По следам капитана Врунгеля

– Лом! – кричу я нашему боцману и повару. – Бросай чайник с водой!

Он мигом сообразил, что нужно делать. Понёсся на камбуз, выскочил оттуда с чайником и швырнул его вверх – в винт вертолёта. Раздался треск, чайник разлетелся вдребезги, а вертолёт словно захромал, работая с перебоями. Назойливые пожарники отстали и повернули к берегу. То ли полицейский, то ли катер пограничников, спешащий нам вдогонку, мы увидели, когда уже выскочили за пределы территориальных вод Норвегии. Сбросили скорость и перевели дух.

– Вот это была самая тихая и безобидная страна Европы, – подвёл я итог нашему визиту в Норвегию.

Надо обсушиться, а Фоме переодеться не во что – чемодан-то пуст. Лом пожертвовал ему одну из своих тельняшек. В ней Фома, словно в женском платье ниже колен. Посмеялись.

– Нужно новый чайник покупать. Опять лишние расходы, – посетовал Лом. – Пойду, разогрею баварские сосиски вместо норвежской рыбки. Есть хочется.

– Куда мы теперь? – спросил Фома. – В Гамбург? Но у нас ведь белок никаких нет. Незачем туда наведываться.

– Раз «Беда» там была, то и нам следует завернуть. Сходим в гамбургский зоопарк, город посмотрим. Вернее, вы с Ломом посмотрите. Я там уже не раз был. Хотя, впрочем, и Лом, наверное, тоже. Всё-таки боцман дальнего плавания. Интересный город и люди в нём встречаются интересные.

Гамбургская потасовка и народная политика Лома

В Гамбурге говорят на немецком языке, ибо он находится на территории Германии и стоит на немецкой реке Эльбе. Это самый крупный не столичный город Европы. Славно погуляли по нему. Сначала прикупили Фоме кое-что из одежды. Полюбовались озером с лебедями в самом центре города. Постояли перед статуей Бисмарка [16] , заглянули и в зоопарк. Белок в нём не богато. Крокодилов и змей гораздо больше. Заглянули и на рыбный рынок. Отвели душу жареной треской. На одной из центральных площадей увидели какой-то довольно многочисленный митинг. Взрослые герры и фрау, сменяя друг друга, что-то возмущённо вещают с крыши машины.

16

Бисмарк – канцлер Германии в 19 веке

– Что там говорят? – поинтересовался Фома.

– Поносят канцлера Ангелу Меркель, – подробно пересказал я содержание речей как главный судовой толмач [17] нашей команды.

– А есть за что?

– Главарей власти всегда и везде есть за что поносить.

– Это она на плакатах? Довольно молодая.

– Нет, это Сара Вагенкнехт – противница Меркель. Митинг как раз сторонников Сары.

Из боковой улицы послышался какой-то шум. На площадь вывалила ещё одна внушительная демонстрация, но уже с другим лицом на плакатах.

17

Толмач – переводчик

– Хрис, а это кто? – спросил Лом.

– А вот это уже сторонники Меркель с её портретами. Эта, похоже, намного старше Сары. Что-то лица у её сторонников очень уж неприветливые. Давайте отойдём немного подальше.

Вновь прибывшие остановились в нескольких шагах от толпы сторонников Сары Вагенкнехт, и начали переругиваться с ними. Видно как ситуация накаляется. Стороны, размахивая руками, сближаются друг с другом. И вот последовал первый удар в челюсть стороннику Сары. В ответ зачинщик получил по черепу плакатом с Сарой. И началось! Одни бьют Сарой, а другие Ангелой, словно плакаты для этого и предназначались, ибо они почему-то совсем не ломаются. А между вооружёнными политическими противниками орудуют кулаками не вооружённые ничем. Появились первые раненые и павшие от потери сознания. Пострадавших отводят и оттаскивают в сторонку к стенам зданий, чтобы в пылу битвы их не затоптали бы свои же разгорячённые соратники по партии. Вся площадь – это сплошное побоище. Участвуют не только мужчины машущие кулаками и плакатами, но и женщины, таскающие друг друга за волосы. Вдали завыли сирены полиции и скорой помощи.

