По краю каменного сердца
Шрифт:
Уперевшись одной ногой позади себя, Дин схватил мать за плечи и одёрнул её от основного потока людей, в моменте прикрывая её собой. Благо Суми умела действовать в экстренных ситуациях, а потому не стала виснуть на сыне мёртвым грузом и мигом понеслась прочь от толпы, держа Иватани за руку. Дин феноменально быстро набрал скорость и обогнал мать, начиная тянуть её за собой. Новая сумка и испечённый пару минут назад торт полетели под ноги бегущим позади людям. За спиной раздался грохот, заглушая крик тревожек и перерастая в методично приближающийся гул. От каждого удара сердце падало в пятки, а пульс останавливался. Тело лихорадочно неслось вперёд само собой, убегая от опасности, на которую не хотелось даже оборачиваться. Не хотелось, но пришлось. По улицам, словно мимо песочных замков, нёсся невообразимых размеров мужчина, кроша верхушки зданий в пыль, впившись в них ладонями по обе стороны улицы. Массивные стопы дробили асфальт,
Зрачки сузились до минимально допустимого состояния, выдавая свои кошачьи особенности. Иватани обхватил Суми двумя руками и упал на землю, прикрывая её спиной. Убегать не было никакого смысла. Боль тут же сковала движения, ибо удар на руки пришёлся слишком сильным. Парень стиснул зубы, ибо понимание ближайших событий вынудило инстинкты самосохранения сойти с ума за сущие доли секунды. Все мышцы тела напряглись как одна, тело стало похожим на окоченевший труп от чрезмерных усилий.
Над головой пролетела массивная тень, погрузив пару во тьму на пару мгновений. Громыхание вокруг ударило волной по всему телу, будто стараясь одним наплывом порвать барабанные перепонки. Монстр переступил семью Иватани, однако приложенная террористом сила высвободилась наружу, подняв обоих в воздух. Прижавшись к матери что было сил, Дин зажмурил глаза, будучи раскрученным по всем осям и летящим прямиком на высоту третьего этажа.
***
Сухость во рту как ощущение пришла намного раньше, чем мозг успел осознать всё своё тело. Начиная темечком и заканчивая пятками, собственная туша ощущалась тяжёлой и ватной, будто было сломано. Белый шум в руках и ногах вынудил организм тихо взвыть и раскрыть глаза, сетчатку которых сразу же обжёг холодный свет флуоресцентных ламп. Тяжело было сосредоточиться на одной точке, глаза то и дело скатывались в сторону, уводя за собой голову. Ушло некоторое время на акклиматизацию, но результат был достигнут – удалось хотя бы сесть. Пустая голова не могла взять ни единой мысли на обработку, белая мгла внутри попросту сводила на нет любые нейронные связи. В чувства удалось прийти, только когда на слух попался знакомый вздох. Обернувшись, парень заметил на соседней койке свою мать, на лице которой виднелись синяки, в то время как на свободных частях рук, не прикрытых рубашкой, светились десятки ссадин, прикрытых множеством пластырей и стяжек. Страх пробрал юношу по всей спине лёгкой дрожью. Дин протянул руку, чтобы взяться за плечо родителя, однако быстро обнаружил жгучую боль по всему телу, а протянутая рука оказалась забинтованной, как и всё остальное тело. Рефлекторно зашипев от жжения, Иватани поспешил вернуться в исходное положение, однако в окошке двери тотчас показался чей-то силуэт, остановившись напротив дверного проёма. Заметив движения внутри комнаты, человек распахнул дверь и вошёл внутрь, сразу же цепляясь обеспокоенным взглядом за проснувшегося пациента.
– Пожалуйста, примите положение лёжа, – протараторил он, приближаясь к койке быстрым шагом.
Это оказался доктор. В три шага настигнув Дина, он начал аккуратно укладывать его обратно на подушку, стараясь как можно медленнее браться за его плечи. После, не теряя времени, он вынул из грудного кармана ручку-фонарик и посветил в левый глаз парню, начиная задумчиво задирать нос, стараясь рассмотреть всё с чуть иного угла. Иватани моментально поморщился и попытался отмахнуться, однако после первой попытки двинуться тихо зашипел из-за боли в районе всего своего тела.
– Тише-тише, молодой человек. Вам сильно досталось, не нужно тратить силы попусту. Я только осмотрю ваш глаз, остальное уже сделано.
Ручка упала в свой карман-домик, а доктор приподнял очки, закрепляя их на макушке.
– Как ваше самочувствие? Есть что-то помимо жжения? Тошнота? Голова кружится?
В ответ медработник получил только томный взгляд, который вскоре перетёк на койку неподалёку, где и лежала мать пациента. Иватани молча смотрел на неё некоторое время, пока доктор не привлёк его внимание к себе.
– Её состояние стабильно последние два дня, всё хорошо, нет причин беспокоиться.
