По льду

– Убивать ненависть нужно еще в зародыше. Тогда и топора не потребуется, – ответил Литвинов после раздумий. – Если затянуть, то и бульдозер не поможет… – Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а костяшки побелели.

Смысл этих слов расшифровывать не пришлось: Миронов уловил суть с первого раза. Пусть и говорилось это завуалированно, но Литвинов имел в виду собственную ненависть к отцу, которую уже ничем не изгнать из его скрытой души. Она пустила корни по всему телу и срослась с непробиваемой стеной, которая когда-то была возведена по наитию. Леша поднял глаза на Колю, словно надеялся прочесть в них еще что-то, но Литвинов отвел взгляд в сторону. Откровенностей на сегодня было достаточно.

– Скоро игра. Нам пора выдвигаться, – проронил Николай, глядя в окно.

Там, во дворе, садовник выравнивал верхушки деренов [7] , которые осенью стали еще более привлекательными: листья постепенно меняли окрас с зеленого на желтый и бордовый, а на некоторых кустах белыми бусинами висели мелкие ягоды. Массивные ножницы в его сморщенных ладонях отсекали ненужные отростки. Садовник работал так бодро и энергично, словно это не составляло большого труда. И Коля подумал о том, как было бы хорошо, если бы и в жизни от всего непрошеного, что балластом тянет вниз, можно было избавиться так же мгновенно.

7

Дерен – декоративный кустарник из семейства кизиловых.

Николай простоял так около минуты, прежде чем развернуться и молча направиться к выходу. Он пытался отогнать навязчивые мысли, что незваным гостем оказались у него в голове: играть против «Пантер» нужно на трезвый ум. Тумблер, отвечающий за отключение эмоций, справлялся с этим превосходно. Хотя, сколько себя помнил Николай, этот рычаг практически всегда находился в одном и том же положении: нейтральном, на границе положительных и отрицательных эмоций.

Оказавшись за порогом со спортивной сумкой на плече, Николай притормозил и обернулся, чтобы узнать, идет ли Леша за ним. Ощутив легкий толчок в плечо и дыхание в затылок, он двинулся к машине, которую уже подготовили к поездке и подогнали к воротам. Молодые люди увидели Александра Юрьевича. Минск охватили деньки бабьего лета и слепящего солнца, и он решил поработать в беседке. На сегодня у него не было встреч или документов на подпись, поэтому над проектами Литвинов-старший надумал поработать дома. Завидев вдалеке Колю и Лешу, Александр Юрьевич выкрикнул:

– Без победы не возвращайтесь!

На его лице сверкнула улыбка. Александр Юрьевич только хотел казаться вежливым и добрым, пока у них гостил Леша, чтобы не рушить репутацию семьянина.

– Кажется, Александр Юрьевич сегодня в хорошем настроении, – отметил Миронов, когда они подошли к черной «мазерати».

– Только кажется. Очередная маска, – бросил Литвинов и нырнул в салон.

Двуличность отца его раздражала. Наедине с Николаем Александр Юрьевич никогда не был таким любезным, как в другом окружении. Стоило даже экономке зайти в момент горячего спора, как Литвинов-старший сразу становился мягче, будто бы не способен поднять руку на единственного наследника. Александр Юрьевич был деликатен и уважителен со всеми, кто так или иначе мог пригодиться ему и в бизнесе, и в жизни в целом.

Конец ознакомительного фрагмента.