По нехоженной земле

звери могли уйти далеко, а наши собаки были достаточно утомлены. Кроме того, след

медведей часто терялся.

Прошли залив Сталина, миновали полуостров Парижской Коммуны и вышли на

восточный остров из группы островов Седова. Метель, бушевавшая накануне, как

оказалось, была чисто местной. Повидимому, ветер был вызван разницей температур

воздуха над южным ледниковым щитом и над землей и захватил сравнительно,

небольшой район. Во всяком случае, над морскими льдами метели не было.

При нашем переходе через залив Сталина весь лед был покрыт тонким слоем не

тронутой ветром снежной пудры. Читатель уже знает, что это самый тяжелый снежный

покров для путешествия. Наши собаки с усилием тянули даже пустые сани, — сами мы

большую часть пути шли пешком. Мы уже собирались остановиться, чтобы дать

собакам отдохнуть. Но вдруг они нашли силы. Причиной послужили свежие медвежьи

следы. Повидимому, это была та же медведица с малышом, следы которых мы видели

еще на Земле. Я разглядел зверей в бинокль километрах в 7—8. Они уходили через

пролив Красной Армии к северному ледниковому щиту.

В собаках заговорил инстинкт. Они рвались в упряжках и неслись по следу. Но

тяжелая дорога давала себя знать — только через два часа мы настигли зверей. [201]

Медведица свалилась от наших выстрелов, а звереныш бросился было наутек, но

в сотне метров остановился. Когда я подошел к нему, он вытянул трубочкой губы и

начал ворчать и фыркать, совсем как взрослый медведь, хотя и был не выше 25

сантиметров. Но скоро он не выдержал характера и начал сосать мой палец; не

сопротивлялся, когда я взял его на руки и потащил к нашим упряжкам.

Вечером, проголодавшись, «владыка Арктики» поднял было крик, но, наевшись

сгущенного молока, масла и сала, успокоился; вместе с нами проспал до утра в палатке,

а весь следующий день мирно сидел на санях, пока мы не добрались до дома.

Так мы снова провели в пути 15 суток и прошли более 450 километров.

Последнее из намеченных продовольственных депо было создано. [202]

Наступил полярный день. Солнце не заходит. Щедро льет оно свои лучи на

заснеженную, скованную льдами, окоченевшую от морозов Арктику. Теперь при ясном

небе мы будем видеть его в полночь на протяжении целых четырех месяцев. Где еще

можно наблюдать такие чудеса? Четыре месяца ночь и четыре месяца день! Сказочная,

волшебная страна!

Морозы медленно спадают. Но даже когда температура держится ниже — 20°,

солнце берет свое. Темные предметы, обращенные к солнцу, нагреваются. Снег на них

подтаивает, превращается в крупные ледяные кристаллы, а местами просто испаряется.

Все мы пользуемся каждой свободной минутой, чтобы побыть на солнышке.

Настроение у всех хорошее. Минуло самое суровое, самое тяжелое время года.

Организация продовольственных депо закончена. Для заброски продовольствия на

Северную Землю и продвижения его дальше по пути предположенных маршрутов мы

сделали почти 2000 километров. В темноте полярной ночи и призрачном свете луны, в

жгучие морозы, при бешеных метелях, преодолев все трудности пути и ночевок в этих

условиях, мы провели намеченную работу. Теперь все это было позади. Мы [203] с

удовлетворением и заслуженной гордостью могли оглянуться назад. Для обеспечения

весенних маршрутов по исследованию Земли и конечного успеха экспедиции было

сделано все, что в человеческих силах. Будущий успех экспедиции целиком обеспечен.

Мы были крайне удовлетворены. Принцип создания продовольственных баз

силами самой исследовательской партии в непригодный для полевых работ период года

и без участия вспомогательных партий вполне оправдался. Правда, это был тяжелый

труд, но все же он оказался выполнимым. А это главное. Кто ищет легкой работы в

Арктике, тому здесь нечего делать.

Однако нельзя было забывать, что вся проведенная работа не являлась самоцелью.

Она только давала нам прочную базу для следующего этапа экспедиции. Выражаясь

военным языком, все сделанное можно было назвать разведкой боем, захватом боевых

плацдармов и организацией исходных пунктов для нашего генерального наступления на

Северную Землю. Предстоящий этап был основным.

Мы приступали к съемке Земли. Только при осуществлении этой задачи все

выполненное в столь тяжелых условиях приобретало настоящую ценность.

Выход в маршрут намечался на 10 апреля. Сильные метели, свирепствовавшие в

феврале, задержали поездки по заброске продовольствия и оттянули этот срок. Надо

было дать хотя бы недельную передышку собакам, изнуренным морозами и тяжелой

работой. После проведенного «генерального совета» назначили выход на 23 апреля.

К походу все было готово. Продовольствие и снаряжение для похода

рассортировано, взвешено и для удобства упаковано небольшими частями. Научная

аппаратура тщательно выверена и для приборов приготовлены необходимая тара и

упаковка. В дни, когда отдыхали и набирались сил собаки, мы проверили, починили и

частично перешили меховую одежду, обувь, спальные мешки и палатки; привели в

порядок собачью сбрую, перетянули сани, еще раз проверили оружие, походное

снаряжение и лыжи; проверили предполагаемую нагрузку саней; снова обсудили

тысячи мелочей, кое-что из намеченного ранее снаряжения решили не брать, другое

дополнили. И, наконец, к вечеру 22 апреля могли запрягать собак и пускаться в путь.

* * *

Ходов снова оставался один. На этот раз на значительно более долгий срок, чем во

время первого похода на Северную Землю в октябре минувшего года. Нас заботило не