По грехам нашим. В лето 6731...
Шрифт:
Свежевать волков было сложно. Знать, как и уметь, — разные вещи. Вымазался, рвота подступала, но я не сдавался. Было необходимо себя тренировать, в том числе и психологически. Если попал в Средние века, то изнеженность — путь к провалу.
Глава 3. На первака и третьяка рассчитайсь
Вытянув и окончательно снарядив сани, я запряг Орла, как назвал орловского тяжеловоза, подвязал Араба, соответственно арабско-ахалкетинского жеребца, законсервировал и прикопал платформу, уже утонувшую в яме. Путь предстоял на Север.
Взял в сани то, что могло испортиться, и что, на мой взгляд, было необходимо. Все семена, которые были упакованы в контейнер, положены в ящик,
По всей дороге я периодически делал пометки с указанием направления компаса — было бы обидно впоследствии потерять дорогу к своему кладу. Все чаще стали встречаться пролески, которые переросли в лиственный лес. Уже когда начало смеркаться, заметил человеческие следы. Идти по следам не стал, решил стать на ночевку, благо заметил замечательный холм, скрытый лесом. Даже зверью будет сложно залезть. Подход был только с одной стороны, которую можно и обезопасить. Вырытая яма с несколькими заостренными кольями. Подумал и поставил две растяжки. Гранат было только три, а всего взял двадцать штук, остальные остались в схроне.
Ночь прошла спокойно, Шах спал со мной и даже не вылез за ночь из палатки. Наутро быстро собрались, снял растяжки, присыпал волчью яму и, поспешили в путь. Корма для живности осталось максимум на два раза покормить.
Шли вдоль леса, не углубляясь в чащу, стали попадаться и следы от саней, благо уже два дня было ясное небо и следы читались хорошо. По периоду, куда я попал, подобные наблюдения ничего не говорили, кроме того, что я все же ПОПАЛ!
— Шах! Смотри! Дым! — радостно вскрикнул я и осекся. Ну, никакого самоконтроля. Внимание аборигенов ко мне было лишним.
— Шах! Охраняй! — сказал я, поправляя портупею и выискивая арбалет. Так, рычаг, барабан с болтами. Пистолет под куртку.
Спрыгнув с саней и привязав коней, я пошел в сторону виднеющегося дыма. Тихо с максимальной осмотрительностью я шел по лесу, высматривая, откуда же мог быть дым, держа арбалет наизготовку.
— Не выдюжим! Первак адыходь! — отчетливо услышал, я и как будто достал беруши из ушей.
Лес наполнился звуками, в которых слышались отголоски борьбы. Уже не страшась быть обнаруженным, я поспешил на звук. Через пару минут выбежал на край небольшой поляны, где происходили трагические события. Под лапами огромного медведя находился человек, который был в угрожающем жизни состоянии, — обляпанный кровью, только пытался сгуппироваться, сжаться в комок в сопротивлении разъяренному зверю. Рядом с этим человеком, которого и было сложно рассмотреть из-за порванной в клочья одежды и обильно вымазанного в кровь, скорее всего свою, был еще один мужик, который пытался достать большим копьем, что на Руси чаще называли рогатиной, зверя.
Оцепенение прошло, когда хозяину леса удалось отбить лапой копье, которое мужик удержать не смог. Медведь, оставив без внимания предыдущую жертву, рванул к новой. Я снял арбалет и прицелился. Расстояние было не более пятидесяти метров, что позволяло надеятся на пробитие плотной шкуры зверя.
Вдох, выдох! Выстрел! Болт устремился, как мне казалось в шею зверя, однако результат был не столь обнадеживающим, распоров кожу, наконечник прорезал лишь бок медведя. Подобная рана не могла стать смертельной для крупного зверя, однако и приятной для мишки ее назвать тоже нельзя. Разъяренный хозяин леса обратил внимание на новую опасность и, как будто, прищуриваясь, начал рассматривать поляну в моем направлении. Быстрая перезарядка арбалета позволяла надеятся на еще несколько выстрелов, даже в условиях быстрой атаки зверя и я не медлил. Выстрел! Болт попадает в правую лапу зверя. Выстрел!
