По имени Шерлок. Книга 3

— Ну вот, ты опять не сопротивляешься, юноша! Ты был слабаком и почти таким же и остался!

Что? Этот голос… Не может быть!

Глава 7.

— Что? Кто вы?

— Белый господин хочет узнать свою судьбу? Мамба расскажет все, что его ждет, — голос, явно старающийся казаться загробным, раздавался из самого темного угла шатра.

— Да что такое! Вечно у вас одни и те же шуточки! — точно, показалось. Возможно, меня обмануло собственное ожидание чего-то загадочного, возможно, сыграли роль развешанные по всему шатру гирляндами и явно призванные нагнать страха на посетителя связки птичьих черепов, но мне действительно на пару секунд почудилось, что это был голос Греты, колдуньи из района Хакни. Ну конечно, откуда ей тут взяться? Хотя, если это не она, то почему меня с такой силой сюда тянуло?

Осознав, что кручу головой на пороге и молчу уже довольно долго, почти на грани приличия, я рискнул продолжить диалог:

— Вы можете рассказать мне судьбу?

— А сможет ли белый господин с этим жить, осознавая, что предначертанное уже нельзя изменить? — постепенно глаза привыкали, и я начал разбирать какие-то смутные очертания.

— Вы могли бы не называть меня белым господином? И кстати, в судьбу я не верю, все, что с нами происходит, определяет наша собственная воля.

— О, как интересно. Белые люди, все, как один, верят в судьбу, только называют ее «божественным провидением», — женщина, которая со мной говорила, обладала примерно сотней килограммов лишнего веса и такой черной кожей, что сливалась с окружающей тьмой. Неровный свет масляного светильника, зажженного ею, позволил мне разглядеть эти подробности. — Зачем господин пришел?

— Я… не знаю. Что-то потянуло меня сюда, — на самом деле, так себе объяснение, я прекрасно осознавал, что выгляжу полным идиотом.

— Хорошо, пускай господин садится, — она показала на туго набитый мешок, лежащий на голом земляном полу, прямо перед ней. Я аккуратно присел. Джой, который все это время стоял рядом, тоже подошел и уселся поблизости. Что удивительно, его присутствие не вызвали ни малейшего удивления, как будто механические собаки гуляли тут повсеместно.

Внезапно, лицо женщины изменилось. Нет, черты его остались прежними — широкий, как будто немного расплющенный нос, толстые, вывернутые наружу губы, щеки, гладкие и лоснящиеся. Но все это стало вдруг каким-то нереальным, похожим на призрачную маску, из-под которой выглянуло совсем другое женское лицо — страшное, обезображенное возрастом и тяготами жизни.

— Слабак! Почему ты ничему не учишься? — заскрежетал хриплый старческий голос.

— Но… — черт! Я так и знал, это действительно она! — А как вы смогли это сделать?

— Замолчи и слушай меня, глупец. Если бы за тебя не просили, я даже не стала бы связываться с самонадеянным мальчишкой, умирай на здоровье, мое какое дело.

— Кто просил?

— У меня для тебя две новости, — не обращая внимания на мой вопрос, продолжила женщина, — Первая — сегодня утром та, которую ты так долго искал, наконец, получила по заслугам. Больше никто не потревожит тех, кого не стоит будить. Второе же, скорее предупреждение. Если ты не откроешь глаза, если будешь следовать написанному — умрешь. Я знаю, что тебе это не страшно, но умрут и твои друзья.

— Что? Подробнее, что значит «откроешь глаза»? — я знал, что чертова старуха ни за что не обойдется без иносказаний, то ли это ее собственная манера, то ли так задумано по «сценарию», но вопрос действительно был важный.

— Слушай же! Внешнее, не всегда определяет внутреннее. Как часто под грубой, шершавой корой скрывается драгоценное ядро…

Вдруг с улицы раздался страшный шум и крики, заглушившие голос женщины. В тростниковую стену, довольно толстую для того, чтобы не пропускать уличный свет, но, все же, как оказалось, недостаточно крепкую, спиной вперед влетел незнакомый мужчина, приземлившись прямо в плошку с горящим в ней маслом. Огонь мгновенно перекинулся на его одежду и волосы, заставив несчастного с громкими воплями кататься по земле и остаткам им же разрушенной стены, щедро разбрасывая во все стороны огненные брызги.

