По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха

В местном музее увидели кусочки полуистлевшей одежды легендарного буддийского монаха Сюань-цзана, совершившего в 629—645 годах путешествие на верблюдах из древней столицы Китая Чанъань в Индию. Он написал путевые заметки «Путешествие на запад», представляющие интерес прежде всего с исторической, а не с буддийской точки зрения: тогда в индийский буддизм уже проникло множество индуистов, которые изнутри разрушали истинную Дхарму, подменяя ее суть. Обучившись в Индии такому буддизму, привезя с собой такие тексты и переведя их, Сюань-цзан основал в Китае школу Фасян (ее продолжение в Японии называется Санрон), учение которой противоположно Лотосовой сутре. Согласно этой школе, Одна Колесница, или Большая (Великая) Колесница – Махаяна, на которой спасутся все, является уловкой Будды, тогда как на самом деле Будда, мол, учил трем Колесницам, имея в виду спасение лишь для избранных.

В то же самое время, однако, жил мастер Чжи И (или Тяньтай, основоположник одноименной школы), сумевший в честном диспуте доказать, что Сюань-цзан ошибается. И при жизни Тяньтая все китайские буддисты признали, что наивысшим учением Будды является Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы, утверждающая, что все без исключения живые существа обретут просветление и станут буддами. Правда, второе и третье поколения учеников мастера Тяньтая уже сильно исказили его доктрину.

Наряду с Сюань-цзаном известен также Фасянь, путешествовавший в Индию до него, в IV веке, когда жил Кумараджива. Тогда в Индии еще не была разрушена Дхарма, и Фасянь привез из Китая много важных сутр.

25 августа 1994 г. Микроавтобус везет нас на место древнего Хотана. Остановились у реки Белого Жемчуга. Отсюда ранним утром видна горная гряда Каракорум, одна из высочайших в мире. Река славится тем, что приносит множество драгоценных камней. Издревле существовал обычай: в сезон, когда река пересыхала, со дна обнажившегося русла лучшие камни выбирал царь, потом – министры, за ними – простой народ.

Рядом с рекой увидели развалины древнего города – бесформенные глыбы в пустыне. Видимо, это были высокие сооружения: по словам гида, они ушли на десять метров под землю. Мы совершили молитву.

В Хотане родился царь Канишка, правивший во II веке н. э., при нем Кушанское царство превратилось в империю со столицей в нынешнем пакистанском городе Пешавар. Империя охватывала современные Афганистан и Пакистан, северную часть Индии и значительную часть Центральной Азии, в том числе территорию нынешних Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и Казахстана. При Канишке на всем этом пространстве процветал буддизм наравне с другими религиями, которые мирно уживались друг с другом.

29 августа 1994 г. Мы в Куче. Здесь провел большую часть своей молодости и зрелых лет Кумараджива. Едем в Цубаши – к развалинам древнего городка, посреди них – хорошо сохранившаяся ступа. Как написано на доске перед ней, раньше в Цубаши монастыри и ступы были видны по всем четырем сторонам света. Сейчас под нашими ногами – осыпающаяся почва: глина и песок.

Отправляемся в Кезир Гохан – монастырь, располагавшийся в пещерах трех глиняных холмов. В одной из них стены были расписаны знаменитыми изображениями Тысячи Будд. К сожалению, все пещеры закрыты, и мы смотрим через щели в дверях. Роспись мало где сохранилась. В любой точке слышно сказанное даже вполголоса где бы то ни было в пределах трех холмов. Это было очень удобно для проповедей Дхармы.

Оттуда поехали в Кезир – тоже пещерный монастырь (в этой части Китая много таких памятников, не говоря об известнейшем Дунхуане). По дороге – фантастический ландшафт. Слои почвы на огромном пространстве пустыни вздыблены наподобие ледяных торосов, только гигантских. Когда-то здесь было море.

Кезир огорожен забором. Вход стоит 120 юаней. Это очень дорого. За воротами – красивый домик и статуя Кумарадживы. Восстановление исторических памятников буддизма на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района (сейчас здесь живут в основном мусульмане) началось недавно. Причем при большой помощи международных организаций, таких как, в данном случае, ЮНЕСКО, японских и корейских буддистов. Нас встречает группа японцев. Все они – монахи школы амидаизма, или Чистой Земли Будды Амитабхи. Несмотря на то, что Нитирэн резко критиковал амидаистов за неблагодарность к историческому Будде Шакьямуни, а мы являемся последователями Нитирэна, мы с этими монахами рады друг другу и фотографируемся вместе. Доктринальные разногласия в буддизме не мешают видеть прежде всего людей, каждый из которых обязательно станет Буддой и поэтому достоин самого глубокого почитания.