– Быстро драпаем отсюда! – скомандовал я, – А то и нам достанется на орехи. Полиция не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Или кто участвовал в драке, а кто лишь наблюдал. Резиновой дубинки отведают все.

Выбрались из толпы наблюдателей, и пошли по улице.

– Из-за баб всегда драки возникают, – философски заметил Фома. – Вот мы видели ещё одно подтверждение этого, но в поразительных масштабах.

– Кто знает, кем это всё спровоцировано, – добавил Лом. – Не зря же говорят, что ищи того, кому это выгодно. После такого энергичного обмена мнениями у дантистов от клиентов отбоя не будет. А выбитые зубы с площади уборочной машиной выметать станут.

– Хрис, а в Германии партии дантистов нет?

– Не знаю.

– Я как-то раз поучаствовал в похожей народной политике, но поменьше масштабом, – произнёс Лом.

– В самом деле? – спросил Фома.

– Да, едва ноги унёс.

– Как интересно! Расскажи.

– Как вы с Хрисом знаете, я не чистокровный русский. Мать у меня чешка. Иногда ко мне родственники из Праги заезжают в Кронштадт, но чаще они бывают у мамы с папой в Питере. А в прошлом году мы втроём отсюда нагрянули в Прагу, где я ещё так ни разу и не был, хотя очень хорошо знаю чешский язык.

Захотелось заглянуть в гости к Ярославу Гашеку и его бравому солдату Швейку. Родители пойти не пожелали. Уже были и как-то странно на меня взглянули.

– Ты там смотри поосторожнее, – напутствовала мама. – Своеобразное место.

Выяснил примерный путь, а там спрошу кого-нибудь. Дошёл до Вацлавской площади.

– Скажите, пожалуйста, как мне дойти до трактира "У чаши"?

– Это тут рядом на улице Боишти, – ответила миловидная девушка в розовом платье. – Видите вон ту улицу? Пройдите по ней до второго поворота налево и там найдёте. Мимо никак не промахнётесь, – и, окинув взглядом мою нехилую стать, с улыбкой добавила: – Вы там не пропадёте.

Интересно, что она имела в виду? Мимо Швейка на вывеске и в самом деле трудно пройти, не заметив её. В витрине большое объявление: "У нас всячески приветствуются подрывные мыслишки и предательские разговорчики". Внутри оживлённо. Стойка трактирщика с блестящими кранами, по стенам рисунки Йозефа Лады – иллюстратора романа о Швейке. Столы на шесть человек. Скатертей нет. Пристраиваюсь у короткого конца стола, где четверо уже сидят и о чём-то увлечённо болтают.

Сидящий слева крепыш оглядел меня, и протянул для пожатия руку.

– Яцек, а вас как?

– Лом.

– Впервые здесь?

– Впервые. Что посоветуете взять?

– Сегодня светлое смиховское замечательное.

– Тогда мне смиховского светлого пока что кружечку, – заказал я подошедшей подавальщице.

Яцек одобрительно кивнул. Помолчали.

– Не сочтите за бестактность, Лом, можно вас спросить, каких политических взглядов вы придерживаетесь? Мы тут ведём всякие антиправительственные разговорчики против войны.

– Предательские разговорчики я обожаю.

– Превосходно! Стало быть, вы попали в нужную компанию. Мы тоже любим. "У чаши" собираются в основном два лагеря, чтобы поспорить о политике. Нытики и попутчики. Мы вот нытики, а попутчики – это те, которые всем довольны и поддерживают правительство. Вон они за соседним столом сидят. Иногда возникают острые дискуссии. Интересно. Вы откуда, Лом?

– Из России.

– У вас есть такие заведения?

– Не знаю. Никогда не интересовался. Наверное, есть.

Поднесли пиво. Сделал несколько глотков и огляделся. Места уже почти все заняты, и гомон голосов стал громче.