По осколкам

Я не раз наблюдала, как люди охотятся, как они выслеживают крупную добычу, вооруженные где чем. И если бы сейчас у моей Старшей было в руках оружие, память убедительно подсказала бы: «Это охотник, просто так оделся, обмануть тебя, слиться с тем, что тебе знакомо». Память и попыталась что-то пискнуть, но руки у моей Старшей пусты.

Вот и ответ на все мои вопросы — никакой злой силы, я просто везучая! Именно удача довела сюда меня, истощенную, и удача привела ко мне не просто кого-то с ферм, теплиц или ближайших земель, а именно Старшую. Мою Старшую!

Что бы о ней ни говорила Сатс, радость прыгает в моей груди.

Я встаю на ноги и окликаю Алу по имени.

Остатки сомнений во мне ждали, что она дернется, резко повернется или сделает что-либо еще, ей несвойственное, стремительное… Но нет. Плавная поступь, медленные жесты. Тяжелые локоны немного пружинят в такт шагам, когда она идет мне навстречу. А я плетусь к ней, ощущая, какая я грязная, какая рваная у меня куртка, какие всклокоченные волосы, какие они пыльные, сколько в них набилось земли.

Стрекот наверху становится пронзительней, но тут же быстро удаляется, растворяясь среди зелени зарослей и голубизны неба. Наверное, шестикрылый аппарат улетел наблюдать за другими рядами виноградника — что там надо, увлажнить или подрезать.

Ала останавливается в трех шагах:

— Выглядишь ужасно.

Я, конечно, тоже обниматься не бежала, но все-таки…

— Я с трудом выбралась из ужасного места.

— И снова на Первый, и снова одна. Опять что-то с твоим Мастером, Инэн?

Морщусь про себя. Ну вот, сразу отчитываться!

— Она осталась на осколке. Но она жива, вы не думайте.

Моя Старшая так наклоняет голову и так улыбается, что мне становится стыдно: конечно, она ничего такого и не думает и думать не может.

Опускаю взгляд. Как когда-то провинившейся ученицей объясняла, почему раскачивалась на плюще, принимаюсь рассказывать обо всем, что случилось со мной и Сатс, едва мы вышли с Первого.

Я говорю и говорю. Дохожу до 5115-го, до искаженной свиньи, до того белого, что выпаривали местные, вот уже и про вождя, с запинками — трудно про него оправдываться, он словно требует о себе гордой речи!

Задыхаюсь, тараторю, вспоминаю, что забыла про костры вокруг башни… но в какой-то момент понимаю, что меня слушают невнимательно.

— Ала, — осторожно говорю, выждав паузу, за которую моя Старшая дважды отвела локон от лица, хотя ветра в винограднике нет. — Ала скажите, как вы поступите? Отправите на 5115-ый помощь? Или сразу уведете сильного, а потом займетесь местными?

— Займемся? — повторяет Ала задумчиво. — С сильным ясно, его, скорее всего, приведут и проверят. Но ты не первая, кто считал, что встретил «того, кого сам мир ждал». И он не первый, привлекший внимание. Если он уцелеет после проверки и выдаст хорошие показатели, он останется здесь. Такой мужчина будет нам очень полезен.

Вспоминается старый разговор, и от острой обиды сжимаются зубы.

— Он останется здесь, и вы разрешите создать с ним семью кому-нибудь из тех наших, кому вы это разрешите, — бормочу я. — Конечно, он же не просто человек-с-осколка, а разумный полной силы. Значит, он — чистый потомок внешней стороны. Не полноценный Мастер, конечно, без обучения. Но дети его не будут полукровками.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Ты всегда была умницей, Инэн. И я очень рада, что ты уверена в его силе.

— Непростая похвала… Для вас все эти распределения, кого куда и зачем — банальность. Для меня — откровение. Но вы не думали, что именно сейчас и именно с ним нельзя обойтись так, как вы обычно обходились с подобными?

— Чем же он отличается, по-твоему? — спрашивает Ала без интереса.

