По обе стороны сна

— И ближе к каникулам придумаем, как показать тебя кардиологу, — уже себе под нос пробормотал Гарри Поттер, хорошо помнивший сказку «Маленький принц». Ощущая себя ответственным за Гермиону, он старался максимально сильно заботиться о ней. Девочка эта чувствовала, все больше доверяя зеленоглазому мальчику.

Суббота ознаменовалась еще одним скандалом, но сравнительно небольшим. Рональда Уизли поймали на попытке подлить зелье в сок. Ладно бы он подливал его кому-то не такому известному, но вот амортенцию в сок Девочке-которая-выжила, да еще тогда, когда в замке представители закона — это было совсем непредусмотрительно. К Уизли появились вопросы, а Рональд исчез из замка. В общем-то, это Гермиона и Гарри сразу не заметили, занимаясь своими делами и прорываясь через сухой язык законов. Однако Гарри не зря учился у дяди Саши, привыкнув быть в курсе всех слухов. «Значит, Уизли», — отметил себе мальчик, возвращаясь к навевающему сон тому законов Магический Британии.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в свою очередь, думал о том, что Августу надо заткнуть, ибо она будет проверять теперь своего внука регулярно, чем может сильно помешать планам. Менять планы Альбус не любил.

Глава 7

Часть 5

То, что девочка, названная Избранной, запугана, Северус Снейп видел и так, он не мог понять причин этой запуганности, пока не заглянул девочке в глаза на уроке. Эмоций у девочки было две — безграничное доверие к Поттеру и всепоглощающий ужас. Как мальчишка умудрился такого добиться за несколько дней, Северус не понимал, а прочитать дальше он не мог — не пропускал ужас девочки. «Что с ней сделали такого?» — подумал профессор Снейп, ведя урок. Однако цену такому ужасу зельевар знал, поэтому «размазывать» Поттера не стал, также как и трогать девочку. Он был в меру въедливым и ироничным, но не был злым.

— Мисс Дагворт-Грейнджер, наша новая знаменитость, — обреченность, буквально плеснувшая из глаз ребенка, не дала Северусу продолжить. На этом уроке он никого не пугал и ни над кем не издевался. Зельевару было о чем подумать.

— Простите, профессор, — подошла Гермиона к профессору после урока. Когда рядом был Гарри, она почти совсем не боялась. — Я не очень поняла, почему нельзя иглы дикобраза до завершения кипения, то есть то, что нельзя, я поняла, а почему — нет. Не подскажете, где об этом можно почитать?

— Вот список литературы, который вам поможет, — профессор Снейп, воровато оглянувшись, выдал девочке список из пяти книг, предназначавшихся для личных учеников. Счастливая улыбка девочки о многом сказала профессору.

— Благодарю вас, сэр! — радостная Гермиона аккуратно сложила список в сумку. А вот Северус подумал о том, что сегодня взрывов не было, что для Гриффиндора необычно. Даже очень необычно.

Страх Гермионы начал отступать. Этому способствовало то, что родителей здесь не было, поэтому «в любой момент» ей уже не грозило, а до Рождества еще дожить надо. Еще — профессора не ставили оценки, не придирались и не пытались сделать то… даже страшный Снейп оказался вполне приятным профессором, еще бы МакГонагалл была адекватной, но она пока была в Мунго, что очень радовало Гермиону.

Вместе со страхом медленно отступали и другие симптомы, и это радовало уже дядю Сашу, все также занимавшегося с Гарри в снах. В его мире выходили в печать книги о Гарри Поттере, с которыми офицер знакомил мальчика, но на реальность эти книги походили мало, скорее они были «легкой версией», как выразился дядя Саша. Гермионе уже не было так трудно дышать, она стала лучше кушать, легче передвигаться, хотя Гарри понимал, что это все до первого серьезного испытания, которым мог стать урок полетов, ибо полетов девочка боялась, как никто.

Гарри решился на хитрость, а Гермиона ему верила уже, кажется, абсолютно, хотя он сам не понял, как так получилось. Зато понимал дядя Саша, тяжело вздохнув от вопроса мальчика.

— Понимаешь, Гарри, — майор Березкин знал такое состояние, поэтому довольно быстро объяснил ребенку понятие «якорь».

— Это значит, она без меня уже не сможет? — понял мальчик.

— Скорее всего, просто сойдет с ума, — подтвердил офицер мысли Гарри.

— Надо ее защитить, — отважно заявил мальчик, решая свою судьбу на долгие годы вперед. — Раз без меня не сможет, значит я у нее буду. И… и она у меня… да?

— Да, малыш, — улыбнулся Александр Александрович. — Вы будете друг у друга, только не спешите чувствовать.

Приведя девочку в Больничное крыло, Гарри объяснил школьной медиведьме, что у Гермионы часто кружится голова и с метлы та может просто чебурахнуться. Мадам Помфри осмотрела девочку, наложила диагностические чары, пригладила вставшие дыбом волосы, с уважением посмотрела на Поттера и выписала освобождение. Потом еще раз посмотрела на девочку, вздохнула и выдала освобождение, на этот раз Гарри.

— Незачем заставлять девочку нервничать, — пояснила мадам Помри. — Ей и так невесело.

— Спасибо вам огромное! — от души поблагодарил женщину мальчик, уводя Гермиону в гостиную. Девочка послушно шла за Гарри, почти не задавая вопросов, поэтому он понимал временность затишья. С Гермионой все по-прежнему было плохо. Но именно «приключения» на уроке полетов позволили избавить Гермиону от страха немедленной смерти, а что с ней сделают родители на каникулах, девочку пока не интересовало.

Постепенно учеба втянулась в какую-то колею, отчего уроки не казались уже чем-то ужасным, хотя Гермиона все так же уставала, но Гарри, уже понимавший, с чем имеет дело, постепенно перекладывал все заботы девочки на свои плечи, отчего она начала чаще улыбаться, в глазах ее появилась надежда на что-то хорошее. По крайней мере, пока не вернулась МакГонагалл.

***

То, что Избранная какая-то сильно запуганная, Сью тете написала, а та, зная, кто считается опекуном девочки, насторожилась. Сотрудники подтвердили, что девочка цепляется за Поттера, как за последнюю надежду. В голове Амелии появились первые подозрения, впрочем, развивать эти подозрения женщина не спешила — очень уж опасным человеком был Альбус Дамблдор.

А в Хогвартсе Гермиона просыпалась в слезах. Сегодняшний день был особенным, но дома ее в этот день не ждало ничего хорошего, ибо родители ей еще лет пять назад объяснили, что в ее рождении не было ничего хорошего, а значит, и праздновать нечего. А чтобы она это получше запомнила, вечером ее всегда ждала боль. Вот такой вот подарок… И сегодня девочке было очень страшно, просто до паники, потому и лились слезы. Она понимала, что родители дома и сюда не доберутся, но страх не отпускал. Дрожащими руками девочка оделась, кое-как умылась и спустилась вниз, где ее поймал Гарри. Действительно поймал, потому что Гермиона потеряла равновесие на лестнице.

— С днем рождения, чудо мое! — сказал мальчик ей на ушко, отчего девочка едва не расплакалась. Она почувствовала тепло его слов, нежность в голосе и едва сдержала слезы.

— Спасибо-спасибо-спасибо, — мальчик, считавший день ее рождения праздником, в этот день окончательно стал кем-то самым дорогим на свете. Положа руку на сердце — единственным дорогим человеком на свете, потому что больше у Гермионы не было никого. Понимание этого захлестнуло девочку, сразу же спрятавшую глаза в одежде Гарри, просто уткнувшись лицом в плечо.