По прозвищу Ворон, Двойник

– Что можэт сказат бандытскому атморозку скромный, основатэлно подвыпывший "кавказэц"?
– умышленно коверкая слова, с улыбкой пожал плечами Али.
– Русская свинья, я твою маму... И так далее...

– Я так полагаю, ребятки сильно на тебя обиделись, позабыв про свои обязанности, или решили прямо на месте отрихтовать кулачками морду твоего лица? Точно?

– Ох уж эта молодежь!
– покачал головой, укоризненно цокая языком, Али. Год тренировок в подвале, а туда же - руками махать!

– И не говори, - согласился Ворон.
– Но ты их хоть не покалечил, или?..

– Знаешь анекдот про меткого стрелка и муху?

– поворачивая автобус с Разводной на Петергофское шоссе, спросил афганец.
– Там все заканчивается такими словами: "Летать будет, но любить- уже никогда!"

Некоторое время они молча ехали по почти пустынному ночному шоссе. Ворон понимал, что терпеливый и тактичный Али ждет от него рассказа о встрече с журналистом. Но вместо того чтобы изложить весь их разговор с Родниковым от начала до конца, Сергей ограничился тремя короткими фразами.

– Этот парень мне очень помог, Али... Причем уже не в первый раз. Я думаю, скоро мы познакомимся с моим двойником, а заодно встретимся с одной поганой тварью, по которой уже давно скучает твое похоронное агентство.

– Мы всегда рады новым клиентам, шурави, - спокойно ответил афганец, нажатием кнопки включая проигрыватель компакт-дисков. По кабине "транзита" из четырех расположенных по углам акустических систем полилась тихая восточная музыка.
– Особенно если их нам поставляют старые знакомые....

Капитан Логинов

– Неужели это был Ворон?
– непроизвольно сорвалось с губ Логинова.

Сняв пистолет с предохранителя, капитан медленно поднял его вверх, целясь точно в лоб ухмыляющемуся типу в надвинутой на глаза кепке, и, почти незаметно двигая ствол слева направо, три раза подряд нажал на спуск.

Эхо выстрелов гулко прокатилось по всему помещению тира, в котором в этот ранний час - настенные электронные часы показывали начало пятого утра, - кроме Кости, не было ни души.

Нажав на кнопку, Логинов подождал, пока мишень с тихим гудением приблизится к его кабинке, и снял с держателя продырявленный лист с изображением небритого, похожего на карикатурный персонаж преступника, У того помимо расплывавшегося до ушей рта из восьми выстроившихся ровной дугой отверстий, вместо глаз и носа зияли аккуратные дырки от пуль. Скомкав бумагу. Костя швырнул ее в полный отработанной макулатуры пластмассовый мусорник у стены. Положил опустевшую "беретту" на обтянутый войлоком бортик тира, снял антишумовые наушники и повесил их на крючок.

Каждый раз, когда капитану хотелось спокойно подумать, он спускался на минус третий этаж Большого дома, выбирая время, когда есть большая вероятность остаться один на один с мишенью, и разряжал в бумажного бандита пять-шесть обойм.

Для бывшего офицера спецназа Логинова это занятие было сродни медитации. Только держа в руке боевое оружие, видя перед собой цель и нажимая на курок, он ощущал необычайное хладнокровие, четкость мысли и полную уверенность в правильности своих действий. А сейчас как раз было о чем подумать.

После полученного Костей из ГУВД Москвы второго факса события завертелись с фантастической быстротой.

Вслед за сообщением о якобы осуществленных Вороном бессмысленных варварских убийствах выдающий себя за детектива Орлова пациент неожиданно покидает больницу, заставив врача вколоть ему большую дозу промедола.

На автора программы "Криминал-Информ" Игоря Родникова выходит скрывающийся от правосудия вор в законе Вишня, и тележурналист делает в эфире объявление о неслыханном вознаграждении в обмен за любую информацию о двойном убийстве на Мориса Тореза.

И почти сразу же после выхода программы в эфир Родникову звонит десятилетний пацан и сообщает о некоей женщине в темных очках, замеченной им ночью у дома номер двадцать пять.

Потом, примерно за час до возвращения журналиста домой, оператор звукового наблюдения фиксирует в его квартире странные тихие шумы, после чего снова наступает тишина, но на этот раз уже абсолютная, такая, которой просто не может быть в помещении, где находится человек. Ни хлопка дверей, ни звука шагов, ни шелеста льющейся в ванной комнате воды - ничего!

А на следующее утро Родников лично является в приемную ФСБ, бросает на стол спичечный коробок, сообщает об обнаруженном им в своей квартире вмонтированном в телефонный аппарат подслушивающем устройстве и просит провести специальную проверку...

Но "клопы" перестали работать еще до прибытия журналиста домой, следовательно, их вычислил кто-то другой - тот, кто проник в его квартиру до возвращения Родникова!

Вопрос: кто это был? На сей счет у Логинова имелся только один, напрашивающийся, исходя из логики событий, ответ.

Нежданным гостем журналиста мог быть только

Ворон, решившийся на встречу со старым знакомым с целью получения дополнительной информации о "совершенных им" минувшей ночью убийствах... Он же - спасший Ирину Сосновскую от маньяка Яблонского частный детектив Сан Саныч, с которым Костя мило беседовал в Озерковой больнице всего за несколько часов до этого и даже пригласил к себе в гости, на коньячок!

Однако самое интересное произошло сегодня, когда в кабинет Логинова зашел сотрудник компьютерного отдела и положил на стол данные владельца отпечатков, отправленных капитаном на идентификацию. Прочитав завершившиеся неожиданным успехом результаты сравнительной экспертизы, Костя на секунду потерял способность к ' адекватной оценке событий, ему даже показалось, что у него от хронического недосыпания последних двух суток и сильного нервного напряжения вдруг начались галлюцинации!

Каково ему было узнать, что человек, с которым он лично общался не далее чем вчера утром, уже два с лишним года является мертвым и похоронен на Южном кладбище?!

Скелет

– Знаешь анекдот .про меткого стрелка и муху?
– спросил Али.
– Там все заканчивается такими словами: "Летать - будет, но любить - уже никогда!"

Ворон усмехнулся.

Скелет, которому Алтаец поручил организовать слежку за Родниковым, был вне себя от ярости. Он нервно ходил по закутку в подсобке супермаркета, громко ругался, то и дело плевал по сторонам и поглядывал на застывших у стены двух боевиков, рожи которых, покрытые ссадинами и синяками, своим цветом больше всего напоминали недозрелый баклажан.