По-настоящему

– На сцену приглашается Андреева Марина Сергеевна, одиннадцатый «Б» класс! – провозгласила Елизавета Петрова. Зал аплодировал.

Я поднялась на сцену. Слышалось щёлканье фотоаппарата – это Димка запечатлевал момент «для истории».

– Аттестат с отличием! Золотая медаль! – воскликнула наша директриса. – Саму медаль, Мариночка, ты получишь через неделю, как и все наши медалисты.

Зал засмеялся.

– Ну что поделаешь, до Сибирска медали не доехали…

Я улыбнулась. Вот так… Да, я ждала эту медаль одиннадцать лет, подожду ещё недельку.

Мне вручили аттестат с золотым тиснением, и я тихонько спустилась в зал.

Весь следующий час директор вручала аттестаты. Ната всё же была отмечена серебряной медалью, Оля – золотой. Стёпа в медалисты не попал, у него три четвёрки – по физике, биологии, химии. Татьяна вышла получать аттестат в немыслимом красном платье, таком облегающем, что всем было очевидно – нижнего белья на ней нет и в помине.

Медалистов оказалось больше, чем я предполагала: десять золотых, двадцать два серебряных. Многовато для одного выпуска.

Потом мы с Максимом снова вышли на сцену. Я читала «Не смейте забывать учителей», и мой голос звонким эхом отлетал от каждого угла. Потом Наташа пела – так, что мне хотелось плакать от восторга. Учителя говорили нам напутственные слова. Татьяна Мироновна со сцены сказала спасибо моим, Олиным и Стёпиным родителям. Всё было так торжественно и так… грустно. Как будто все мы прощались с дорогим другом, уезжающим навсегда в далёкую страну…

…Торжественная часть закончилась, и все выпускники бросились фотографироваться – друг с другом, с учителями, с воздушными шариками и аттестатами. Димка не успевал менять в фотоаппарате плёнки… Настроение поднималось пропорционально числу отснятых кадров. В перерывах между съёмками я сбегала в дамскую комнату, где с маминой помощью переоделась в своё нежно-голубое платье «для бала». Увидев меня, Стёпка ахнул… Коротенькое, но при этом не вульгарное платьице явно произвело на него впечатление. Наконец общая «фотосессия» закончилась, и все увидели, что к школе подъехал троллейбус.

Ярко-красный троллейбус, украшенный шариками и цветными ленточками. На его боках белой краской было написано: «Выпускники – 2000. Гимназия № 32». На этом троллейбусе всем нам предстояло отправиться в ресторан, на выпускной бал…

До ресторана ехали, весело болтая и распевая песни. Оля, Стёпка, Ната, мой Дима, Аня Симонова, – мы все стояли рядом, смеялись, болтали… Стёпа обнимал меня за талию. Я не убирала его руку. Максим смотрел мне в спину, я буквально кожей чувствовала на себе его взгляд, но мне было всё равно…

Ресторан «Алмаз» в центре Сибирска встретил нас красиво оформленными столами. Ната, Оля, Стёпа, Аня и я устроились за одним столиком. Макс явно хотел сидеть с нами, но в итоге сел где-то в другом месте. Я неожиданно поймала себя на мысли, что моё волнение куда-то исчезло, и даже удивилась: на сцене меня потряхивало так, что я почти не видела никого в зале, а сейчас мне стало легко и спокойно, как будто я всю жизнь только и делала, что ходила по ресторанам на выпускные балы.

Для родителей и приглашённых на праздник учителей был накрыт отдельный стол.

У всех на столах стояли соки и шампанское. Правда, многие, судя по последующему поведению, пили и кое-что покрепче.

