По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России
Шрифт:
При короле Ягайле из православного храма она обращена была в костел; в XVI веке, когда Заславлем владела семья Глебовичей, храм этот стал протестантским, потому что владелец его был одним из тех последователей нового учения, о значении которых уже говорилось, но храм не замедлил возвратиться снова в лоно католической церкви; позже он стал центром Доминиканского монастыря, затем опустел; при графе же Муравьеве, в 1863 году, он был возобновлен и переделан внутри в православную церковь, но снаружи остался костелом. В подвалах его, теперь уже заделанных, еще в пятидесятых годах хранились три набальзамированные трупа князей Сапег, некогда владевших Заславлем; но так как про них начали было ходить в народе рассказы о чудесах, то губернатор Шкляревич распорядился об упокоении их в земле и засыпке подвалов.
Грустно, конечно,
Минск. Театр и сквер на Петропавловской ул.
Еврейская корчма на месте Великокняжеского дворца просветителя России невольно вызывает на несколько слов о важном, для западного края вообще, значении евреев и о том, как отражается отсюда еврейство и на Великую Россию вообще.
Вопрос еврейский — не наш местный вопрос, а вопрос мировой, только у нас, благодаря «черте оседлости», еще не окончательно пробуравленной, евреи все-таки сбиты в кучу, подлежат наблюдению, тогда как там, в Европе, они рассеяны повсюду. Эта наша «черта оседлости» величайшее благо, величайший дар, завещанный нам историей, который следует беречь как зеницу ока[24]. Так понимал вопрос о расселении по России евреев император Александр II, когда в 1871 году на отчете черниговского губернатора, говорившего в пользу их расселения, государь поставил резолюцию: «С этим я никак не могу согласиться».
Вот главные основные цифры, касающиеся евреев в России. К 1881 году их было во всей Империи 4.086.000 душ — всего 4%; из того числа в Царстве Польском 1.010.378 душ, т. е. 13,8%; из того же числа в черте оседлости, в пятнадцати северо- и юго-западных губерниях 2.912.165 душ, т. е. 12,5% населения; в прибалтийских губерниях 66.431 — 3% и, наконец, в великорусских губерниях 53.574, то есть 0,1% всего населения.
Минск. Мясные ряды
Евреи в России — самое тяжелое наследие, оставленное нам бывшим Царством Польским, наследие гораздо тяжелейшее, чем два бывшие повстания, чем всякая «пассивная» и всякая «активная» польская против нас оборона. На это удручающее влияние умершей Польши, чрез посредство евреев, на живую Россию, хотя указывали многие, но только вскользь, мимоходом, как бы недостаточно вникая в исторические данные, которые, однако, вполне ясны и неопровержимы.
Иловайский говорит, что «отсутствием инстинкта самосохранения следует признать призвание на Польскую землю немецкого ордена и пассивное отношение к чрезмерному размножению еврейского населения». Он ошибся. Отношение это вовсе не было пассивным, а совершенно активным. Когда евреи не находили нигде места в Европе, когда их повсюду жгли и четвертовали, Казимир Великий, король Польский (у. 1370), для развития в Царстве Польском отсутствовавшего, но необходимого ему среднего сословия, прямо покровительствовал колонизации края евреями и немцами. Уже в 1420 году краковский сенат жаловался на то, что подавляющее большинство купцов и ремесленников в Польше — евреи.
Как сказано, во всей Западной Европе евреев жгли и четвертовали, здесь, в Польше и Литве, давали им права. Могли ли они не устремляться сюда, в обетованные земли Литвы и Польши? Знаменитая «черта оседлости» наших евреев, отгораживающая 15 западных губерний, черта, которую желательно добрым людям так или иначе уничтожить, не есть, как многие думают, «учреждение» русского правительства; «черта оседлости»[25] создалась и окрепла не каким-либо особым нерасположением нашего правительства к евреям, а заключает в себе те именно местности, которые отличены многочисленными привилегиями, данными евреям со стороны великих князей литовских и польских
королей.И помогали же евреи Польше много и разновременно: они украшали, одевали и снабжали деньгами панство и шляхту, они были деятельными арендаторами православных церквей Украины, они доставали для поляков каштаны из огня во время унии, они, во время двух последних повстаний, служили таинственной, только изредка обнажавшейся, сетью всякой вражды к России. Не случайно слитие евреев с нашею западною окраиной.