Что-то было не так. Голова болела не так, как обычно, а темнота у краёв взора неприятно тревожила. Иватани разжал и без того слабый кулак и обернулся к доктору, который наблюдал за немой сценой. Недолго думая, парень протянул руку к вороту врача и попытался за него ухватиться, однако ладонь пролетела мимо ворота, ударившись о плечо смотрителя. Совершив ещё несколько провальных попыток, Иватани
наконец удалось не особо крепко, но всё же вцепиться в халат. Было ощущение, что до доктора было настолько же далеко, насколько и близко. Осознание пришло быстрее, чем того хотелось. Дин не мог ощутить глубину. Окончательно приняв эту догадку, он потянулся рукой к лицу и закрыл левый глаз ладонью. Тьма. Абсолютная и беспросветная. Рука обмякла и с тихим хлопком упала на живот. Правый глаз не видел. Даже самая малая часть солнечного света от окна не могла пройти сквозь хрусталик. Вновь зыркнув на врача, парниша вопросительно указал пальцем на свой глаз, стараясь держать себя в руках.– Да… Вас доставили в больницу в таком состоянии. Пока что мы прочистили ваш глаз и совершили операцию по сшиванию лица, но внутри белка образовался гемофтальм, который мы пока не в силах исправить. Приношу глубочайшие извинения.
Тяжело выразить словами те чувства, которые ты испытываешь, когда теряешь сам себя. И всё бы ничего, но один из главных страхов Дина — это лишиться какой-то части тела. Ранее ему доводилось думать о том, что он станет неполноценным из-за подобного, а сейчас даже и думать не приходится. Реальность столкнула лоб в лоб с тем, что хотелось бы оставить вне себя, как страшную сказку. Однако даже несмотря на столь серьёзную проблему, Иватани проглотил обиду, ибо сейчас у него была тема намного серьёзней, чем отсутствие половины зрения. Прямо сейчас в метре от него находилась родная мать, подключённая к ИВЛ и, судя по всему, висящая над пропастью под названием «конец», будучи привязанной к тонкой бечёвке, которая вот-вот порвётся. Слова доктора были только для того, чтобы успокоить душу. Ложь во благо, не иначе. Однако что есть – то есть. Мало что удастся изменить, если голова будет не в ладах с трезвой мыслью и самосознанием.
– Давайте я позвоню вашему отцу. Думаю, он хотел бы с вами встретиться.
Коротко кивнув, Дин упёрся ладонями в лоб, стараясь как можно холоднее принять всё происходящее. Врач тихо вздохнул и поднялся, отряхнув свой халат от катышков. Коротко оглянув мальчишку, он будто собирался что-то сказать, однако не решился и просто покинул палату, закрыв дверь до еле слышного щелчка.
Не успели часы закончить свой очередной оборот, как на пороге появился высокий человек, держащий в руках пакет и пыхтящий так, будто только что преодолел марафон. Одет он был в уставную чёрную полицейскую рубашку, замызганные джинсы и чёрный бомбер, за краем которого виднелся именной бейдж. Ода Иватани. Сомкнувшись взглядами с Дином, он свёл брови и еле заметно обмяк. Схватившись за верх дверного косяка, он сделал несколько неуверенных шагов и уже только потом твёрдо ступил по кафелю, добивая оставшееся расстояние. Тихий хлопок ладоней по спине и пара уже в объятиях. Иватани зажмурился и отпихнул отца грудью, ссылаясь на боль по всему телу. Мужчина же уронил пакет рядом с кроватью и упал вслед за ним на колени, хватаясь рукой за рот.
– Т-ты… видишь хоть что-то? Хоть немного? – его голос дрожал, было слышно, что мужчина был полностью разбит.
Сын лишь покачал головой. Послышался всхлип, которым можно было описать состояние всех, кто находился в палате. Большая ладонь упала на плечо, прикрытое плащом, схватив его и притянув к себе. Отец же не спешил падать в объятия вновь, а потому упёрся, оставаясь на месте.
– Ну почему это случилось именно с вами…
– Не думаю, что здесь была возможность выбирать, – холодно ответил парень.
– Как ты себя сейчас чувствуешь? – всё никак не мог успокоиться Ода.
– Отвратно, ясное дело. Но лучше бы ты беспокоился за маму. Как я понял, она не просыпалась в отличие от меня.
Тоскливо оглянув свою жену, офицер поджал губы и зажмурил глаза, медленно кивая несколько раз. Таким его Дин не видел никогда. Отец всегда был холодным и рассудительным в любой ситуации, невзирая на степень проблемы, однако подобное не оставило в нём ни толики уверенности.
– Что с моей кожей? Она будто вся оторвана. Жжёт сильно, – прошептал парень, рассматривая свои перебинтованные вплоть до пальцев руки.
– У тебя проявилась динамо. Если бы этого не случилось, то вы вместе с Суми погибли бы. Я мало знаю подробности, но мне сказали, что ты был покрыт чем-то вроде камня. Его не получалось убрать, так что тебя просто оторвали от твоей же кожи. Ты находился внутри небольшой сферы из этого камня, но она была разбита, а рядом лежала Суми. Кусок какой-то хрени воткнулся ей в грудь и повредил лёгкое. Она может дышать без ИВЛ, но теперь ей это даётся очень тяжело.
И без того покрасневшее от эмоций лицо наполнилось горечью, не в силах сдерживать всю накопившуюся обиду на судьбу. Набрав побольше воздуха, старший Иватани судорожно выдохнул, вновь опуская голову вниз.