей, челобитников, которых все больше и больше, так как выдача денег за рождение ребенка, на свадьбу возбуждает у людей впечатление, что хозяину просто некуда девать серебро. Для примера она даже рассказала, как вчера пришел мужик и стал доказывать, что обязательно через девять месяцев у него будет ребенок, а еще, его сын женится через год, так что давайте заранее деньги, а то ему топор новый нужен. То есть — он возлег со своей женой и сразу в усадьбу. Мол, я только что сделал ребенка — деньги давай! И подобных примеров жена привела множество.
Услышав многие сюжеты, которые, благодаря мудрости моей жены были решены, но не дошли до меня, я даже восхитился. Когда же Божана стала перечислять, чего только стоило сватовство, то я попросил перестать. А еще Великдень — пасха, во время которой мы были в походе. И это все она. Золото мне попалось, а не женщина!
Следующий день, оказался не таким суетным, как предыдущие два. Тем более, что я решил делегировать больше полномочий на тиунов и их помощников. Я вызвал Мышану, и послал за Макарием. И тут сюрприз…
— Дак это, вот, не гневись, я не ведаю, што творю, я вот, — растерянно и испуганно блеяла Мышана, которая отличалась четкостью изложения, чему позавидовал бы и референт любого министра.
— Макарий учора на ночь тут застался, — прокомментировала замешательство управляющей Божана. Вот же все знает.
Я опешил. Вот, и для этого тоже нужен был Шинора, который доложил бы сразу, еще до греха, но я проныру отправил с Жадобой. Нужно службу безопасности создавать. Два главных управленца, после боярской семьи — прилюбодеи. Ладно, Мышана — она женщина свободная. У нее есть сын и дочь, но мужа еще со времени закладки крепости при строительстве бревном прибило. Но Макарий — отец семейства, шесть детей наплодил. И вот так.
Я уже стал прикидывать, сколько серебра передать в дар церкви, чтобы отец Михаил не поднял бучу.
— Дом греха, — сказал грозно я, демонстративно отвернулся, дожидаясь привода сластолюбца.
Макарий не пришел, его привели. У него не так давно окончательно зажила спина от порки Вышемиром, и тиун Речного ждал кары. Я же думал, как поступить, при этом изображая крайнее негодование. По мне, человека сознанием XXI века, это личное дело, да хоть бы и втроем жили. Но в XIII веке так нельзя, нельзя для всех.
— Так што семья, али Мышана? — просил я и Макария.
Тот мялся, стыдливо и опасливо пряча глаза в пол. Ноги тиуна подкашивались. Такой он мне не помощник. И думал я, как поступить только из пользы дела. И каков кобель? По местным меркам практически старик, а гляди ты!
Как бы поступил суровый правитель этого времени? На костер? Не рационально — лишиться двух управленцев, в которых с таким неимоверным путем вложено столько новшеств и нервов? Заместителей у них так и не появилось — такой ритм работы люди просто не выдерживают, ну а я не хочу, чтобы планка трудоспособности и эффективности упала.
— Воля моя! — Торжественно произнес я. — Макарий коли блуд буде аще, пороть не стану, бить не стану — в изверги пойдешь.
Лицо тиуна перекосилось. Стать извергом, то есть отверженным, исторгнутым, значило крушение и карьеры и возможностей. Вон даже изба просторная новая у него и печь слажена. Я же по поведению тиуна понял, понял что для этого мужика Мышана стала легкомысленным служебным романом. Впрочем, надеюсь и для женщины так же — стосковалась по мужскому вниманию. Тяжело вдове в этом времени.