По образу и подобию

Она отстранилась от микроскопа.

— Благодарю, Хельмут.

Поднявшись с кресла, она сняла гигиенические перчатки, кинула их в мусорный отсек на выходе из лаборатории и вышла в соседний кабинет. Дотронулась до сенсорной панели, и в воздухе повисло изображение.

— Мона, привет!

— Привет, Лин! Что стряслось?

— В Индийском океане, близ Мадагаскара, только что произошла авария на нефтяном танкере.

— Какой-какой танкер? — переспросила Мона, поморщившись. — Он что, плывет из XXI века? Нефть уже давно перестали добывать на Земле. Ее добычу запретили миллион лет назад! Конвенция 2074 года, параграф 18! — возмущалась Мона.

— Все эти исторические справки — здорово, но сейчас нужно спасать океанскую флору и фауну. Нужны вы с Жестеном.

— Завтра вечером мы будем на месте. Жестену брать свою группу?

— Если это возможно, да.

— Как там наша египетская красавица?

— Прилетишь, расскажу на месте.

— Федералы знают о танкере?

— Да. Их известили одними из первых.

— А как насчет защитников природы?

— Еще не знают.

— Это хорошо. Пятно большое? — спрашивала Мона.

— Пока километр в диаметре.

— Наши все там?

— Да, пока не прибудут федералы. Потом из наших останутся только медики и биологи.

— Своих фильтров нам хватит?

— Нет.

— У них пробоина или повреждение от взрыва?

— Пробоина. Поврежден один танк.

— На какой высоте пробоина?

— Не знаю.

— Ее уже заклеили, или она еще открыта?

— Наверное, уже залепили.

— А кто хозяева танкера, уже выяснилось?

— Конечно. Скандал грозит разгореться не хилый.

— Не завидую этим недотёпам, — Мона задумчиво вздохнула. — Надеюсь, последствия будут не столь ужасны… Ладно, Лин, ждите нас. Жестен, возможно, сегодня прилетит. Я свяжусь с тобой.

— До встречи, — ответил он, и изображение исчезло.

Мона быстро нажала на интерфейсе кнопку памяти номера в Милане и услышала голос Жестена.

— Да, Мона, я слушаю.

— Жестен, похоже, твои каникулы прерываются…

— Что случилось?

— У берегов Мадагаскара авария. У нефтяного танкера пробоина… Да, да, я высказалась точно так же… Без твоих ребят не обойтись. Я буду там завтра к вечеру, но это довольно поздно. Нужно, чтобы ты уже сейчас был там со своей командой.

— Я понял. Не трать время. Встретимся на месте, — быстро проговорил Жестен и отключил телефон.

На другом конце связи Мона стояла, задумавшись. Она вздохнула и вернулась к системе микроскопа, окунув руки в зеленый биохимический состав раствора, который при высыхании служил защитными одноразовыми перчатками.

«Теперь понятно, к чему мне снился этот сон, — догадалась она. — И эта тень — понятно, откуда. Люди, люди, до чего же вы упрямы! Нефть — это устаревшее и нерентабельное топливо. Нет, вы все еще мыслите по старинке. Куда безопасней и продуктивней солнечная энергия и энергия разума… А вот теперь авария грозит экологической катастрофой в этом регионе. После этого не хочется помогать человечеству. Хотя я люблю людей, но иногда их просто ненавижу…»

— Бедные животные! Господи, как доказать людям, что все гениальное просто? Как?! — вздохнула она, подходя к микроскопу. — До каких же пор человек будет слеп и глух? Господи, открой людям истину! Пусть поначалу будет немного страшно оттого, что рухнут все наши представления об уникальности человека, но потом люди свыкнутся и примут свое предназначение.

21

Сан-Ремо. Италия.

Рассыпанные по ночному небу звезды поблескивали с недосягаемой высоты, передразнивая городскую систему освещения. В городе было шумно: в разгаре фестиваль цветов. Нарядные горожане с бутоньерками на костюмах, с букетами в руках и с целыми клумбами на головах не спеша бродили по улицам. То из одной, то из другой таверны доносилась музыка. На это время частным скимерам было запрещено подниматься в небо над городом. Над кварталами порхали, изредка зависая над какой-нибудь подозрительной толпой, только полицейские скимеры, не мешая хмельным обывателям веселиться до утра.

У высокой узорчатой ограды небольшого особняка с колонами, в тени, подальше от фонаря, стояли в обнимку молодые люди и целовались.

— Лизи, мы же увидимся завтра, правда? — с надеждой заглядывал в глаза своей белокурой подружке смуглый кучерявый парень.

— Это будет зависеть от тебя, Марчелло, — игриво улыбалась она, скрестив руки у него за шеей.

— И что я должен сделать, чтобы вымолить встречу?

— Поцеловать меня так, чтобы я захотела этого еще раз, — томно прошептала искусительница.

Юноша вмиг впился в ее губы.

После сумасшедшего поцелуя молодые люди глянули друг на друга посоловевшими глазами.

— Как приятно! Еще!

Парень снова поцеловал капризницу.

— Да, Марчелло, завтра увидимся снова.

— На том же месте? — с радостным нетерпением спросил он.

— Да, Казанова. А теперь мне пора идти, а не то мой дипломированный папа задаст мне взбучку, — девушка помахала рукой и, порхнув золотыми прядями, скрылась за высокими дверями дома.

Довольный вечером, Марчелло облегченно выдохнул и сел на скутер. Переключив свою амфибию с аэрорежима на режим обычного мотоцикла, чтобы не столкнуться в ночном небе с каким-нибудь пьяным байкером, он помчался домой по ночной дороге. Автострада освещалась лампами, встроенными в обе стороны обочин на расстоянии полуметра друг от друга. Днем они заряжались от солнечной энергии, а ночью подсвечивали трассу, соединявшую близлежащие населенные пункты.

Мимо проносились пляжи, сверкающие разноцветной иллюминацией, рестораны, висящие в воздухе. С другой стороны возвышались кучерявые холмы и темное лесное море у их подножия.

Марчелло напоследок обернулся. Сан-Ремо весь переливался огнями, которые теперь удалялись от него и прятались за холмами. Скутер вдруг занесло, и парень, не справившись с его управлением, слетел с дороги в лес и помчался, не разбирая пути. Кругом было темно, хоть глаз коли. Деревья он просто угадывал и лавировал между ними, ошалело выпучив глаза. А переключить машину на аэрорежим не было никакой возможности из-за безумной тряски.

«Чертово вино! Если я сейчас не остановлюсь, придется Лизи потом стоять у моего кладбищенского холмика», — успел подумать парень.