Мимо! Надо же промахнуться в такую громадину. Выстрел! Болт распаривает кожу в районе груди, однако, не входит в тушу. В это время зверь получает удар рогатиной как раз в шею. Второй мужик не тратил время попусту, успел не только подобрать свое оружие, но и сноровисто и прицельно ударить отвлекшегося зверя в уязвимое место. Я же сделал несколько шагов в сторону раненного зверя и выстрелил. На этот раз попал картинно — в глаз! Зверь еще призывно прорычал и окончательно свалился на бок, подергивая задними лапами в судорогах.Мужик сразу же бросился к раненному товарищу, который, в установившейся тишине тихо постанывал. Осмотрев раненого, мужик перекрестился. Это действие можно было растолковать двояко: или он уже прощается с человеком, или же благодарит Бога за его спасение.
Я же немного замешкался, рассматривая мужика, который стал разрывать лахмотья на своем товарище. Мужик был не высокого роста, может сто семьдесят сантиметров, или и того меньше, однако широкие плечи выдавались даже через одежды. Мужик был с бородой, однако коротко пострижен, да и борода была стрижена, выглядела, по крайней мере, ухоженной. Из оружия был с рогатиной, которая все еще не была вынута из медведя, на поясе висел топор и меч. На кромке поляны рассмотрел и сложносоставной лук.
Какие выводы можно сделать? Точки бифуркации были разные, но их не так и много. Изучая этот вопрос я насчитал их около пятнадцати, семь из которых относятся к 19-20-му веку. Отсутствие огнестрела и наличие меча уже исключало как в большей степени 19-й, так и 20-й века. Исключил я и 18-й век, так как ножны от меча были ну явно не периода становления Российской империи. А вот 16–17 век исключать бы не стал окончательно, но скорее всего не этот период. Уже во время Иванов, как третьего, так и четвертого сабля стала основным холодняком. Мог ли какой крестьянин сохранять старый клинок? Мог, но врядли. Пойдем от обратного и исключим время Рюрика по причине наличия явных христиан. Исключаются и более ранние периоды. Оставим как наиболее вероятными время перед монголо-татарским нашествием и Куликовской битвой.
— Кто таков! — спросил подошедший мужик.
Я так увлекся своими размышлениями, что упустил из вида происходящее. И вот я уже в полуметрах от притупленного меча, наставленного на меня. Мужик выглядел или, скорее всего, старался выглядеть строгим и грозным. Был он молод, даже достаточно густая борода не могла состарить лицо. Русые волосы, нос картошкой, в целом самое что ни наесть славянское лицо. А меч, извлеченный из ножен, уже многое мог сказать об эпохе. Это был рубящий клинок позднее 11-го века, но не раньше 14-го. Если использовать прикидки исторических событий, то меня могло выкинуть в период монголо-татарского нашествия, или чуть раньше. Еще одной проблемой стало, как отвечать незнакомцу. Решил, что буду использовать друвнерусские слова, ну насколько это возможно, ну не был я лингвистом.
— Так Корней владимиров сын, — ответил степенно я, глуша в себе волнения. А ну как полезет в драку, кто его достоверно знает менталитет средневековых русичей.
— Коли добры муж, то спаси Бог тя, а коли помышляешь не ладное, то акстить, — произнес нарочито официальным тоном мужик.
— А ты кто будешь? Мил человек? — спросил уже я. Нельзя помыкать собой и уходить в глухую оборону оправдывающегося человека. В конце концов — это я спас и его и его друга, или кем он там приходится.
— О как мил человек! Токмо не миловалися мы, — сказал мужик и откровенно, так по-детски рассмеялся.
А я почувствовал себя стендаперм поневоле. Уж клоуном называть себя не стал. Вообще все происходящее я воспринимал как некую компьютерную игру с максимальным погружением. Вот сейчас разговарию с неписем, а до этого завалил локального босса. Мозг наотрез отказывался воспринимать действительность, как реальный мир. Скорее всего, это была защитная реакция организма, чтобы не помутиться рассудком.