По краю огня

— Вы просили, ваша светлость, — сказал алхимик, входя и затворяя за собой дверь, — сообщить, если…

Он запнулся, и герцог на миг прикрыл глаза.

— Новая партия на подходе?

— Да, ваша светлость. Почти весь двенадцатый сектор. Счет идет на минуты, вы хотели присутствовать и лично провести вскрытие…

По губам магистра скользнула пугающая полуулыбка, и штатный алхимик снова умолк, не договорив.

— Вскрытие, — пробормотал Кендал, отворачиваясь к окну. — Какой в этом смысл? И есть ли он вообще? Может, стоило дать несчастным умереть спокойно?

— Ваша светлость! — широко раскрыв глаза, отшатнулся алхимик. Герцог эль Хаарт с силой растер пальцами виски:

— Не принимайте близко к сердцу, — сказал он. — Минутная слабость. Мы все устали. Благодарю, что сообщили, отправляйтесь к больным, я сейчас подойду.

— Как пожелаете, ваша светлость.

Алхимик выскользнул вон. Кендал постоял у окна еще немного, снова растер пальцами ноющие виски и взял себя в руки. Да, все устали, и он тоже, безмерно, но это не повод махнуть на всё рукой. Дымка должна иметь противоядие. Оно наверняка есть. «И я найду его, чего бы мне это ни стоило, — сказал сам себе первый алхимик Геона. — Данзар не любит проигрывать — а я не умею!» Тряхнув головой и поморщившись от короткой вспышки боли под ключицей, его светлость подошел к шкафу и достал знакомую склянку мутного стекла. С тонизирующим частить нельзя, подумал он, вспомнив осторожное предупреждение Бервика, но что поделать?.. Иначе свалишься. А этого Кендал себе позволить не мог. Налив в стакан воды из стоящего тут же чайника, герцог добавил в нее двадцать капель эликсира номер пять и выпил одним глотком, не перемешивая. Двенадцатый сектор… Счет на минуты… А ведь эти люди меньше других пострадали от Дымки. Значит, скоро придет черед остальных. А потом и его самого. Первый алхимик Геона коротко растер занывшее вслед за ключицей левое плечо, встряхнулся — эликсир уже начал действовать — и широким шагом вышел из кабинета.

…В маленьком храме Танора, сохранившемся еще от прежних хозяев, шла заупокойная служба. Еще когда начали умирать первые из зараженных, в заброшенный шахтерский городок по просьбе герцога эль Хаарта прибыл жрец Танора с двумя присными: отправить тела погибших родне, для упокоения, или предать их земле прямо здесь не представлялось возможным, и его светлость настоял на том, чтобы по крайней мере в последний путь несчастных проводили как полагается. Король счел это правильным и отдал соответствующие распоряжения. И вот теперь, на закате, когда испустил дух последний из обреченных двенадцатого сектора, а обернутые простынями тела были унесены из общей палаты, пришло время прощания. Присутствовали на нем все, кто не был занят с больными, и первый алхимик Геона тоже. Каждая новая смерть была его личным горем. И стоя сейчас за спиной исполняющего свой скорбный долг жреца, в первом ряду, между своим старшим помощником и секретарем, Кендал думал о тех, перед кем с каждым словом заупокойной молитвы всё шире раскрывались чертоги Пятого неба. В двенадцатом секторе были одни наездники. Чьи-то отцы, братья, сыновья… И чья-то дочь — молодая женщина с тяжелой русой косой, одна из тех, что вместе с товарищами первой подоспела на помощь к той проклятой всеми богами казарме. Она стойко держалась, но Дымка оказалась сильнее. Элена Андреас. Имя это ничего Кендалу не говорило, но лицо наездницы — бледное, неподвижное, словно высеченное из мрамора, до сих пор стояло у него перед глазами. На ее месте могла быть любая. Та же Кассандра Д’Элтар, вместе с другими кадетами Даккарая запертая сейчас в военном лагере Райленд. Да, она могла быть на ее месте, подумал Кендал, механически шепча вслед за жрецом слова молитвы. Могла быть — и, возможно, будет… Левое плечо снова тягуче, противно заныло, боль отдалась в подреберье. А Нейлар?.. Он не наездник, но разве от этого легче? «Боги! За что вы наградили его этим редким даром? Зачем не остановили меня, когда я вел к алтарю его мать? Всё могло бы сложиться иначе!» Подумав об этом, Кендал прикрыл глаза. Сложись всё иначе, сына Вивиан он все равно бы не бросил. И был бы сейчас отцом кому-то другому — да только много ли это меняло? Семья первого алхимика Геона всё равно попала бы под удар. Дымка! Проклятая Дымка! Она не должна была рождаться на свет!..

Виски вновь сдавило болью. Герцог, не поднимая молитвенно опущенной головы, вынул платок и утер покрытое испариной лицо — в храме было душно. Аромат благовоний наводил дурноту, язычки свечей расплывались в глазах. Голос жреца Танора доносился словно издалека, и Кендал поймал себя на том, что не понимает слов. Элена Андреас… Кассандра Д’Элтар… Нейлар… Нет, этого не может, не должно случиться. Он обязан найти выход. Найти, пока не стало слишком поздно!

«Светлый Владыка, вершитель судеб, склоняюсь перед тобой, — мысленно воззвал Кендал. — Даруй мне свою защиту, а с нею — мудрость, а с ней — смирение, чтобы услышать и принять волю твою…»

Короткий спазм стиснул горло. Стало трудно дышать. Герцог эль Хаарт, не открывая глаз, потянул книзу жесткий воротничок камзола. Стоящий рядом секретарь, заметив это, бросил на патрона встревоженный взгляд.

