По имени Шерлок. Книга 1
Шрифт:
Старуха вдруг захрипела, и повалилась на бок, на заснеженное крыльцо, выронив из рук трубку. Я еле успел подхватить ее, и уж было собрался звать на помощь, решив, что женщина намеревается умереть прямо у меня на руках, как вдруг она сказала четким и ясным голосом:
– В опасное дело ты лезешь, мальчик. Потеряешь голову, новая не отрастёт.
Высвободившись из моих рук, старая женщина подняла свою трубку, раскурила ее, и снова невозмутимо уставилась в пространство, выпуская клубы вонючего дыма.
– Эй, погодите, вы же не ответили! Кто это мог сделать и как?
– Я ответила
Хлопки крыльев над головой и громкое карканье заставили меня на секунду обернуться. Повернувшись обратно, я уже почти не удивился, увидев пустое крыльцо, покрытое толстым слоем нетронутого, девственно белого снега.
Когда я очнулся, то обнаружил себя стоящим перед входом в полицейский участок. Как я сюда попал - я так и не смог вспомнить, вся дорога полностью улетучилась из памяти. Вот чертова старуха, я почти не сомневался, что это ее проделки!
Детектива я застал в растрепанных чувствах. Когда меня провели в его кабинет, тот лишь на секунду, едва заметно приподнял брови, увидев мой наряд. Однако мгновенно меня узнал, чем, признаться, даже немного разочаровал. Видимо у него, в силу профессии, была очень хорошо развита наблюдательность.
– Что за маскарад?
– спросил он, как только сопровождавший меня полицейский вышел.
Я рассказал о событиях сегодняшнего утра, о том, как ездил на Греннисмит за информацией и о своей встрече с престарелой пророчицей. Если во время рассказа о мисс Вольфиш детектив лишь машинально кивал головой, то на моменте, когда я стал описывать момент встречи и разговор со старухой, он заметно оживился:
– Сразу узнала, говоришь? Интерееесно... Значит, жертва помогает украсть кусочек могущества? Именно украсть, она так и сказала? Что исчезает у одного, может найтись у другого...
– Детектив, вы что-то понимаете? О чем это? Что она имела в виду?
– Пока нет, Шерлок, пока нет... Но из ее слов я понял одно - кто-то смог сделать это, и все жертвы, все убитые девушки - это как раз и была та жертва, которая помогла украсть кусочек могущества, которое было нужно для того, что сделали с Молли. Но остается вопрос - зачем?
– А что говорит Эплтон, он же признался?
– Да Эплтон тут не при чем, - детектив поморщился.
– То есть он, конечно, виновен, но боюсь, что сам он не более чем инструмент, которым просто попользовались какое-то время и выбросили. Нет, смерть Молли была нужна кому-то другому... Причем не просто смерть, а именно такая смерть, от старости. Я чувствую, что ключ именно в этом. Поймем, для чего это нужно, тогда и проще будет разобраться - кому.
– Так, а что с Эплтоном, с чего вдруг он признался?
– А вот тут, мой юный Шерлок, такие же чудеса, как и у тебя. К мистеру Эплтону пришла, якобы, его дочь. Полисмен, который ее пропустил, объяснить не может, по какой причине он нарушил приказ никого не впускать в помещение для задержанных. Более того, описать ее он тоже не может. И, похоже, вообще не помнит, как она выглядела. Она спокойно прошла мимо нескольких констеблей, и ни у кого, ни на минуту не возникло мысли, что молодая женщина там находиться
никак не должна. Ей открыли камеру, она вошла туда и несколько минут наедине разговаривала с Эплтоном. Спустя десять минут после ее ухода, он заявил, что готов признаться в убийствах!– А она действительно его дочь?
– Да конечно, нет! У Эплтона нет никакой дочери, он никогда не был женат. Но самое интересное, что он просто-таки рвался давать показания, исписал мне тут целую пачку бумаги. Расписал все, до мельчайших подробностей - как знакомился, куда возил, как душил...
– А зачем он это делал, сказал?
– Да. Дескать, принесли ему, как коллекционеру древностей, старые бумаги, в которых описывались ритуалы получения могущества Темных Богов. Он их изучил, и вот... Решил попробовать.
– А Молли?
– Молли была, как он сказал...- распахнувшаяся дверь прервала детектива на половине фразы.
– Детектив! Эплтон!
– вдруг я ощутил то самое состояние, которое называют иногда "воспоминанием о настоящем", иначе - дежавю. Я моргнул, однако, стоящий в дверях констебль никуда не исчез.
– Эплтон! Он повесился!
Глава 17.
Да что за черт?! А хотя, вполне логичный исход... Взял всю вину на себя, а потом покончил жизнь самоубийством, чтобы при дальнейшем расследовании не вывести на сообщника. Ловко. Вот только никакое это не самоубийство, а самое настоящее убийство, готов спорить на что угодно!
– Констебль, он оставил записку?
– это первое, что мне пришло в голову. Полицейский промолчал и лишь вопросительно взглянул на детектива. После утвердительного кивка того, я получил ответ:
– Да. Он попросил бумагу и карандаш, сказал, что хочет дополнить свои показания и через полчаса закончит. А когда я вернулся, он уже висел на окне...
– А позвольте узнать, как это он умудрился повеситься? Вы что, оставили задержанному ремень или шнурки?
– детектив, явно не в силах справиться с эмоциями, повысил голос почти до крика.
– Никак нет, сэр! Как можно... Он повесился на брюках.
– Что?
– Да, сэр. Он снял брюки, завязал штанины на оконной решетке и так повесился.
– Всемилостивый Господь! Это просто уму непостижимо...- детектив повернулся ко мне.
– Значит так, ты сейчас возвращайся в приют, тут тебе пока нечего делать. Занимайся своими делами. Если вдруг будешь нужен, я заеду к Эмили. Хорошо?
– Да, сэр, - тут я вспомнил об адвокате.
– Детектив Марч, у меня есть одна просьба, боюсь, мне не справиться без вашей помощи...
– Давай, только быстрее.
– Мне нужно отыскать адвоката моего дяди, мистера Джобсона. Вы можете помочь?
– Думаю, это достаточно просто сделать. Пойдем, я проведу тебя в архив, нам как раз по дороге.
Архивом в участке служила крохотная комнатка без окон, уставленная картотечными шкафами, которые тянулись до самого потолка. Заведовал архивом сухонький старичок в пенсне, с удивительно яркими голубыми глазами и порывистыми, молодыми движениями. Он вскочил нам навстречу с такой радостью и энтузиазмом, как будто встречал лучших друзей после долгой разлуки.