Не прошло и десяти секунд, как огонь распространился практически повсюду. Виновник же происшествия, не переставая истошно вопить, выскочил обратно в созданный им пролом. Очнувшись от ступора, я вскочил и протянул руку молча сидящей в своем углу женщине. Она, видимо, не выйдя из грубо прерванного транса, не реагировала ни на сгущающийся дым, ни на пламя, которое стремительно разгоралось.

Неподвижная как монумент, женщина представляла собой серьезную проблему. Попытавшись взвалить ее на спину, я понял, что скорее мы оба сгорим в этой хижине, чем я смогу вынести ее наружу. Но, делать было нечего, бросать беспомощного человека в такой ситуации мне бы и в голову не пришло, поэтому я, начиная понемногу задыхаться, упорно пытался взгромоздить толстуху на закорки. Джой, не отходя от меня ни на шаг, крутился на месте и тоскливо подвывал, не в силах помочь.

— Эй, мистер Браун, вы тут? — с улицы раздался голос Теннисона. Одновременно пролом начал расширятся, еще пара секунд и вся стена, ухнув, рассыпалась искрами. Оставшаяся часть хижины, лишившись опоры, угрожающе зашаталась, грозя обрушиться нам на голову. Я мог выскочить в любой момент, но бросать женщину, которой, как минимум, грозили серьезные ожоги, совесть не позволяла.

— Теннисон, — прохрипел я, борясь с кашлем. — Помогите, я один ее не вытащу.

Мужчина, виртуозно ругаясь, ввалился в остатки постройки и ухватил не сопротивляющуюся негритянку за руку.

— Берите за вторую. Нам ее не поднять, придется тащить.

Перевернув на спину, особо не церемонясь, мы потащили женщину к выходу, словно куль с мукой.

На площади, как оказалось, собралась куча народа. Стайка местных женщин, чирикающих на непонятном диалекте, тут же отогнала нас в сторону и принялась приводить пострадавшую в чувство. Хотя, надо сказать, я пострадал не меньше. Не считая напрочь испорченных брюк, зияющих прожженными дырами и подпалинами, а также нескольких ожогов, я не дослушал важное пророчество или предупреждение, не знаю, как правильно сказать.

За спиной послышался треск, и я ощутил такую волну жара, что почувствовал запах собственных паленых волос. Машинально отскочив на пару метров и обернувшись, увидел яростно пылающий огромный костер из тростника, который еще несколько минут назад был хижиной местной шаманки, колдуньи, или мамбы, как она сама себя называла.

Да, опоздай мы на пару секунд, однозначно бы накрыло. Умереть, скорее всего, не умерли бы, учитывая, что и народа кругом полно, и конструкция очень легкая, не придавило бы ничего, но без серьезных травм точно б не обошлось. Кстати, а как там виновник произошедшего?

Отвернувшись от костра, я посмотрел вокруг. Надо сказать, увиденное меня не обрадовало. На площадь вбежали несколько человек, вооруженные пожарными баграми и ведрами с водой и бросились к пожарищу. В паре метров от меня, на земле сидел тот самый тип, из-за которого все и случилось, с опаленными волосами, покрытый сажей и грязью. Эта картина была понятна. Неясно было другое — почему рядом, в пыли, зажимая окровавленный бок руками, валяется стонущий мужчина, судя по одежде — матрос. Почему Марисса стоит, прижавшись к стене дома, выставив перед собой нож, почему Донни весь в грязи и с разбитым лицом.

— Это ж я на десять минут всего отошел… — ничего умнее мне просто не пришло в голову.

— Твоему другу хватило, — раздраженно буркнул Теннисон и отошел к раненому. — Воды принесите, — крикнул он в пространство.

Надо сказать, толпа, хоть и собиралась довольно быстро, вроде не была агрессивно настроена, по крайней мере, пока. Убедившись, что на нее никто не собирается нападать, Марисса убрала нож. Причем я даже не заметил, как он пропал у нее из рук, но, посмотрев на длинные, почти прикрывающие кисти рукава, и вспомнив происшествие с Теннисоном в порту, я, кажется, понял, куда она его дела.