По осколкам чувств
Шрифт:
– Давай, жду тебя, девочка.
«Ну жди, жди, блудливый засранец», – рычу про себя и скидываю звонок.
А потом зажимаю лицо ладонями и наконец-то даю волю слезам. Они рвутся из меня сплошным нескончаемым потоком. Я ими захлебываюсь и тону. И сердце в груди жалобно стонет. Легкие рвутся, не выдерживая адреналинового шторма.
Я раздавлена. Растоптана. Испачкана.
– Лерочка, девочка наша, что случилось? – подсаживается ко мне одна из старушек.
Я же только оглядываюсь и облегченно выдыхаю, наблюдая как стремительно автобус обруливает городское скопление транспорта и наконец-то выезжает на
– Лера, не пугай нас, скажи хоть что-то, – наседает вторая бабулька и я перевожу на нее затравленный взгляд.
Первый порыв совершенно естественный – мне хочется обвинить именно этих милых божьих одуванчиков за то, что запудрили мне мозги, рассказывая побасенки о своей грешной жизни и призывая не тупить. И вот к чему это все привело. Но я тут же себя одергиваю, потому что мне совершенно точно известно, кто виноват в этой отвратительной истории – только я. Больше никто.
Сама всё ему позволила. Сама ноги раздвинула. Сама губу раскатала – ах, какой мужчина!
– Он женат, – произношу одними лишь губами.
Вслух страшно. Иначе меня окончательно раздавит и размажет. Не останется даже мокрого места.
– Что?
– Кто? – округляют оба глаза.
– Данил. У него есть жена, – и я снова жалобно плачу, потирая рукой грудную клетку с левой стороны.
Мне там так больно! Так невыносимо и мучительно!
– Ты уверена?
– Может вышла какая-то ошибка?
– Она ему позвонила, – отрицательно трясу головой, – я приняла вызов, пока он был в душе, а там…она любит его, ждет, скучает, волнуется…пока этот похотливый недоносок мило развлекается со мной. Господи! Это дно!
– Иди сюда, – прижимает меня к себе одна из сестёр, и я минут двадцать, если не больше, выплакиваю на ее груди все свое отчаяние и стыд.
Да, мне было стыдно. Потому что Данил несколько раз давал понять, что его личность для меня будет открыта только с той стороны, с которой он сам захочет. Как он там обмолвился?
«Просто у меня нет каких-то интересных или душещипательных историй, знаешь ли».
Да уж, не соврал. От его повествования можно было сразу же свалиться замертво, не успев даже как следует удивиться.
«Я не умею целоваться, Лера. Только трахаться».
А это вообще гадость! Конечно, любовница не достойна нежностей. Любовницу тупо раскладывают и берут, а поцелуи – это для «любимой» жены.
Сука! Гребаный кобель!
И снова в слезы, не в силах вынести такого унижения. Как красиво врал этот ласковый мерзавец, как виртуозно пудрил мне мои влюбленные в него мозги.
Это ты моя кукла…
Ты мое увлечение…
Я хочу трахнуть твой рот…
Господи, меня сейчас стошнит!
Телефон через какое-то время снова беспокойно вибрирует в моем кармане, но я больше не могу говорить с этим мудаком. Не могу! У меня истерика, я сейчас и два слова связать не в состоянии.
На мое счастье, трубку из моих рук вырывает Мария Марковна и принимает звонок, мило кудахтая в трубку.
– Данечка, мальчик мой! Ты Лерочку потерял? М-м, а она в уборную ушла…да, мы позволили себе немного налечь на пиво, так что, сам понимаешь…О, неужели
ты настолько жесток, что не дашь нам возможности еще немного посплетничать? Ух, какой мужчина! Мечта! Я передам нашей девочке, что ты звонил. Ну все, пока-пока…– Я не его девочка, – рычу я сердито.
– Ничего, пусть еще потешит себя надеждами, – кивнула Ангелина Марковна и злобно прищурила глаза.
Суматошно посмотрела на часы, прикинула сколько времени осталось до аэропорта и в панике прикусила губу.
– Он не заметил, что чемодана нет, но это рано или поздно случится. И тогда…
И опять ненавистная соленая влага потекла из глаз, капая на экран моего телефона.
– Не бойся, милая, мы не дадим тебя в обиду, – и снова бабульки запричитали надо мной.
Одна отыскала в сумочке пустырник и заставила меня выпить убойную дозу, вторая приказывала думать не о проклятом предателе, а о радужном будущем, в котором не будет этого козла. А еще, призывала меня благодарить милостивого Боженьку, за то, что он так быстро открыл мне глаза на истину.
Вот только я их почти не слушала. Меня ломало, кости будто бы трещали и медленно превращались в крошку, сухожилия выворачивало и кровь наполнялась едкой кислотой. И мне бы сейчас заползти куда-то, спрятаться в глубокой темной норе, чтобы выплакать свою боль, но нет. Я в чертовом автобусе, еду в чертов аэропорт, чтобы сесть в чертов самолет, набитый толпой народа. И никакого спасительного одиночества в обозримом будущем мне не светит.
Спустя еще минут тридцать, телефон снова оживает.
Это опять он.
Звонок. Не беру. Следом еще один. И снова нет.
Тут же прилетает сообщение:
«Какого хрена, Лера?».
– В зад иди, – злобно выдыхаю я и отключаю гаджет.
Дошло наконец-то, видимо. Неприятно стало? Да, когда людей обманывают – это далеко не сахарная вата.
Нервно дергаюсь на своем сидении еще целый час, бабульки утешительно поглаживают меня по рукам. И наконец-то мы добираемся до пункта назначения. Проверка багажа и стойка регистрации проходит для меня в полном тумане. Ничего не вижу, ничего не слышу. Если бы не престарелые сестренки, то я бы просто свалилась где-то в ступоре и так бы провалялась пару месяцев.
Но они тащат меня за собой на буксире в зал ожидания, беспокойно оглядываясь по сторонам.
– Скорее бы нас уже на посадку пригласили, на борту уж этот кобель нашу девочку не достанет, – бормочет одна из сестёр спустя примерно час.
– Если он вообще сюда явится.
– Уже явился…, – вдруг слышу я перепуганный шепот Марии Марковны.
Тут же вскидываю взгляд и моментально напарываюсь на Данила, который уверенно вышагивает в компании двух мордоворотов и сканирует своими черными глазами пространство.
Злой. Взмыленный. Взбешенный.
И он ищет меня!
– Боже, что мне делать? – в панике закусываю я подушечку большого пальца и втягиваю голову в плечи.
– Так, Геля, доставай свой платок. Живо! – командует Мария Марковна.
– И ты свой тоже!
Из объемных сумок тут же появляются два темных и длинных отреза, которыми меня тут же обматывают старушки с головы до ног и подталкивают от себя.
– Не дергайся, иди медленно. Затем дуй в уборную и там сиди пока не начнется посадка на рейс. Поняла?