«Открой сердце мое Свету и уста мои правде, изгони туман неведомого и укажи путь, мне уготованный, дабы смог я пройти его до конца…»

Плечо заныло сильнее, нарастающей болью отдаваясь в груди. Первый алхимик склонил голову еще ниже. Секретарь, поколебавшись, осторожно тронул его за локоть:

— Ваша светлость? С вами всё в порядке?

«И да будет каждый камень на этом пути мне в научение, а каждый шаг — во славу твою и душе моей… душе моей…»

Последняя строчка знакомой с детства молитвы никак не желала вставать в памяти. Кендал стиснул в ладони платок, судорожно, жадно вдохнул — и этот вдох прожег грудь острой болью. В глазах потемнело.

— Ваша светлость!..

Это просто усталость, подумал Кендал, чувствуя, как по вискам струится холодный пот. Усталость и духота, нужно только выйти на воздух — и всё пройдет… Голова закружилась. Рука с зажатым в пальцах платком, шевельнувшись, бессильно обмякла.

— Ваша светлость! — донесся до него испуганный голос секретаря. — Что с вами?! Кто-нибудь! Помогите!..

Его подхватили слева. Потом справа. Дрожащие огоньки свечей мягко погасли в сгустившейся вокруг темноте. Герцог эль Хаарт покачнулся и осел на руках соратников.

Записку от матери Нейл получил без двух минут восемь, когда уже собирался к Фаизу. Вскрыл конверт, пробежал взглядом короткие строчки, и лицо его, вначале вспыхнувшее радостью, застыло. «Отец вернулся, — гласила записка. — Прошу тебя, приезжай!» Эти слова были торопливо нацарапаны на куске альбомного листа, а почерк принадлежал герцогине эль Хаарт. Нейл привычно смял записку вместе с конвертом, бросил в огонь, захлопнул дверцу печи и сорвал с шеи амулет. Что-то случилось. Что-то очень и очень нехорошее. В очередной раз забыв про камзол, как был, в одних брюках и наброшенной на плечи рубахе, молодой человек быстро вывел ладонями в воздухе перевернутую восьмерку. У ног его закружился дрожащий воздушный смерч. «Прошу тебя, приезжай!» Мама чем-то очень напугана. Она так беспокоилась об отце, и вот теперь… Неужели все-таки Дымка? Неужели самые страшные предположения обернулись явью?

Воздух вокруг помутнел, завился серым серпантином, и несколько мгновений спустя Нейл шагнул из воронки в центр холла родного дома. Сегодня здесь не было сумрачно и тихо. Ярко горели свечи в стенных и напольных канделябрах, под потолком висел приглушенный гул голосов, а вокруг сновали люди. Может, не так уж их было много — дюжина от силы, но для особняка эль Хаартов даже это могло считаться столпотворением. Полдесятка бойцов с шевронами тайной канцелярии, пара алхимиков в серых защитных робах, глава внешней охраны… Нейл огляделся. Ни отца, ни матери, ни даже госпожи Делани поблизости не было. Вынув амулет, молодой человек сунул голову в петлю цепочки и огляделся снова. Поймал сдержанно-сочувствующий взгляд главы охраны и нахмурился. Зачем здесь все эти люди? Что происходит? Где отец?

На втором этаже хлопнула дверь. Нейл встрепенулся, уже готовый ринуться вверх по ступенькам, но в ту же минуту за спиной его раздались шаги, и чей-то негромкий голос произнес:

— Добрый вечер, Нейлар.

Молодой человек обернулся.

— Рад, что вы добрались так быстро, — с мягкой, почти отеческой улыбкой проговорил верховный маг Геона. Нейл запоздало склонил голову в поклоне:

— Добрый вечер, ваша светлость.

С герцогом эль Гроувом, как соратником отца и его непосредственным начальником, Нейлу уже доводилось встречаться. Всего пару раз, мельком, и тем страннее было сейчас видеть его здесь. Подозрения, терзавшие Нейла все эти долгие недели, вспыхнули с новой силой. Молодой человек обернулся к лестнице и сдвинул брови:

— Я получил записку от матери. Что происходит, ваша светлость? Где мой отец? Он…

Нейл запнулся, и верховный маг на мгновение успокаивающе прикрыл глаза.

— Не беспокойтесь, Нейлар. Всё будет хорошо, с ним сейчас ваша матушка и господин главный лекарь.

— Лекарь? — застыл Нейл. Верховный маг, оценив выражение его побледневшего лица, вновь мягко улыбнулся.

— Не беспокойтесь, — повторил он. И, окинув взглядом толпящихся в холле людей, добавил: — Мы могли бы отойти куда-нибудь, чтобы спокойно поговорить?

— Да, конечно, — после паузы пробормотал Нейл. — Прошу за мной, ваша светлость…

Дверь в библиотеку была приоткрыта. На столе пылал свечами канделябр, в камине весело плясал огонь. Нейл, войдя и учтиво придержав дверь перед достопочтенным мэтром, закрыл ее и пригласил герцога сесть. Данстен эль Гроув скромно опустился в кресло у стола. Нейл, преодолев нервную дрожь в коленях, последовал его примеру. И пусть правила хорошего тона предписывали дождаться, чтобы высокий гость первым взял слово, Нейла хватило секунды на полторы.