Присоединяемся к англоязычной экскурсионной группе и идем к пещерам. В первой же пещере все настолько ужасно… На едва угадывающемся, почти стертом изображении головы Будды – какие-то иероглифы. Иностранцам их переводят как наставление медитировать в этой пещере. Экскурсовод сказал, что это древние иероглифы, но очевидно же, что они появились уже после того, как изображение стерлось, и написали их, скорее всего, то ли нынешние хулиганы, то ли хунвейбины во времена «культурной революции».

Я отошел от группы и попал в райское безлюдное ущелье. Все заросло зеленью, журчит ручеек. Иду к истокам. Звенят маленькие водопады. Вскоре оказываюсь в тупике – на дне огромного колодца. Передо мной – высоченная стена, холм в разрезе. На самом верху виден толстый слой сухой почвы, под ним слои один влажнее другого, и наконец – травка, прямо на отвесной стене. И из-под этой травки бьет ключик. А еще ниже почва просто сочится грунтовой водой. Я искупался, прижавшись к сочащейся стене. Прохладная мягкая, нежная вода. Громко произносил в этом ущелье «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё» [11] и говорил во весь голос духу этого места, как мне здесь хорошо.

11

«Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё» – главная мантра, или по-японски о-даймоку («великое имя»), школы Нитирэн и ее ответвления – ордена Ниппондзан Мёходзи. Произнесение о-даймоку является наивысшей формой почитания Лотосовой сутры. Также это молитва за мир.

30 августа 1994 г. Ужинаем неподалеку от ворот старого города Кучи. Из них правитель Кучи вышел приветствовать отца Кумарадживы – прославленного монаха Кумараяну, чтобы просить его быть наставником государства. У Дживы, дочери правителя, была на теле родинка, означавшая рождение от нее великого человека. Поэтому правитель просил Кумараяну стать мужем Дживы. И у них действительно родился сын, чье имя составлено из имен родителей и чье величие заключалось в переводе с санскрита на китайский важнейших сутр Будды.

31 августа 1994 г. В пять часов вечера приезжаем в Курулу (старое название – Карашар). Билеты до Турфана, поэтому мы не ожидали, что нас высадят на середине пути. До сих пор автобусы всегда продолжали движение ночью, делая лишь короткие остановки. Однако теперь до шести утра надо устраиваться в привокзальном отеле.

Вечернюю церемонию проводим в гостиничном номере.

Отвечая на вопрос Андрея, что такое «освобождение», «мудрость» и «Тело Дхармы», Тэрасава-сэнсэй сказал, что освобождение – в желаниях, мудрость – в карме, созданной ими, а Тело Дхармы, или Тело Будды – в страданиях, созданных кармой.

2 сентября 1994 г. Турфан – зеленый город. Некоторые улицы похожи на виноградники. На табличках суровое предупреждение: за сорванную виноградину – штраф 30 юаней.

В пригороде – раскопки древнего города Йао Хэ. Ударяя в молитвенные барабаны, прошли по главной улице к ступе. Дальше на возвышении – маленькие ступы, а также остатки мужских и женских монастырей, где видны явные следы приспособлений для стряпни, погреба. Маленькие ступы и высокие сооружения-мандалы посредине образовали место для посвящения в монахи. Здесь мы провели особую церемонию. Обычно в этих местах очень жарко. Сегодня – пасмурно. Когда мы проводили церемонию, нас окропил короткий дождик.

Йао Хэ расположен на плато, с трех сторон – отвесные высокие склоны, к краю которых страшно подойти. На дне этих каньонов, далеко внизу, река полукольцом охватывает город. Мы познакомились с китайцем-археологом, говорившим на японском. Он сказал, что город построен в I веке н. э. В обрывистых склонах скалы, на которой он стоит, недавно открыли множество пещер, в которые пока посторонних не пускают. Там нашли свитки сутр на китайском и уйгурском языках.

Водитель микроавтобуса высадил нас в Турфане возле базара. В отличие от многих городов, где мы побывали, этот город хорошо пахнет. Базар понравился мне своей какой-то приглушенностью. Возможно, она оттого, что шум гасят ковры, которые здесь продают во множестве. Они развешаны так, что образуют длинные анфилады ковровых комнат.