По имени Зверь

Нежные бедра разведены до предела. Ляля раскрыта Зверем так, как гурман раскрывает створки устрицы, в желании насладиться сердцевиной.

Мужская рука ныряет под резинку белья, извлекая возбужденное древко. Проводит вниз по стволу, оттягивая кожу. Возвращается к навершию, чтобы приставить орудие прямо ко входу в девственное лоно.

Толчок. Еще толчок.

Как же туго.

Зверь стонет от наслаждения, мысленно матерясь.

Сильные руки обхватывают бедра, притягивая к себе.

Женский крик бьет по ушам и тут же замолкает, заглушаемый закушенным кулачком.

В сознании Зверя падают все барьеры. Врываясь в девственное лоно с остервенением бешеного быка, он таранит Лялю так, как будто до этого ни разу не знал женщины.

Девичье тело под мощными ударами торса скользит по креслу. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Ляля не кричит, не стонет. Лишь слезы горошинами льются из глаз. Зубы сведены. Она молчит. Глаза закрыты.

Зверь вдалбливается в тело до тех пор пока не накрывает разрядка. Лишь в последний момент он успевает выскользнуть из девичьего тела, орошая семенем живот Ляли.

Запоздалая мысль посещает Зверя. Ляля нездорова. Зачатие нежелательно.

Наваждение медленно отпускает сознание мужчины.

Картина, представшая взгляду, удручает.

Ляля безвольной куклой лежит на кресле. Халат сбился на две стороны, обнажая худенькое тело с чуть выступающими ребрами. На животе девушки белесой кляксой разлито мужское семя.

Чресла Зверя и нежная плоть Ляли испачканы кровью. Ее следы видны и на еще не опавшем древке.

— Блядь. Что за хрень? — ругается Зверь.

Ляля молчит.

До Зверя запоздало доходит что именно произошло.

— Блядь, — повторно вырывается изо рта Зверя.

Ничего подобного с ним никогда раньше не случалось. Женщины к нему сами липли, как мухи на мед. Он никогда никого не брал силой. В том не было необходимости.

С Лялей впервые. Не секс. Помутнение сознания. Ни от одной женщины у него не срывало тормозов. А тут как с цепи сорвался. Красная пелена в глазах и дикое желание в паху.

На миг Зверю самому стало страшно от глубины испытанных чувств.

Ляля не двигалась. Слезы больше не текли. О них напоминали мокрые дорожки, тянущиеся к вискам.

Не будь Зверь тем, кем был, схватился бы за голову от осознания произошедшего.

Однако он привык вначале действовать, а затем рефлексировать, если останется время.

С минуты на минуту появится Уфимцев. Негоже, чтобы он застал в таком виде Лялю.

Отчего-то Зверя волновал не он сам, а девушка, ее состояние, в котором она оказалась именно по его вине.

Зверь быстро осмотрелся. Увидел стерильные салфетки. Одной отер себя, заправился. На все ушло несколько секунд.

На то, чтобы привести в порядок Лялю потребовалось гораздо больше времени. Пришлось действовать не в пример деликатнее.

Сделанного назад не вернуть, а вот новых страданий причинять не хотелось.

Все имеет свою цену. И Лялина загубленная девственность в том числе. Твердил себе Зверь. Рассчитается. Еще и благодарна останется.

Совесть, хоть и в небольшом количестве, у Зверя присутствовала. Только о ней мало кто догадывался.

Использованные салфетки Зверь не выбросил в мусорное ведро, положил себе в карман. Не стоит Уфимцеву знать что в его отсутствие произошло в кабинете.

Глава 8

— Я теперь свободна? — от звука Лялиного голоса Зверь замер.

Он удивленно повернулся всем телом в сторону девушки сразу же как перестал запихивать салфетки в карман куртки.

— Что ты сказала? — хрипло спросил.

На него смотрели прозрачные озера полные боли. Чистые как слеза. На глубине которых застыл невысказанный вопрос «за что?».

Острая игла сожаления кольнула прямо в сердце. Он отмахнулся от нее, сделав вид, что не замечает.

— Моей девственности достаточно, чтобы вы меня отпустили?

Твердый взгляд мало подходил жертве, которую только что практически изнасиловали. Да что там практически. Вещи надо называть своими именами.

Зверь медлил, не находя слов.

Совесть, непонятно каким образом проклюнувшаяся на поверхность, не позволяла ответить резко. Обидеть и без того обиженную девушку не хотелось. А внутри все еще блуждало возбуждение, а от воспоминаний о пережитых моментах удовольствия, безумно желалось повторения.

Наконец, он нашел самый нейтральный ответ, на который был способен в той ситуации.

— Позже поговорим на эту тему.

— Когда? — продолжала настаивать Ляля.

Они словно поменялись со Зверем местами. Теперь Ляля наступала, а Зверь вынужден был защищаться.

— Тебе надо выздороветь, — Зверь уводил в сторону от ответа.

— Раньше вы об этом не думали, — едко произнесла она.

В глаза Зверю бросился нездоровый румянец, еще недавно он не был так заметен.

Отвечать Зверю не пришлось.

В кабинет вошел Уфимцев, неся в одной руке плащ, а в другой женские кроссовки.

— Вот. Весь этаж оббегал. Но нашел. Должно подойти. Плащ забыла какая-то посетительница еще год назад. И так за ним не вернулась. А кроссовки выпросил у знакомой медсестрички. Если не вернете, то ничего страшного. Но лучше, конечно, вернуть. Девочка совсем не богатая, чтобы разбрасываться своими вещами.

— Хорошо. Давай сюда, — приказал Зверь. — Иди скажи Дрону, чтобы машину подогнал к выходу.

Мужчина не желал, чтобы Уфимцев видел в каком состоянии находится Ляля. Но не потому что ему было стыдно. Он не хотел смущать Лялю. Отчего-то для него это казалось важным.

Уфимцев, как послушная собачка, выполнил в точности все указания.

— Давай помогу одеться, — раскрыл плащ, предлагая Ляле его одеть.

Она поджала губы, по всей видимости, чтобы не высказать что думает о Звере и его обходительности.

Медленно, словно сомнамбула, кривясь, сползла с кресла.

От взгляда Зверя не укрылась мимолетная гримаса боли, исказившая миловидные черты лица девушки. Мужчина мысленно чертыхнулся. И обозвал себя мудаком и кретином. Да толку-то. Сделанного не вернуть.