По праву сильнейшего

Болтали в общем-то ни о чем, пока я не вспомнила один очень интересный вопрос, от ответа на который, ранее Влад ушел:

— Ты обещал рассказать о том, что знаешь про перехват силы, — напомнила я.

— Перехват силы? — явно не понял меня мужчина.

— Помнишь, я перехватила у тебя контроль? Ты сказал, что знаешь, как у меня это получилось.

— Не знаю, — усмехнулся оборотень, — но могу предположить. Слышал, что такое случается у пар, когда они эмоционально сильно зависимы друг от друга. Тебе не рассказывали разве сказку?

— Какую? — уточнила я.

— Про истинную пару, Ромео и Джульетту среди оборотней?

— Нет, — задумчиво произнесла я. Первый раз о подобном слышала. — Расскажешь?

— Предупреждаю, девочка моя, это только красивая легенда. Уже не помню подробностей, но Кьяр оказавшись на территории чужой стаи, встретил Янину и признал в ней пару. Он и она были детьми вожаков. Наследниками. Но стаи враждовали между собой. Тогда Янина и Кьяр в полнолуние обратились к Праматери Луне с просьбой о соединении судеб. Ты ведь знаешь, что парность — это только физическое влечение. А Праматерь благословила их человеческие половины, связав их души. Говорят, с тех пор можно встретить не только истинную пару для зверя, но и для человеческой ипостаси. И такое благословение считается высшим, — Влад улыбнулся. — Такая пара делит все на двоих. Силу в том числе.

— И как ты для себя объясняешь произошедшее? — не стала комментировать услышанное. Явно не про нас. Вряд ли высшее благословение предполагает наличие третьей участницы в паре.

— Сильными эмоциями, милая. Ты тогда переживала, на тебя смотреть было страшно, — признался он. — Мой волк с ума сходил от беспокойства, — значит, волк… и все? А он с ума не сходил? Хотя бы волновался? Стало неприятно. Хотела даже спросить, что чувствовал он, но решила промолчать. Видимо волчица со своим извечным «Дура!» положительно на меня влияет.

— Влад, а маму, вообще, лечат? — решила сменить тему.

— Честно говоря, не знаю, — мужчина нахмурился. — По идее должны что-то делать. Хочешь, можем найти ее лечащего врача.

— Хочу.

— Будешь что-нибудь еще, маленькая? — Влад давно уже успел закончить нехитрый обед.

— Нет, — отставила кружку с недопитым чаем. — Пойдем?

— Куда сначала?

— К врачу.

Вот же! Вот!.. У меня цензурных слов не было, когда мы покидали кабинет лечащего врача, коим оказалась та тетка, которая здесь всем заведуют и кабинет которой мы временно приватизировали. То, что она гинеколог по образованию, никого не смущало. Как такое, вообще, возможно?

— Ана, успокойся, пожалуйста!

Безумно хотелось кого-нибудь ударить или что-нибудь разбить. Как сдержалась в кабинете этой дамочки, не сводящей глаз с моего мужчины, не представляю.

— Влад, — завелась я, — кто додумался назначить гинеколога лечащим врачом душевнобольной? Ты куда смотрел, когда запихивал мою мать сюда?

— Маленькая, успокойся, у тебя глаза светятся, — оборотень попытался меня обнять. Естественно, у меня глаза светятся, я злая. Злая, как… Даже сравнение достойное подобрать не могла. Ударила Влада по груди. Никакой реакции. — Я не знал! Ты ведь знаешь, что среди оборотней не бывает душевнобольных. Слишком опасно.

Я это прекрасно знала. Если с оборотнем что-то случалось, например, не мог больше контролировать животную ипостась, то обязанность альфы — уничтожить опасность. Убить такого оборотня. Влад Кровавый пошел дальше. Собрал ненормальных в кучу, окрестив Псами Войны. Я мало знала об этом. Но слышала, что у него есть целая армия отчаянных головорезов, которые несколько, мягко выражаясь, не в себе. Неудивительно, что у такого гинекологи занимаются лечением нервов.

Попыталась освободиться из объятий, оборотню все-таки удалось поймать меня в капкан. Буквально.

— Успокойся, моя хорошая. Я найму лучшего специалиста среди оборотней, которого можно только купить за деньги, — пообещал мужчина.

— Почему среди оборотней? — недовольно поинтересовалась я, но вырываться перестала. Наоборот, обняла Влада за талию.

— А ты хоть представляешь, что будет, если твоя мать расскажет человеческому специалисту что-нибудь о нашем мире?

Представила. Влад прав. Если мама хоть заикнется о существовании иных, ее никогда уже не выпустят из сумасшедшего дома. Или же Соболев будет обязан ее уничтожить. Ведь одно из главных правил существования нашего вида: анонимность. Правда, о последнем не волновалась. Уверена, оборотень больше не причинит вреда моим родственникам. Ведь тогда простить не смогу. А я простила? Простила убийство моего отца? Простила так легко и быстро? Ответ пришел однозначный: «Да!» Простила, поняла, но вот забыть когда-нибудь вряд ли смогу.

Раздумывала над причинами произошедших во мне перемен. Всего три дня. Три. Но ненавидеть пару больше не получалось, это противоречило природе волков. Было заложено на уровне инстинктов. Инстинктов, которые требовали…

— Хочу увидеть мать, — мужчина зашевелился, — и я хочу пойти одна.

«Не смей оставлять пару с этой!», — всполошилась волчица, заставляя меня улыбнуться. Похоже, не так уж она была уверена в нашей паре. А вот я была спокойна относительно главного врача, меня волновала другая.

В любом случае оставить Влада придется. Я очень надеялась на то, что мать может притворяться, а в присутствии альфы она ни за что не посмеет раскрыть себя.

— Уверена? — с сомнением поинтересовался оборотень.

— Уверена, — подтвердила. — Я уже знаю, чего ожидать.

До конца избавиться от Соболева не удалось. Он, как цепной пес, остался дожидаться меня в коридоре. Впрочем, он и был псом. Шелудивым псом, но таким моим. Подумала об этом с особой теплотой, сама себе удивляясь. Прекрасно помнила, каким скотом может быть Влад. Но он еще не знает, какой стервой могу быть я, если чего-то хочу.

Оставляла оборотня в компании главврача, которая снова решила составить нам компанию.

— Мама, — произнесла тихо, чтобы не напугать бедную женщину. Она сидела на кровати и, казалось, смотрела куда-то вдаль, хотя ее взгляд был устремлен в стену. Больная никак не отреагировала. Тогда я, стараясь не делать резких движений, приблизилась к ней и присела рядом на постель. Находиться рядом с ней было неприятно. Неприятно осознавать те изменения, которые в ней произошли. Все же образ, бережно хранимый в памяти, сильно отличался от оригинала.

Какое-то время сидели в полной тишине. Я рассматривала мать, не рискуя к ней прикасаться, она изучала стену. Я уже собиралась уходить, даже поднялась.

— Мама, что же с тобой произошло? — произнесла шепотом, не надеясь на ответ.

— Он пришел, — также шепотом ответила она, чем вызвала у меня замешательство.

— Кто?

— Он.

— Мама, кто пришел и что он сделал?

— Он пришел.

— Кто? — попыталась я снова. — Кто он, мама?

— Он. Опять. Пришел.

Бесполезно. Пора с этим заканчивать. Направилась к двери и позвала: