По следу коршуна

И сменив служебную «Волгу» на новенькую «Тойоту – Лексус», Павлов умчался на дачу. А охранники поехали по своим делам.

Перво-наперво, он протопил баньку и, распарив свое тело, с наслаждением плюхнулся в бассейн, который находился тут же, рядом с домом. Для начала несколько раз проплыл вдоль двадцатиметровой дорожки из конца в конец, а потом перевернулся на спину, и тело сделалось словно невесомым. Лежал в воде и смотрел в небесную вышину, где под облаками стремительно носилась стайка ласточек.

И вдруг он услышал тихий всплеск возле себя. Сначала не придал этому значения, но потом… Подняв из воды голову, увидел дочку двоюродной сестры, Полинку. В коротких шортиках и обтягивающей стройное тело маячке, она сидела на корточках на краю бассейна и швыряла в Павлова малюсенькими камушками, всплеск которых и потревожил спокойствие генерала.

Генерал был удивлен ее появлению здесь. Участок окружал высоченный забор с двумя рядами колючей проволоки, пробраться через которые Полинки в таком виде никак нельзя. А въезжая на территорию участка, он помнил, что калитку в воротах запер на ключ. Да и подошла племяшка так, что Павлов не услышал шагов. А это плохо для разведчика да еще генерала.

Он глянул на ее стройные ноги. Обута Полинка была в шлепанцы с прорезиненной подошвой. Этим и объяснилось, что он не услышал как она подошла. Хотя и все равно посетовал на небрежность.

– Как ты тут оказалась? – строго спросил Павлов, точно зная, что сестра на работе. Полинка достала из кармана шортов ключи от ворот и от дома, показала их Павлову.

– Я забрала ключи, пока матери нет дома. И вот, приехала.

– Ага. Забрала, – генерал уже не раз наказывал двоюродной сестре, чтобы не давала дочуре ключи от дачи. Эта егоза пару раз привозила сюда своих друзей, а генерал не желал терпеть шалман на своем участке. Хорошенько отругал сестрицу. Досталось и Полинке. Но противная девчонка опять появилась здесь, ослушавшись его запрета.

Опасаясь, что она опять приехала не одна, генерал вытянулся на цыпочки и покрутил головой по сторонам. Вроде никого не видно и не слышно. Это немного успокоило. Пикантность ситуации заключалась в том, что Павлов прыгнул в бассейн совершенно голый. Его одежда лежала на скамейке в беседке. И теперь ему предстояло, попросить эту несносную девчонку, чтобы бросила в бассейн его трусы, или отвернулась. Мочить нижнее белье генералу не хотелось и он не очень вежливо сказал:

– Иди в дом.

Полинка как будто удивилась.

– Зачем? Здесь так хорошо. И день такой прекрасный. Правда ведь?

– День прекрасный, – прошипел Павлов, изо всех сил сдерживая себя от неприязни по поводу нахальства племяшки, которую он, в прочем-то, и не очень считал за племянницу. Если посчитать хорошенько, такой родни у него наберется половина Москвы. И они с радостью бы бегали к генералу чуть ли не каждый день, доказывая свое родство. Но все эти двоюродные, троюродные и пятиюродные были ему не нужны, чего нельзя сказать о нем для них. Он выбрал Полинкину мать, потому что у нее нет мужа, а стало быть, и не возникнет конфликта по дележки дачи, как бывает при разводах. Этой двоюродной дурехе разводиться не с кем, а Полинка пока не замужем. Да у нее даже нет постоянного парня. Так путается со всеми подряд, а все потому, что ремня некому всыпать по круглой заднице. Уж чего-чего, а это место у нее привлекательное. Пацаны, небось, таращатся, а может и не только… Девка молодая, кровь с молоком. Титьки так прут, что лифчик рвется. И Павлов понимал, для чего она приезжает сюда с друзьями, подальше от глаз матери. «Трахается тут. И чтобы мать не знала».