Были какие-то конкурсы, танцы, много громкой музыки и поздравлений. Я всё время танцевала со Стёпой. Он, в отличие от многих наших мальчиков, ограничился соками и шампанским. Почему-то мне было совсем невесело… Первые час-полтора мы ещё смеялись и перешучивались, поднимали бокалы и говорили забавные тосты, а потом… По мере «опьянения» аудитории мне становилось всё противнее. Я не люблю пьяных. Я их органически не переношу. Я их боюсь. И мне хотелось как можно скорее уйти домой, но уйти в десять вечера было бы просто невозможно…

Стёпа периодически отходил к другим столам, меня тоже звали ребята из параллельных классов.

На танцполе к тому моменту происходило что-то невероятное. Дискотека всё больше и больше напоминала фильм «Грязные танцы». Девочки изгибались, обнимая мальчиков руками и ногами, мальчики так трогали девочек и гладили их по всем частям тела, что мне невольно хотелось отвести глаза.

Мы со Стёпой вели себя более чем скромно, и только по его глазам я понимала, как сильно он хочет прикасаться ко мне и как сильно сдерживает себя, то ли считая это неприличным, то ли опасаясь моей реакции или реакции наших родителей… Мы даже не целовались, хотя танцевали голова к голове, чувствуя дыхание друг Друга.

Татьяна танцевала со всеми мальчиками подряд. Она довольно много выпила и в какой-то момент, когда Стёпы рядом не было, подошла ко мне. Вела она себя престранно.

– Марина, я всё никак с тобой не поговорю, – сказала она, отодвигая Стёпин стул и плюхаясь на него. За столом кроме нас сидели ещё Аня и Наташа, Оля ушла танцевать. – А нам надо поговорить.

Я внутренне напряглась. Не хотелось этого разговора, не хотелось видеть Татьяну, почему-то не хотелось вообще ничего. Внезапно я почувствовала себя лишней на этом празднике и вдруг осознала почему. Понятность, предсказуемость жизни резко закончилась. Я впервые за свои семнадцать лет не знаю, что будет дальше…

– Давай поговорим, – сказала я.

– Ты увела у меня Степана.

– Не уводила.

Наташа и Аня старательно делали вид, что поглощены каким-то своим разговором. Но я знала: они слышат. Даже если не слушают.

– Он должен был быть моим!

– Он сам решает, с кем ему быть.

– Что в тебе есть такого, чего нет во мне? Ну что?

– Я не знаю, Таня.

– Ладно. Теперь уже глупо что-то делить. Я сейчас тебе скажу одну вещь. Мне очень нравится Степан. Очень. Я хотела… ну ты знаешь, что я хотела с тобой сделать. Я не думала тогда, что за такое можно и в тюрьму попасть, и жизнь испортить – в смысле, себе, не только тебе.

– Я рада, что ты это поняла.

– Поумнела, да. Я, наверное, должна у тебя прощения попросить. Но я не хочу. И не буду. Даже не жди.

– Не надо. Я на тебя зла не держу.

– Но мне всё равно очень стыдно. Поэтому… Слушай. Ты просто знай – Макс сильно в тебя втюрился и в покое не оставит. Ты осторожнее с ним.

Видимо, у меня было очень удивлённое лицо.

– Просто поверь мне на слово. Ну и звони, если что. Вдруг я смогу чем-то помочь. У меня есть деньги, связи и богатые родители. Только подруг, как твои (она выразительно кивнула в сторону Оли), нет.

Она горько всхлипнула, вскочила со стула и убежала в дамскую комнату. Подчинившись внезапному порыву, я побежала за ней. Татьяна заперлась в кабинке и рыдала там во весь голос.

– Таня, Татьяна… – негромко позвала её я. Она не отзывалась, но всхлипы стали тише. – Таня… Не надо, не плачь. Сегодня такой важный день! Не плачь, пожалуйста. Макияж расплывётся, платье испачкаешь… Зачем? Всё ведь хорошо. Ничего плохого не случилось. Мне очень жаль, что у тебя нет друзей. Но они будут, Таня, обязательно будут. Ты сейчас поступишь в институт и начнёшь жизнь с чистой страницы, представляешь? Там никто не знает, кто ты, какая ты. Всё будет по-другому. Ты куда поступать будешь?