По следам дзёро-гумо

Казалось, воздух зазвенел вокруг Зэнзэн, разразившейся безмолвной, но от того не менее грозной тирадой:

– Признавайся, ты сама его отпустила, да?! Не ври, что тебе не хватило сил! Я прекрасно видела вчера, как плотно он увяз в паутине твоих магических чар!

Амина молчала, не зная, что сказать, но на всякий случай сделала виноватый вид. Она боялась, что теперь Вэя начнут искать, но следующая фраза Зэнзэн заставила ее похолодеть:

– Что ж, ладно… Далеко не ушел твой красавчик! Водные духи не пропустят никого из человечьего рода. Вон они, взгляни, смотрят на тебя.

Амина опустила взгляд к воде, и ее передернуло: оттуда на нее смотрели бледные кривляющиеся лица, словно слепленные из жидкого, пузырящегося от брожения теста. Глаза надувались и лопались, а затем надувались вновь. Провалы ртов кривились, то расширяясь, то сужаясь и совсем исчезая, чтобы уже в следующий миг раскрыться глубокими ямами.

– Не бойся, они тебя не тронут. Это морё – духи вод, они притягивают людей и топят их, а потом пожирают их трупы, – пояснила Зэнзэн. – Их всегда много там, где обитают могущественные демоны, особенно в таких гиблых водах, как в этом пруду. Говорят, наш пруд питается водами реки Жошуй, которая отделяет мир живых от мира мертвых. Истоки реки находятся недалеко отсюда, в горах Наньшань, так что это вполне может быть правдой. Кое-кто из сородичей видел, как в пруду плескался сам Яюй – краснокожий дракон с огромной пастью, в которой запросто поместится пара-тройка крупных быков. Правда, я слышала, что Яюй не ест быков. Он обожает лакомиться душами таких красавчиков, как твой вчерашний дружок, которого ты упустила… или же отпустила. Значит, твой ужин достался водным бесам и дракону. Надеюсь, им понравилось. Красавиц Яюй тоже любит, но, к сожалению, их здесь не бывает, потому что состоятельные дамы в Китае редкость, а для процветания нашего рода необходимы деньги.

– Интересно, как деньги помогают вам процветать? – Несмотря на испытанный ужас, Амине стало любопытно.

– Помогают не деньги, а люди, которые очень любят деньги – так горячо любят, что не боятся связываться с нечистью вроде нас. Они обеспечивают нам прикрытие – и здесь, и в других местах. Среди них есть очень влиятельные чиновники и боссы из преступного мира. Благодаря такому взаимовыгодному сотрудничеству нашему роду удалось расплодиться повсюду. Вот ты, к примеру, чужестранка, а тоже наших кровей.

Амина вздрогнула. Она не сообщала Зэнзэн, что прилетела из другой страны, но та каким-то образом узнала об этом. Странно, ведь общались они мысленно и на паучьем языке, значит, то, что Амина не владела китайским, не могло стать причиной. Неужели Зэнзэн все-таки забралась в ее память? Хотя какое теперь это имеет значение, если Вэя больше нет, да и Кирилла, скорее всего, тоже?! Подумав о муже, Амина тотчас спохватилась и поспешила отогнать мысли о нем, но либо она опоздала, либо Зэнзэн и раньше было о нем известно, потому что следующие ее слова разрушили надежду Амины увидеть мужа живым:

– Считай, что твой супруг стал твоим вступительным взносом! Здесь ты найдешь себе нового мужа. В нашей большой семье много достойных самцов. Ты скоро сама увидишь. Давай-ка, пошевели ногами, а то нас наверняка уже заждались.

– Кто заждался? – спросила Амина, мертвея.

– Сородичи. Собрались, чтобы призвать Великую Праматерь общей молитвой, ну и заодно на тебя посмотреть. Все давно в храме. Правда же, наш храм прекрасен?

Взгляд Зэнзэн, устремившийся к величественному и мрачному строению, восхищенно вспыхнул, а глаза заблестели:

– Он очень древний и немного обветшал. Его выстроили лучшие мастера Поднебесной, но их потом съели. Теперь таких умельцев не найти, и некому доверить ремонт, но я думаю, наш храм простоит еще много веков!

С близкого расстояния храм выглядел не просто жутко – его вид разбудил в Амине первобытный ужас, от которого съежилась каждая клеточка ее тела. Казалось бы, чего бояться? Облезлое, корявое, деревянное здание – ничего особенного. Но именно его корявость и неестественная, неправильная геометрия, вызывали мысли о том, что внутри обитает гигантское чудовищное нечто, которое порой не прочь порезвиться, да так, что все здание идет ходуном.

Какое-то движение над крышей храма привлекло внимание Амины. Крупная тень скользнула под облаком и скрылась в скоплении туч у горизонта. Что это было? Точно не птица – слишком уж большое. И не самолет: Амина была почти уверена, что заметила нечто похожее на взмах огромного крыла с рваными краями, а самолеты ведь не машут крыльями.