На второй день пребывания в Минске путники осматривали устроенную в это время выставку различных предметов археологии местных раскопок. Многие предметы, найденные в пределах губерний, отправлены были в Петербург и в московское археологическое общество; но и то, что имелось налицо, было достойно внимания, например, небольшая золотая монета с надписью: «Царь и великий князь Ладислав Жигимонтович всея Руси», очень древний галунный головной убор, картофель странным образом очутившийся в сфере бронзового века и др. в Игуменском уезде имеются свайные постройки; по Березине, Припяти, Случу и Неману — много курганов и городищ железного века, причем, по мнению местного исследователя, в железный век умерших клали на поверхность земли и насыпали над ними курганы, тогда как в бронзовое время клали в землю и курганы насыпали над могилой.
Смоленск.
Прибытие и посещение собора. Знаменитая икона. Ризница. Церковь надворотная. Историки Смоленска. Князь Юрий Смоленский. Обман Витовта. Спор Москвы с Литвою. Смольняне под Грюнвальдом. Щеня. Защита города Шеиным. Смоленская шляхта. Измена губернатора. Принц Антон Ульрих. Петр I. Екатерина II и их посещения. Смоленск в 1812 году. Энгельгардт и Шубин. Памятники 1812 году и Глинке. Лопухипский сад. Свирская церковь. Археологические сведения. Вознесенский и Авраамиев монастыри. Городские стены. Башня Веселуха. Общий видь города. Сравнение со Псковом и Киевом. Музей.
В девять часов утра, 27 июня, поезд остановился у вокзала в Смоленске. Город этот является крайней со стороны запада твердыней государственного тела, когда-то отторженной надолго, но, наконец, не только вернувшейся, но и сплотившейся с ним воедино.
Переезд от вокзала в местный собор весьма продолжителен, так как он высится на другом берегу Днепра, и экипаж только минут через двадцать после остановки поезда быстро въехал по красивой Благовещенской улице на крутую соборную гору, в узкие ворота стен, по изломанному проезду, свидетельствующему этим самым о том, что возникли эти стены и этот проезд давно; возникли не по заранее установленному плану, а так — как возникали все наши древние твердыни, как Бог послал.
Остов Успенского кафедрального собора покоится на шести столбах, под крутыми арками и плоскими куполками, каждый с шестью окнами; собор изобилует светом, расположенным в четыре яруса; в третьем свету окна круглые, равно как большое окно над входом; низ столбов обрамлен иконами, из которых многие древни; фресковые изображения имеются в сводиках; изображения из Апокалипсиса и брак в Кане видны на задней стороне; тут же хоры. Замечательно хорош и богат трехъярусный, не очень древний иконостас, весь в богатых золоченых обрамлениях листвы; собор о двух алтарях и над главным — сень на витых колонках; по стенам собора, кругом на верху, деревянная галерея, против алтаря справа — царское место, слева амвон.
Смоленск. Общий вид города с Тихвинского кладбища
Любопытно, что иконостас, несколько лет тому назад подновленный, работан при Екатерине II малороссом Силой Михайловым, с тремя помощниками, в течение десяти лет, за 1.000 р., а живопись исполнена тоже малороссом Трусицким, с двенадцатью помощниками, тоже в десять лет времени, за 2.000 р. и с выдачей провизии на 500 р.
Успенский собор в Смоленске, бесспорно, один из замечательнейших храмов России. Он почти вдвое больше московского Успенского собора и, венчая вершину горы, царит над городом своими пятью жестяными, четырехгранными куполами с фонариками; выкрашен он в бледно-голубую краску, и колокольня его, одного с ним характера, высятся от него отдельно, и стоит к нему боком.