По грехам нашим. В лето 6733

— Ратны з стягом червоным! — прокричали в стороне.

Я достал бинокль и всмотрелся во флаг. Красный стяг обозначал, что все идет по плану и необходимо приготовиться.

С самого начала сражения я всматривался вдаль, где виднелся с явными разрушениями город. Ждал сигнальные дымы и, наконец, дождался. Правда, не черные, но серые, наверное, их можно считать условно темными. Значит, все складывается хорошо, и защитники города будут выжидать момент для масштабной вылазки. Так воевать можно! Теперь, как кажется, уже и не особо проигрываем в количестве данам.

Суеты в рядах войска не заметил. Чувство защищенности от неприступности для датчан наших укреплений не позволило произойти чрезмерному выплеску адреналина. Все происходящее воспринималось как работа. Тоже самое, наверняка, ощущали и другие.

Через минут десять на поле начали выходить конные, которые растекались в стороны вдоль окружающего леса, где и укрывались. Было видно, что их гонят конные отряды данов, которые не собирались останавливаться. Быть может, лет через триста, когда уже будет понятие о роли и возможностях артиллерии, в такой же ситуации потомки сегодняшних данов остановились бы, но не сейчас… Странная для местного понимания конструкция не вызвала ужаса и трепета у завоевателей, напротив, рассмотрев впереди три небольших возвышенности, похожих на детинцы в миниатюре, датчане остановились и начали организованную перегруппировку. Они действительно хотели наступать на равелины, они собирались подставляться под картечь! Как жаль, что мало пороха и зарядов!

— Ждем! — прокричал Клык, который уже традиционно командовал артиллерией.

Я не вмешивался. Зачем, если командиры знают и делают все так, как и должно быть. Нужно максимально дать времени подойти данам, подтянуть резервы, чтобы больше войска оказалось под ударом. Тем более, что сейчас четыре сотни конных делают крюк в три версты, чтобы иметь возможность ударить по данам, когда они нарвутся на картечь.

Прошло еще минут двадцать, когда датчане решили о достаточности сил для захвата странных укреплений. Первыми вперед из вражеского войска выделились группы пеших воинов, даже не доставая мечи и топоры из-за пояса и ножен. Было понятно, что они были нацелены на деревянные рогатки. Все гениальное — просто в исполнении! Эти преграды из скрепленных, заточенных кольев использовались в незапамятные времена и впоследствии переросли в противотанковые ежи. Перед рогатками был обильно разбросан чеснок. Можно подумать, что мы отпугиваем европейцев резким запахом, но это не так. На Руси называли чесноком металлические колючки. Причем это была не моя идея! Любомир еще во Владимире за счет великого князя заказал два воза таких средневековых «противопехотных и противокавалеристских мин».

Препятствия были расставлены примерно в ста двадцати метрах. И, если арбалеты могли бить на излете, кроме тех немногочисленных, что были выполнены из уклада, то луки, да с использованием возможности нашего небольшого возвышения, могли бить по площадям навесом. Демонстрировать же главный козырь, пока на то не будет нужного момента, не было смысла, да и требовалось поберечь огненный припас.

— Лучники в навес, бой, — скомандовал я, но это выглядело даже немного нелепо, так как десятники уже дали приказания взять луки.

Луков было меньше, чем арбалетов, но пятьдесят точно имелось и ряд тех ратников, что впоследствии перешли на использование самострелов, имели некоторый опыт владения и более сложным в использовании древним дистанционным оружием.

Послышался крик, оповещающий, что ряд стрел, несмотря на неприцельную стрельбу, достиг своей цели. Так же я увидел, что некоторые даны сами напоролись на шипы чеснока, другие подрали себе руки, пытаясь оттянуть колючую проволоку. К чести противника, он не начал улепетывать, а, напротив пехотинцы сориентировались, стали прикрывать друг друга щитами и попытались продолжить под градом стрел свою работу.

— Гильермо, — обратился я к командиру генуэзцев, указывая рукой. — Сбей тех данов.

Я указал на группу датчан, которые споро пытались растащить рогатки, перерубить проволоку и уже расчистили свой участок от чеснока. Из укрытия стали выходить арбалетчики и уже через пару минут, на расстоянии примерно семидесяти метров стали, как в тире, расстреливать вражеских пехотинцев. На соседних с нами укреплениях повторили наш маневр и через десять минут датчане поспешно ретировались к стоящим поодаль стройным рядам пехоты.

Вообще я стал ощущать себя орком после того, как увидел построение данов. Ни дать, ни взять — гномий хирд. Подспудно словил себя на мысли, что ожидаю, когда из-за спин гномов начнут выпрыгивать эльфы.

Из забытья меня вывел оглушенный крик, который пронесся по рядам потомков викингов. Стройные колоны пришли в движение. Позади пехотинцев гарцевали конные, численность которых была явно меньше, чем пехоты. Или данный перекос в пехоте объяснялся в специфике военной тактики и искусства датчан, либо на кораблях проблематично перевозить большое количество коней, которые нужны и для обоза.

Я оказался в некоторой растерянности, так как нужно было изничтожить именно конницу, чтобы она не смогла достойно противостоять предполагаемой фланговой атаке. Сейчас конная рать, возглавляемая Филиппом должна заканчивать маневр. Но все же настроение стало повеселее. Даны могли просто уйти и заставить уже на своих условиях вести сражение при численном превосходстве. Артиллерию перемещать так же опасно, могли и отбить. А сейчас, когда у нас готовы оборонительные рубежи — проиграть можно только, если очень сильно этого захотеть.

Конница противника немного подошла ближе к нашим позициям и уже находилась на расстоянии метров пятистах, предполагая свою неуязвимость и оставляя место на разгон или другой маневр. Учитывая, что пехотинцы не смогли растащить все препятствия для конницы, противник рассчитывает захватить наши укрепления пешими воинами и тем самым проблема для захватчиков перестанет быть таковой. Отсутствие активности конницы данов может быть продиктовано и тем, что они должны осознавать присутствие где-то рядом наших «бежавших» конных.

— Клык, дай наказ быть готовым, — выкрикнул я командиру артиллеристов, который лично подбивал орудия, ориентируясь, толи на свои расчеты, толи на интуицию. Как не пытался приучить бывшего ученика кузнеца рассчитывать на бумаге, пока не получалось.

Клык поднял руку в моем направлении, демонстрируя принятия к сведению моих слов. Ему сейчас приходится тяжеловато — во время перехода, когда были дожди, он умудрился простудиться и охрипнуть. И это в мае! Нужно скормить незаменимому офицеру порцию витаминов. Есть у меня небольшой пакетик приправы гвоздики, которая содержит огромное количество витамина С, вот пусть и лекарство будет и наказание за беспечность, так как есть такое лекарство противно, не то слово.

Тем временем, Клык поднял руку с флажком — двумя линиями на красном фоне, сигнализируя, что готов, такой же флажок почти одновременно подняли и два пушечных расчета. Две белых линии означали дальнюю картечь. Я встретился глазами с Любомиром, который не вмешивался в ход боя, но сейчас явно нервничал. Ряды данов уже подошли к препятствиям и споро, не обращая внимания на обстрел стрелами, быстро растаскивали рогатки и зарывали в быстро откопанные ямы чеснок. Проблемы у пехотинцев возникли только с колючей проволокой, но и ее, царапаясь и проклиная руссов, получалось сворачивать.