И вдруг ее осенило, что промелькнувшая под облаком тень не единственная странность. Есть и другая, которой Амина поначалу не придала значения. Облако! Здесь было облако, и не одно! Тучи клубились, словно густое варево в котле. А как же искусственное небо? Амина дважды видела, что двор перед «гостевым» входом накрывал маскировочный полог, а дважды ей точно не могло показаться! Но здесь никакого полога не наблюдалось. Исследуя взглядом небосклон, Амина вновь повернулась лицом к игорному дому. Теперь его можно было увидеть целиком. Тканевый полог накрывал крышу и простирался по обе стороны от здания, крепясь к кирпичной стене, окружавшей его. Издали казалось, что игорный дом накрыт сачком для ловли насекомых. Он выглядел очень далеким и каким-то смазанным, как видение из сна, уже начавшее развеиваться. А вот «демонический храм», как его прозвала Амина, стал, наоборот, просто огромным, заслонив собой белый свет. Когда они с Зэнзэн подошли совсем близко к нему, он будто сам на них надвинулся и принял в себя, распахнув перед ними двери так широко, как раскрывают объятия перед самыми близкими родственниками.

Глава 22. Предназначение

Когда глаза привыкли к сумраку, Амина увидела два ряда людей, стоявших друг напротив друга вдоль стен огромного зала. Запрокинув голову, она с трудом разглядела высокие своды, которые едва угадывались под многочисленными слоями паутины, свисавшей длинными серебристыми пучками, похожими на бороды старцев-великанов. Паутина затянула все окна, казалось, дневной свет застревал в ней, не в силах просочиться сквозь толстую рыхлую преграду. Зэнзэн поторопила притормозившую у входа Амину. Настойчиво подталкивая в спину, она вывела ее в центр зала и велела встать в круг, начерченный на полу. С внешней стороны круга шли непонятные знаки, а внутри раскинулась рисованная паутина, лучистая, как солнце.

К Амине устремились десятки любопытных пар глаз. Ее изучали и оценивали, взгляды казались осязаемыми, словно ощупывали ее. Она тоже украдкой рассматривала присутствующих. С виду все они выглядели обычными людьми с азиатской внешностью. Юнру среди них не оказалось. Наверное, в храм допускались лишь избранные, в число которых не входили охранники и горничные. И, судя по выражениям лиц, эти избранные очень гордились своей привилегией, а на Амину смотрели свысока, даже с некоторым презрением, давая понять, что она им не ровня.

Зэнзэн взмахнула рукой, подавая какой-то сигнал. Все разом уставились в пол и начали издавать монотонное гудение, отдаленно похожее на молитву. Нарастая с каждой секундой, гул покатился вверх и в стороны, сотрясая воздух. Задрожали полотнища паутины на стенах, закачались свисавшие сверху серебристые «бороды» из паучьего шелка, и Амина ощутила боль в ушах, слово барабанные перепонки готовы были лопнуть под натиском звуковых вибраций. Гул все не смолкал, и боль усиливалась, вонзаясь в мозг. Не выдержав, Амина закрыла уши руками и запрокинула голову, собираясь издать протестующий вопль, но крик застрял в горле, превратившись в сдавленный хрип, из-за жуткого зрелища, представшего перед ее глазами. Сверху спускалось что-то живое, большое и темное, похожее на лохматую тучу. Оно раскачивалось из стороны в сторону, как маятник, и одновременно крутилось вокруг своей оси, поблескивая черным глянцем в тусклом свете редких солнечных лучей, пронзавших сумрак.

Разглядев паучьи лапы, Амина почувствовала, как все ее тело сводит в болезненных судорогах от вихря ледяного ужаса, поднявшегося внутри. Великая Праматерь! Мерзкое чудовище, самое место которому только в ночных кошмарах, но никак не в реальности! А, может быть, так и есть, и все происходящее – просто дурной сон? Вот было бы здорово, если бы вдруг выяснилось, что все это Амине просто приснилось, начиная со злополучного вечера в кафе «Кофента».

Стремительное снижение ускорилось, и через мгновение Великая Праматерь, огромная и круглая, как колесо от самосвала, зависла в воздухе перед лицом Амины. Шесть паучьих глаз, два крупных, а над ними четыре мелких, не выражали совсем ничего и напоминали пластмассовые глаза плюшевых зверей – такие же непрозрачные и неживые. Из пасти под ними выпирали жвалы, острые и загнутые, как крючья. Их кончики были испачканы в чем-то буром, похожем на засохшую кровь. Паучиха энергично задвигала лапами, вытянула их и принялась ощупывать Амину. Подвижные конечности коснулись ее головы, плеч, бедер, они кололись и царапали кожу сквозь тонкую ткань нового платья.