По обрывистому пути

— Родительские права таковы извечно.

— П…по «Домострою».

— Ну да. А ты что же хочешь? На место, пристава?

— П…перестань б…безобразничать! Ты покупаешь газету. Я предлагаю её типографской корректоршей. Она уже раньше работала сдельно. Умеет…

— Бери под свою поруку. Наем сотрудников, меня не касается, — сказал Саламатин. — А я тебя в свою очередь прошу — помоги заманить в редакторы Рощина.

— Виктора Сергеевича?! Это, брат, да! Смелый шаг! — одобрительно отозвался Коростелев. — Ты, гляжу я, упорен! Сегодня уже говорили?

— Уперся!

— Я тебе подскажу способ: ты ему пригрози, что тогда пригласишь Горелова… Не выдержит! — уверенно обещал журналист.

— Слышу, Костя, слышу коварные планы, — входя, произнёс Рощин. — Я, господа, как вам известно, по убеждениям марксист, быть редактором в прессе, которая служит Капиталистам, никак не могу! Горелова можете приглашать. Этот либеральный индюк угодит и нашим и вашим. Он вхож к губернаторше, красавец, богат и честолюбив. Ему все равно. А я не могу продавать направление собственных мыслей…

— Позвольте, Виктор Сергеевич! — перебил Саламатин. — Ведь, насколько я разбираюсь в этих делах, направление газеты — это ее редактор, а не кассир. Вы поймите, я покупаю доходное предприятие, а вы, становясь редактором, делаете направление, ну, скажем, не социал-демократическое, но… Вот, например, вам Коростелев, — человек порядочный, прогрессивный, пишет фельетоны, рассказы. Можно прямо признать, что делает кое-какое полезное дело даже при сегодняшней редакции, которая его прижимает и давит. Вы даете простор ему. Вы даете коммерческую информацию, печатаете обзоры промышленности, освещаете рабочую и сельскую жизнь… в пределах, конечно, которые допустят цензура и губернатор.

— Виктор Сергеич! — вмешался Коростелев, которому осточертело обывательское болото слишком уж благонамеренной газетки, где он работал несколько лет. — Я полагаю, что Митрофан Прокофьевич тут в чем-то прав. Мы создаем, так сказать, беспартийный легальный орган левого направления… Попробуйте, а?!

— А как же с адвокатурой?! Каков я редактор, ещё неизвестно, а адвокат я все же ведь «кое-какой»! Как же мне отойти?! — взъелся Рощин.

— А зачем? — возразил Саламатин. — Подберите хороших помощников по газете. Я полагаю, что Костя…

Но Коростелев уже сам увлекся и опять перебил:

— Виктор Сергеич, ну начерно: приглашаем Лихарева, он поведет отдел экономики и земскую жизнь. Фотин даст материал по промышленности и защите труда. Доктор Зотов — санитарии…

— Постой, — остановил его Рощин. — А ты будешь сидеть моим помощником по редакции?

Это была уже почти капитуляция.

— Ну вот, как раз и шампанское вовремя! — радостно вскричал Саламатин.

— Караул! Обобрали! — завопил журналист. — Я только сейчас догадался, что буржуй меня объегорил: я думал, что он раскошелится за необычайную новость, а он тут подстраивал магарыч, хитрый бес!

— Прежде чем выпить бокал этого шипучего яда, я хочу знать: как будете вы нас обуздывать? Какой уздой? — спросил Рощин у Саламатина.

— Исключительно золотой уздечкой, как Сивку-Бурку, Виктор Сергеевич, — сказал Саламатин. — Проповедовать совершенство самодержавия и благость православия я от вас не потребую. Этого будет требовать губернатор и архиерей, а вы не давайтесь… На случай конфликта я буду вступаться. Штрафы, разумеется в допустимых размерах, пойдут из моей кассы. Впрочем, из вашей: касса содержится за счет моих и других объявлений, в которых, как я полагаю, нехватки не будет. Если получите прибыль, я участвую в половине. Убытки беру на себя целиком, чтобы не уменьшать оборотные средства…

— Насмотрелся ты, Митрофан, — сказал Коростелев, — в заграницах на заморских буржуев и хочешь поднять себе цену: я, мол, не только владелец заводов, строитель электрических станций, я ещё князь печати… знай наших! Виктор Сергеевич, прямо скажу: меня подмывает, а вас?

— Надо бы, Костя, ещё всё продумать, — уклончиво отозвался Рощин.

Освобожденная журналистом пробка с хлопом вырвалась из бутылки шампанского.

— Анемаиса Адамовна! Просим принять участие! — закричал Саламатин, выбегая из кабинета.

Он ввел хозяйку как-то по-детски, за руку.

Рощина, конечно, уже знала обо всём, понимала, что предложение Саламатина укрепляет роль её мужа в городе, одобряла его, но сделала вид, что ей ничего не известно.

— Греховное и кровавое у вас торжество. Не могу ликовать по поводу покушения, — сказала хозяйка.

— Да не о том идёт речь! Позвольте представить — новый редактор местной газеты Виктор Сергеевич Рощин. Знакомы? — поклонился Саламатин, шутливо рекомендуя хозяйке её мужа.

— Виктор?! Что слышу! — притворилась «мадам».

— Ну, положим, ещё не совсем… — пробормотал адвокат.

— За здоровье редактора! — возгласил Саламатин, передавая искрящийся бокал Анемаисе Адамовне. — Господа, за здоровье редактора новой газеты «Седой Урал»! Поэтичное названьице, а?! — с похвальбой повернулся он к Коростелеву.

— Вы думаете название изменить? — спросила хозяйка, отпивая шампанское. — Мне кажется, это неосторожно: подписчик консервативен. За переменой названия он увидит подвох и потребует деньги назад, — высказалась она, выдавая тем самым, что вопрос для неё не новость.

— Как говорится, деньги на бочку?! Не думаю, — возразил Саламатин. — Конкурентов на горизонте не обнаружено, кто уж выписал, тот не откажется! А мы дадим объявление: «С такого-то числа вместо газеты “Наш край” выходит газета “Седой Урал”. Условия прежние. Газета пополнится интересным отделом промышленной и торговой жизни. Два раза в месяц художественный рассказ, пять раз — фельетон, по воскресеньям — уголок юмора. Принимаются объявления по льготной цене».

— Ты прирождённый газетный талант, — сказал журналист. — Предлагаю: иди в редакцию — для начала рублей на пятнадцать в месяц.

— Ты, Костенька, продувной нахал.

— П…па…аппропивной! — поправил Коростелев. — Да, — спохватился он, — а оклады, оклады! Мы с тобой об окладах не сговорились!

— Тебе для начала рублей пятнадцать, — с насмешкой сказал Саламатин.

— Это старому-то газетному волку?!

— Я имею в виду — за талант, а за старость этого волка ещё шестьдесят, ну и двадцать пять на пропой. У тебя ведь расходы…

— Так, пожалуй, пойдёт, — согласился Коростелев.

— А с Виктором Сергеевичем мы еще подсчитаем, прикинем…