– Отойди и отвернись. Дай мне вылезти, – попросил Павлов, тут же подумав, что девчонка сама могла догадаться об этом и не ждать, пока он попросит. Но вместо этого, Полинка вдруг встала и сбросила с себя майку. На этот раз она была без лифчика, и Павлов увидел ее полные, налитые жизненным соком груди с маленькими точно бусинки, сосками. Даже дух перехватило у генерала.

– Полинка, ты что? – генерал заговорил и тут же поперхнулся, закашлял. А девушка улыбнулась.

– Сейчас, дядя, я тебя похлопаю по спинке, – смеясь, проговорила она и расстегнула шорты. К немалому удивлению Павлова, трусиков у нее под шортами не оказалось. Видно Полинке нравилось так ходить. Против этого генерал ничего против не имел. Пусть хоть голышом ходит. Но Полинка, дочка его двоюродной сестры. И ему с ней нельзя.

– Уйди отсюда, дуреха. Отшлепать тебя надо. Что ты делаешь?

– А я тоже люблю купаться голой, – рассмеялась молодая развратница, окончательно смутив генерала. Вылезти бы только из басейна.

– Дай я вылезу, и бултыхайся здесь, сколько хочешь, – попросил генерал, шагнул к ступенькам, но Полинка встала перед ним непреодолимой преградой. Стройная, красивая, загорелая. Стояла и улыбалась.

Она стояла перед ним голая и ее лобок увитый короткими жесткими волосами находился как раз на уровне его лица. Причем, девушка нисколько не стеснялась своей наготы. Напротив, она хотела понравиться Павлову и теперь делала все для этого. Подняв руки, как будто бы ей надо заколоть волосы, она ловко соскочила на одну ступеньку ближе к Павлову. При этом ее упругие груди едва не коснулись лица генерала. Он почувствовал возбуждающий запах ее духов.

– Полинка, что ты делаешь? Я ведь твой родственник, – залепетал генерал, но девушка не собиралась отступать от своего и только сказала:

– А, теперь ты вспомнил о родстве. Как мило с твоей стороны. Дядя.

– Нельзя нам с тобой… – начал генерал, уже не слишком уверенный, что сможет удержаться и не прикоснуться к такому аппетитному плоду. Но Полинка, как оказалось, была настроена иначе.

– Можно. И еще как можно, дядя. Ну, что ты? Смелее. Со своей кудрявой женщиной ты такое вытворял…

Павлов почувствовал легкое смятение. Вот чертова девчонка.

– Ты видела?

– Конечно, – кивнула Полинка. – Неделю назад я была здесь. Видела, как вы трахались на веранде. А я стояла под проливным дождем. Считай это, тебе моей местью, – расхохоталась она и вдруг прижалась к нему стройным телом, от которого исходил нежный аромат молодости и страсти. И генерал уже не смог себя сдерживать. Обнял девушку. Сначала неловко. Но потом напрочь позабыв о нормах допустимого, схватил ее в свои объятия, чувствуя как одна ее рука скользнула к его паху. Она вела себя более раскованно, чем Павлов.

– Пойдем, пойдем в дом, – сказал он возбужденно, решив обезопасить себя. Не хватало, чтобы их тут кто-нибудь увидел. А там можно запереть дверь, опустить на окна плотные шторы, и тогда уже никто не вырвет эту прелестную чертовку из его объятий. И сам он не выпустит ее, пока не насладится.

Но Полинка заупрямилась.

– Давай здесь. Прямо в бассейне. Кто нас может увидеть тут? Какой ты все-таки стеснительный, дядя, – и она сжала в своей руке то, что держала. – Какая у тебя там штучка. Мне нравится.

Павлов застонал от возбуждения. Теперь перед ним была уже не двоюродная племянница, а искушенная в сексе молодая женщина, которая вытворяла с ним такое, о чем генерал не мог и мечтать. Потом они ушли в дом, как хотелось Павлову. И долго занимались сексом на постели. Но на ночь Полинка не осталась.

– Мне надо уезжать. А то мать может заподозрить нас. Хватится, что меня нет и будет обзванивать всех подруг. Я предупредила на этот случай одну свою подругу. Но мне, все-таки, лучше уехать.