По лезвию ножа иду я в лучший мир
Шрифт:
Максима, похоже, тоже выгнали из гостиной к нам в комнату, но я уже заткнула уши, чтобы не слышать больше родительский треп. Оказалось непросто, я давно не могла спать из-за того, что слышала чуть ли всех соседей рядом.
А тут еще ощущение такое, будто катком раздавили. Никогда еще не было так больно, даже когда подонок Витька меня использовал.
Разобраться в себе оказалось еще сложнее. Но хуже того, что даже не знала как. И никто вокруг не мог помочь. Еще один повод сбежать, сбежать так далеко, как только можно...
Когда братец решился подойти и тронуть за плечо в своей неуверенной манере,
– Чего тебе?
– плач удалось изгнать из голоса, хоть слезы и продолжали течь.
– Ты странная....
– наверняка за спиной Максим нервно теребил руки, как обычно.
Кто же из него вырастет с таким родным папашей?.. Неважно. Как человек он точно был бы лучше, чем я.
– Ну, спасибо...
– Нет, я не об этом, серьезно, - он всерьез решил, что я обиделась, где еще найти такую доброту...
– Просто... если тебе так плохо здесь... то почему хотя бы к своей тетке не поедешь?
Проклятье, лучше на улице, чем с ней.
– Потому что я умею только плакать и жаловаться, а сама ничего не делаю... потому что слабая и ничего не могу, - под таким валом критики я решила уничтожить себя полностью, забыв даже про зачатки самолюбия.
– Но ты же можешь все. Ты изменилась... и можешь много. Как супергерой...
– Что ты вообще несешь?
– я повернулась к Максиму, совершенно не понимая, о чем он говорит.
– Я же видел...
– Ничего ты не видел!
– резко оборвала я и забралась рукой под подушку.
Все эти странные симптомы, все эти "суперсилы", которые выдумал мой впечатлительный братец, все это ложь. Я просто поехала крышей, тот случай в лесу об этом говорит лучше всего.
Мои попытки вести нормальную жизнь провалились, надо было сбежать подальше от людей, например, в лес, ведь порывы не оставляли ни на секунду.
Но к черту. Под подушкой нашлось снотворное, что как-то давно достал Миша через своего кореша из аптеки.
Три таблетки уже не помогали, поэтому в ход пойдут пять. Да, обещала завтра пойти в колледж, но перебьются. Отчим должен мне еще извинение.
– Не будь такой... я же помню тебя другой... ты не такая, как сейчас, - вновь Максим пытался растолкать меня, думая, что детские наивные слова могут хоть что-то изменить...
Снотворное подействовало быстро, и прекрасное забытье вновь избавило от ответственности за собственные поступки и решения
Кровь... вся гостиная превратилась в скотобойню. Мать и отчим превратились в бесформенные мешки плоти, а мои когти разорвали грудную клетку брата так, что любой мясник позавидует. Все умерли. Это был ожидаемый финал.
Я ничего не чувствовала, в конце концов, это всего лишь ужасный кошмар, который забудется сразу поутру.
Мои длинные уши стрельнули в сторону, стоило услышать, как стучат в дверь. А когда ее начали ломать, мощное тело само прыгнуло вперед, с легкостью снеся с ржавых петель балконную дверь.
От прыжка с третьего этажа закружилась голова, но удивляться нет времени. К счастью, скрыться в декабрьской стуже глубокой ночью оказалось просто, людей вокруг в такой поздний час не бывает. Да и выбраться в лесную чащу труда не составило, моя квартира находилась
на окраине города. Пожалуй, впервые сон настолько ясный, что улицы и дома на том же месте, где и в реальности, без каких-либо вычурных искажений...В заснеженном лесу я, наконец, надеялась проснуться. Теплая шкура приятно согревала, защищая от морозного ветра. Так и хотелось лечь на бок и растянуться на мягком хрустящем снегу...
Но пробуждение так и не наступило. Ни через час, ни когда наступил рассвет. Я вновь и вновь зажмуривала и открывала глаза, но каждый раз меня пугал все тот же ледяной лесной натюрморт впереди.
Все сильнее и сильнее тревога пронизывала насквозь по мере того, как наседала суровая реальность, от которой нельзя сбежать. Я убила их всех... по-настоящему...
Вместо истошного крика вырвался жалобный волчий вой, на который никто не ответил. Хриплое дыхание смешивалось с рыданиями, больше похожими на рык раненого зверя.
И это недалеко от правды...
Я превратилась во что-то безобразное. Все тело покрыла коричневая шерсть, под которой перекатывались при каждом движении стальные мускулы. Казалось, лицо скрыла маска, столь популярная на модный теперь Хэллуин, но нет, настоящая волчья морда была со мной единым целым. В пасти скрывались острые клыки, по которым вновь прошелся длинный язык. Кровь... на клыках и когтях все еще осталась кровь.
Вместо неприметной слабой девушки на поляне сидел растерянный и напуганный зверь. Но этот страшный кошмар должен когда-нибудь закончиться. Для него. И для меня.
Просто нужно подождать, и рано или поздно я проснусь... так я себя убеждала, и с тех пор эту решимость ничто не могло поколебать.
Пермь. 13 декабря. 2008 год.
Успокоение пришло неожиданно быстро, как после вожделенного пробуждения от кошмара, пусть и неприятный осадок все еще колол сильное волчье сердце. Жаль, что обманка, но это единственное, что помогло окончательно не поехать.
Если это все сон, то можно лежать и ждать, либо что-то сделать. И, как мне кажется, инстинкты сказали свое слово.
Дичь в окрестностях Перми не водится, но только на первый взгляд дилетанта. А взгляд волчицы даст фору самому матерому охотнику. Белки, ласки, даже пара мышей, что пришлось вырыть из глубоких нор - все пошло на корм.
Неуемная энергия вскружила голову, полеты после каждого высокого прыжка захватывали дух. Настроение, правда, ненадолго подпортил неудачный кульбит прямо в небольшую речку, лед которой оказался слишком тонок.
Холод сковывал мокрую шкуру, со стороны, наверняка, я выглядела не лучше любой дворняги. Но горячая кровь не давала продрогнуть насмерть, и веселье продолжилось.
Кажется, я даже смеялась, с рыком, гортанно, что любой нормальный человек посчитает, в первую очередь, угрозой.
Лишь к ночи я поняла, что надо возвращаться. Но куда? И как? Даже если это сон, вряд ли кто-то из людей примет меня такой. Меня не принимали как Ольгу, с чего станут принимать как волчицу?
Размышления на ветке высокого дерева прервал странный спазм, от которого свело все мышцы. Боль... отголоски той боли, что я испытала под снотворным. Неужели... неужели всегда будет так?