По поводу прошлой ночи

Приехать домой на то Рождество было ошибкой. Я делала это каждый год, и каждый чертов год я сожалела об этом.

Похудение было не очень простым для меня, но за прошлый год я потеряла почти девять килограмм. Конечно, не выглядело так, будто я сбросила сильно много, или вообще хоть что-то, но я чувствовала себя лучше и гордилась своей силой воли.

Я не выпивала. Не курила. Не употребляла наркотики. Но я ела. И иметь зависимость от еды было намного хуже, чем просто зависимость. Я думаю это из-за того, что еда была доступной везде и всегда. Несколько лет назад, я проводила вечера в спортзале и покидала его, а по пути домой соблазнялась и покупала себе бургер. Вот кем я была — девушка в спортивной одежде, поедающая бургер в темной части парковки, чувствуя при этом стыд.

Тяжелее было сказать нет, чем да. Я была слабой, когда дело касалось еды.

Поэтому, когда моя мать нахмурилась в неодобрении и сказала с осуждением: «Ты похудела?», я была раздавлена. Ее бы убило, если бы она сказала, что счастлива оттого, что я наконец-то работала над своим весом? Да, очевидно, потому что в каждый удобный момент, она подсовывала мне что-то съедобное под нос, и после небольшого противостояния я сдавалась.

Я возвращалась назад в колледж, по крайней мере, на три килограмма тяжелее и до одури грустной.

Я никогда не понимала свою мать, и почему она так сильно борется, когда дело касалось моего желания похудеть. Единственное, о чем я могла думать — это то, что, по ее мнению, моя личность изменилась бы вместе с моим весом. Я слышала, как она в этом же обвиняла свою сестру, мою тетю Пенни.

Каждый год, один из жильцов нашего дома должен был организовывать рождественскую вечеринку. В том году была очередь моей мамы. Мы съели рождественский ланч в полдень, а затем принялись за работу, приготавливая кучу подносов с закусками, соусами и десертами. Конечно же, я ела во время готовки, что чрезвычайно порадовало мою маму, в то время как я себя чувствовала не очень хорошо. Около шести часов вечера жильцы начали приходить. Я пошла наверх переодеться и только тогда поняла, что платье, которое я купила перед поездкой домой, похудевшая на девять килограмм, больше на меня не налазило.

Мне не следовало этому удивляться. Я ела практически каждый час в течение трех последних дней, а платье было мне впритык, когда я его покупала. К слову о затруднительном положении. Я чуть не впала в истерику, но вместо этого, взяла себя в руки и оделась в черные брюки и блузку. Я была одета неподобающе для этого случая и чувствовала себя некрасивой, но в этом была целиком моя вина.

Я простояла в уголке большую часть вечера. Гарри улизнул после ланча на свою смену в баре, а все нормальные люди моего возраста развлекались со своими друзьями и любимыми. Я была единственным человеком в возрасте до сорока на этой вечеринке, и это было отстойно.

Мама поставила меня на обязанности официантки, будто мне уже было недостаточно стыдно, поэтому я провела большую часть вечера, наполняя поднос закусками, проходя с ним примерно с минуту, а затем, прячась в углу, поедая его содержимое, пока меня не затошнило.

Примерно в пол-одиннадцатого я была уверена, что мама не заметит моего отсутствия, поэтому побежала наверх. Если у мамы были с этим проблемы, она могла идти куда подальше. С меня было довольно.

Я разделась и натянула на себя пижаму с изображением Снупи, завязала волосы в высокий конский хвост и уселась на свою кровать, чтобы почитать. Мама повесила красную веревку, преграждающую вход на лестницу, поэтому никто бы не поднялся сюда, и я подумала, что будет безопасно оставить дверь открытой.

Мне следовало ее закрыть. А затем запереть на замок. Вдобавок подпереть ее стулом и еще и сесть на этот стул.

Я была поглощена чтением своей книги и не заметила, как высокий парень споткнулся и схватился за мою дверную раму, чтобы не упасть. Он крепко держался одной рукой, а его тело покачивалось из стороны в сторону, когда он застонал и провел рукой по лицу. Широко распахнув глаза, я прижала книгу к своей груди, и из меня вырвался тревожный вздох. И тогда он увидел меня.

Его темно-каштановые волосы были подстрижены и уложены так, будто он только вернулся из парикмахерской. Я не могла видеть его глаза с того места, где находилась, но знала, что они были слишком светлыми, чтобы быть карими. У него было худощавое, но мускулистое тело, рукава его черной рубашки, которую он носил вместе с темными джинсами, были подкатаны до локтей, верхняя пуговица на рубашке расстегнута. Он наклонился вперед, пошатываясь, и, прищурившись, посмотрел прямо на меня.

— Минни, правильно?

Он знает меня?

Был только один человек, который называл меня Минни. Мой брат. Методом исключения я быстро поняла, кем был этот человек. Я залилась краской и медленно кивнула.

Он криво улыбнулся, и меня шокировало то, как от этого затрепетало в животе.

— Я Мэтт Куинн, друг Гарри. — Прежде чем я успела что-то сказать, он шагнул в комнату и присел. — Не против если я присяду? — он вытянул ноги перед собой, предоставляя мне возможность рассмотреть поближе, насколько высоким он был.

Я открыла рот, чтобы заговорить и сказать что-то остроумное, при этом рассмешив его, но не смогла. Я была парализована.

Он вздохнул, откидываясь в кресле так, будто мы постоянно ведем такие беседы.

— Почему ты не выпиваешь или не танцуешь, или не тусуешься внизу? Рождество же.

Вот на это я могла бы ответить и не выставить при этом себя идиоткой. Я слегка пожала плечами.

— Я не знаю. Мне такое не нравится.

Он кивнул так, будто понял меня.

— Мне тоже, — затем он улыбнулся, — но я не против той части, где нужно пить.

Мой брат немного рассказал мне о Куинне. Я знала только, что он был на скользком пути, общался с плохой компанией, но пытался взять себя в руки. Когда я спросила Гарри, во что он был втянут, он ответил, что это личное дело Куинна. Гарри переживал из-за того, что Куинн был хорошим парнем, но просто сам не понимал этого.

Из меня вырвался смешок.

— Это я вижу.

Он широко улыбнулся.

— Да, Гарри послал меня наверх, чтобы я нашел его кровать и прилег. Очевидно, я обидел одну пожилую леди, поинтересовавшись у нее, били ли ее волосы настоящими. — Он подмигнул мне. — Меня отослали спать.

И тогда я рассмеялась, быстро закрывая рот рукой, и поморщилась.

— О, нет. Это была миссис Моррисон, и да, она носит парик.