По следам гениального грабителя

— Вот видишь, не жадничаю, свое слово держу, — крепко пожал он руку. — Как только понял, что здесь наследили грабители, так сразу сообщил тебе.

— Верное решение.

Афанасий приподнял оранжевый шнур, огораживающий место преступления, и прошел за периметр.

— Сейчас должна подъехать группа криминалистов. Но ты первый, так что тебе право первой ночи. Цени!

Порой подполковник был очень навязчив, к этому следовало привыкнуть.

— Вот только нужно еще доказать, что этот мусор оставили преступники, — невесело буркнул Жилинский и, согнувшись, поднял небольшой холщовый мешок темно-зеленого цвета. Осмотрев его со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул: на остатке сургучовой печати отчетливо просматривались оттиски букв «Банк «Заречье». Заглянул внутрь конверта — ничего! Оно и понятно — вряд ли преступники оставят алмазы. Таких пакетов было много, не менее трех десятков: большая их часть находилась в кострище, изрядно подпорченная огнем; другая была раскидана по поляне. Экспертам придется немало покланяться, чтобы собрать их. Вместе с ними валялись и мешочки с банковскими печатями, изрядно перепачканные. А ведь в них тоже хранилась какая-то ценность (не исключено, что алмазы). Вперемешку с конвертами и мешками валялись клочья бумаги, засаленная ветошь, обрывки газет, полиэтиленовые пакеты и много чего другого, что в обычной жизни можно было назвать мусором и что не представляло никакого интереса. Но сейчас каждый обрывок бумаги мог привести к грабителям. — Неплохо было бы, чтобы здесь работала группа майора Чупилова.

— Не беспокойся, — улыбнулся Анисимов, — он уже в пути.

Стараясь не наступать на раскиданные предметы, Жилинский поднимал один мешочек за другим, пристально смотрел на него, прощупывал плотную ткань, заглядывал внутрь. Он бы и сам не мог объяснить, что именно здесь ищет, просто, полагаясь на свой сыскной опыт, знал, что даже самая простая вещь — смятая консервная банка или проездной билет — может дать нужное направление в расследовании. Интуиция подсказывала, что день для него сложится удачно и он обязательно натолкнется на что-то значимое.

Афанасию никто не мешал, оперативники из уголовного розыска, прибывшие немного раньше, стояли в сторонке и наблюдали за тем, как он, презрев брезгливость, вытаскивает из кострища перепачканные вещи. Один пластиковый мешочек его заинтересовал больше остальных, он лежал немного в сторонке, чуть далее от тропы. Приподняв его, следователь вдруг разглядел через полиэтиленовую поверхность небольшие прозрачные зерна. Открыв, вытряхнул на ладонь четыре прозрачных камешка. Даже не удивился, когда камешки, угодив под солнечный свет, ярко вспыхнули. Это были алмазы, вне всякого сомнения. Внутренняя поверхность полиэтиленового мешочка была испачкана каким-то жиром, вот они и прилипли.

— Что ты на это скажешь? — спросил Жилинский у подошедшего Анисимова, показав ему раскрытую ладонь с алмазами.

— Однако тебе всегда везет! Теперь не сомневаешься, что этот мусор выбросили грабители, взломавшие вчера банк?

Достав из кармана пластиковый мешочек, Жилинский переложил в него алмазы:

— Я и не сомневался.

Появилась уверенность, что это не последняя важная находка, остается только повнимательнее всмотреться в разбросанные предметы. В одном из бумажных пакетов, какие обычно бывают в придорожных кафе, Афанасий увидел надкусанный беляш и недоеденный бутерброд. Значит, преступники приехали издалека и купили бутерброды где-то в придорожном кафе, чтобы перекусить в дороге. Видно, еда оказалась не очень качественной, если они с ней не справились. Афанасий Жилинский покрутил пакет: «Интересно, в каком заведении делают такие беляши? — Перевернув пакет, прочитал надпись. — Ага, кафе «Аленушка». Сказочное название».

— Что там нашел? — поинтересовался подполковник Анисимов.

Приподняв пакет, Афанасий безлико ответил:

— Эти бутерброды они купили в кафе «Аленушка». Оно здесь недалеко, километрах в двадцати отсюда. Может, в кафе установлена видеокамера? Надо взглянуть.

— Хорошая идея, — с готовностью согласился Анисимов.