— Он? Всем отличается! — Я выдыхаю и продолжаю ровнее: — Мне кажется, вы не понимаете момента. Вы видите, что осколков с жизнью становится меньше, что слабых людей становится больше. И вы в ответ отстраняетесь, контролируя свои силы на Первом. С него вещаете о сохранности, о порядке. Но от чего вы хотите закрыться? От хаоса? А между тем для хаоса у того, что происходит за пределами Первого, все слишком систематизировано. Да, все изменяется. Все перемешивается, сдвигается и закручивается по-новому. И в этом новом есть свой порядок.

— Свой порядок, — эхом повторяет Ала.

— Да. За последние обороты я сама встретила на своем пути двоих — двоих! — у которых сила просто зашкаливает. У Сатс невероятные способности для Мастера, и она умеет видеть лучше, чем сама думает. И вождь... Не знаю, что он умеет, но чувствуется в нем... Это не расскажешь... Разве попадались мне такие раньше? И я сообразила, как оно все. Раньше было статично: с каким уровнем родился, с таким и живешь. А сейчас идет перераспределение. Оно происходит так, что сила, двигаясь в новые точки, остается в старых границах… Посмотрите сами внимательней. Сатс подпиталась за счет своей сестры, когда та покалечилась и ослабла. И это произошло внутри одной ее семьи. Вождь принял силу своего племени, когда оно стало травить себя этим ядом искаженного. И это — внутри одного осколка. Сила и нас, и людей переходит от одного к другому, перераспределяется, кое-где стекается в более яркие очаги. Вот эти двое — такие очаги, костры... как угодно их назовите, но они буквально горят, и этим они отличаются. Раньше сила была рассеяна по всему миру, а мы все ждали, когда же придет… — кашляю, потому что едва не сорвалось имя вождя. — Так вот, она концентрируется так, как считает нужным сама, по собой установленному порядку. Разве нам следует идти ей наперекор, цепляясь за старые правила? Разве мы не последуем за миром и тем, что он указывает?

— Хорошая речь. Убедительная, только немного подправить… Что, по-твоему, указания мира?

Если бы можно было прищуриться и присмотреться к ее словам! Но она не поворачивается ко мне, и продолжать приходится вслепую:

— Эти двое и есть указания мира. Если для того, чтобы отправить кого-то на 5115-ый, нужно что-то убедительное для совета, вы можете собрать это сами. Докажите им в цифрах то, о чем я говорю. У вас есть данные проверок, есть показатели. Прежние, новые, прогнозируемые. Можете перепроверить всех наших. Особенно тех, кто мог получить поддержку, черпнуть от кого-то близкого при каких-то тяжелых обстоятельствах.

Мы неспешно выходим на сухую желтоватую дорогу. Ала останавливается, смотрит в ту сторону, где среди темно-зеленых деревьев и кустов прячется переход. Вид у нее задумчивый. Наконец она поворачивается и глядит на меня с новым, совершенно незнакомым и отчего-то неприятным выражением:

— Продолжай.

— Приведите их двоих сюда, а потом можно будет начать искать другие очаги более детально. Нас становится все меньше, но деваться-то нашей силе некуда, ей приходится сосредотачиваться в оставшихся. У некоторых наших — неважно, Основатели они или Мастера — могло прибавиться. А если говорить о деградирующих осколках, то там такие люди берут силы от своих же, как-то ослабевших, но не отбирают, а, наоборот, берегут, сохраняют, потому что против воли не…

Она опускает взгляд и указательным пальцем правой руки, убирая что-то, потирает указательный палец левой руки. Я смотрю за этим гипнотическим движением и сбиваюсь.

Мне очень хочется быть понятой правильно, но я волнуюсь, что плохо объясняю. Остается только сказать:

— Поверьте, я это вижу. Я, Основатель, это вижу.

— Поддержка, — тихо говорит Ала. — Или подпитка… Допустим, я поддержу на совете эти слова. Допустим, я добьюсь перепроверки всех, кто сейчас на Первом. Допустим, мы приведем сюда твоего сильного и посмотрим, что он умеет...