— Осторожнее, — сказал Жилинский. Наклонившись, он извлек пинцетом из комка слежавшейся грязи еще два небольших алмаза, угодивших под солнечный блик. — А вот еще один, — столь же бережно Афанасий извлек пинцетом крохотный искрящийся прозрачный камешек и положил его в раскрытый пакетик. После чего подписал бирку и прилепил ее к мешочку. — Вот теперь они никуда не денутся. Мне бы хотелось переговорить с человеком, который видел, как сюда сбрасывали мусор.

— Вот он стоит, — показал Анисимов на худого мужчину в потертом темно-зеленом камуфляже.

Уже немолодой, лет сорока пяти, человек устало опирался костлявым плечом о шершавую кору и смолил сигарету, стиснув ее крупными желтоватыми зубами.

— Кто он такой?

— Местный лесник.

— Понятно.

— Я у тебя что хотел спросить-то? Чего ты все этот свитер надеваешь? Вроде бы и не холодно.

— Если скажу, так ты не поверишь, — с усмешкой отозвался Афанасий.

Бережно уложив улики в кожаную сумку, Жилинский подошел к мужчине. Тот выглядел безмятежно, если не сказать — отстраненно, на худом изможденном лице так и было написано: будь моя воля, так давно бы сбежал ото всей этой возни в свою избушку на курьих ножках и наслаждался бы одиночеством.

— Жилинский, следователь по особо важным делам, — сдержанно представился Афанасий. — Мужчина лишь крякнул, не выражая особого расположения. — Это вы первым увидели подъехавшую машину?

— Да, я… Только ведь об этом я уже раз десять рассказывал. Ничего нового добавить не могу. Не из пальца же мне высасывать. — В его тихом голосе послышались язвительные интонации.

— Высасывать из пальца, конечно же, ничего не нужно, — хмыкнул Афанасий. — Только я вот у вас хотел спросить: вы всегда такой отважный?

Лесничий, даже не изменив позы, равнодушно посмотрел на собеседника:

— О чем это вы?

— Ночью по лесу разгуливаете. К неизвестным вот подошли… А если бы у них были стволы? Или думали, что они вас пожалеют?

— И вы о том же… Неожиданное начало беседы. А только ведь кому-то лес тоже нужно охранять. Если каждый под куст станет прятаться, что тогда будет?

— Тоже верно. Это уже позиция! И что же вы там видели?

— Видел троих мужчин. Марку машины не запомнил, но, кажется, это был «Опель». Впечатление такое, что они куда-то торопились. Потому что, когда я к ним вышел и стал кричать, они сразу уехали. Ссориться со мной им было не с руки.

— А что у вас в руках было, если не секрет?

Пожав плечами, лесничий признался:

— Палка была. Я тогда еще подумал: отступать некуда, а если что, так просто им меня не взять. А они побросали пакеты в костер и укатили. Вот и все, что я видел.

— В котором часу это было?

— Где-то в час ночи, может, уже второй пошел.

— А вы всегда в такое время по лесу ходите? — равнодушно спросил Жилинский.

Лесник посуровел. Взъерошенный, лохматый, с колючим пронизывающим взглядом: что-то в нем было от лешего, охраняющего свои заповедные владения. Хотя кто знает, какие они там, эти лешие.

— Приходится… Я шел к женщине, — признался он после некоторой паузы. — Надеюсь, это не запрещено.

— Не запрещено…. Видно, женщина стоит того, чтобы в два часа ночи идти к ней через лес. Я слышал, что здесь и волки рыщут.

Лесничий пожал плечами. Небрежно стряхнув пепел, упавший на его брюки, ответил:

— А мне что лес, что поле — все едино! Нужно людей бояться, а не зверья. Иной зверь умнее человека, просто так ввязываться не станет.

— Тоже верно. Значит, они услышали вас и тотчас уехали? Не вступали с вами в разговор, не спорили, а просто сели в машину и укатили?

— Так оно и было, — согласился лесничий. — Мне все это странным показалось. Вот как вы говорите, просто сели и уехали, даже габариты не стали включать. Я тогда особо этому значения не придал, а потом понял, что они не хотели, чтобы я их номер рассмотрел.

— И когда же они свет включили?

— Только когда отъехали далеко.

— Понятно. Что ж, спасибо за ответ.

— Я могу идти?

— Конечно, идите, вас никто не держит.

— Мне сказали, дождись важного человека, с ним и переговоришь по этому делу. Надеюсь, вы тот самый?