По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

– Есть ли надежда, что мисс Ландерс все-таки сможет что-то рассказать? – спросил Питер.

– Вы что, не слышали меня? Речь идет о том, выживет ли она вообще. Я не знаю, как долго она пробудет в таком состоянии и обретет ли когда-нибудь сознание. Если обретет и сможет сказать что-нибудь, то рядом с ней обязательно будет кто-либо из нашего персонала.

Питер еще раз убедился в своем подозрении. Сначала полицейский Робертс был потрясен увиденным, теперь вот опытный врач, видевший на своем веку, должно быть, сотни изуродованных тел… Нападавший не просто хотел заставить девушку замолчать – налицо тут была неуправляемая ярость.

Питер вышел из больницы и отправился к машине. Еще издалека он завидел знакомую фигуру. В тени раскидистого клена, дымя сигаретой, стоял Говард Делафилд. Услышав приближение Питера, он обернулся. На нем были черные очки – те самые, в которых Питер видел его в самый первый раз, выезжая от Эллен, но даже через них было заметно, что веки его покраснели от усталости или… от слез.

– Я сделал то, что вы сказали, – хрипло проговорил он.

– Знаю. Вы рассказали Маклину все, за исключением разве что своих чувств к Эллен. Ну что ж, думаю, этого достаточно.

Этот августовский день не обещал быть жарким, однако по бледному лицу Говарда каплями катился пот.

– Я должен был приехать сюда. И пусть Маклин узнает, что меня сюда привело. Мне теперь все равно. Господи, Стайлс, что с нею сделали!

– Да, я слышал, что это ужасно.

– Мне разрешили побыть в предоперационной, – сказал Говард. – Я лично привез доктора Пэйнтера из аэропорта. Он друг Сэма. Старый добрый Сэм, теперь его имя прогремит еще громче, чем прежде!

– По крайней мере, вы можете быть уверены, что Эллен находится в руках лучшего хирурга, какого только можно найти, – заметил Питер.

Голос Говарда дрогнул.

– Знаете, что сказал мне Пэйнтер? Что если она выкарабкается, то она может остаться овощем. – Он отвернулся.

Питер достал из кармана кисет и трубку и принялся набивать ее табаком.

– Вы знаете о Билли Пауэрсе?

– А что?

– Его задержали и подозревают в том, что он был одним из тех, кто напал на Эллен в прошлое воскресенье.

Говард резко повернулся:

– Билли?

Питер кивнул, туго заткнув указательным пальцем порцию табака в трубку.

– Билли! – Подбородок Говарда нервно задергался.

– Он поведал нам довольно странную историю, – сказал Питер. – Если бы мы ему поверили, это означало бы, что никакого изнасилования не было.

– Что вы сказали?!

– Когда вчера днем вы поехали повидаться с Эллен, прошло уже два дня после этого нападения. Скажу прямо, Говард, меня очень удивило, как долго вы собирались навестить любимую женщину после того, что случилось.

– Мне пришлось выжидать! – Голос Говарда дрожал. – Вы не представляете, что тут было! Репортеры, любопытные… Я не мог рисковать, наша связь могла быть обнаружена! Она знала, почему я не еду. Я рисковал даже тогда, когда приехал. Ведь вы же все-таки видели меня!

– Вы пробыли у нее всего десять минут.

– Большим временем я не располагал, иначе мне пришлось бы объясняться на работе.

– Вы говорили о том, что произошло в воскресенье?

– Конечно!

Питер поднес к трубке зажигалку:

– Тогда скажите мне, Говард, что она говорила вам. Только точно.

Говард отер рукою рот:

– У нас было не особенно много времени на серьезный разговор.

– Рассказ Билли Пауэрса звучит не очень симпатично, но я думаю, Говард, что вам следовало бы услышать его. Тогда вы, быть может, поймете, насколько мне важно точно знать, что говорила вам Эллен о том, что было в воскресенье.

Питер рассказал ему о связи Билли с Сандрой и о том, как она навела его на Эллен.

Говард в упор смотрел на Питера через черные очки. Голос его перешел в шепот:

– Сандра сделала это?!

– Какой бы ни оказалась Сандра, в этом, Говард, гораздо больше вины вашей и Сэма.

– Будь она проклята!

– А теперь послушайте историю Билли, – проговорил Питер и передал ему показания Пауэрса.

– Разумеется, он лжет! Эта вонючая крыса! Да я…

– А теперь расскажите мне о тех десяти минутах, что вы провели с Эллен, – сказал Питер.

Говард был похож на человека, пытающегося разглядеть что-то сквозь туман.

– Это была плохая встреча, – сказал он. – Потому что она длилась всего десять минут. Мне хотелось побыть с нею подольше, утешить, сказать, что все происшедшее не имеет никакого значения для наших отношений. Мне хотелось дать выход своему гневу и ярости и сказать ей, что я люблю ее. А еще мне нужно было узнать, кто это был в белом «ягуаре». В общем, я хотел узнать все и многое-многое ей сказать. Но у нас почти не было времени! – Говард в отчаянии замотал головой. – Господи, быть может, я говорил с нею в последний раз!

– Что она рассказала вам о воскресенье? – продолжал настаивать Питер.

Говард мучительно задыхался, казалось, воротник душит его.

– Конечно, я спросил ее об этом. Мне нужно было знать, все ли с ней в порядке. Мне хотелось найти этих двух ублюдков и убить их! Но она не давала мне спрашивать – она целовала меня. Она дала мне понять, что все позади и что у нее все в порядке.

– Что, никаких подробностей?

– Только десять минут! – сказал Говард. – Мы провели их, сидя на диване в ее студии. Мы прижимались друг к другу и говорили друг другу вещи, которые значимы только для нас двоих и ничего не значат для вас или кого бы то ни было другого. Например, мы мечтали о том, когда я смогу выбраться и побыть у нее подольше. Но в основном мы говорили другу другу нежные слова…

Питер чувствовал себя неловко. Это было вторжение в чужую личную жизнь. Ничего противоестественного не было для них в том, что они избегали упоминать того, что случилось в воскресенье. Ведь у них было всего десять минут.

– Скажите, Говард, в жизни Эллен был кто-нибудь еще до того, как она познакомилась с вами?

– Ее муж.

– А кто-нибудь еще, кто и сейчас жив?

– Совершенно точно, никого, о ком бы она считала необходимым упомянуть. А почему вы спрашиваете?

– Ярость, с какой ее избивали, наводит на подозрение о чьей-то ревности.

– Но у нее никого не было!

– А она никогда не упоминала о ком-нибудь, кого, например, боялась?

– Нет.

– Она никогда не упоминала таких фамилий, как Уинтерс или Кристи?

– Куда вы клоните, Стайлс? Разумеется, не упоминала.

– Вы доверяли ей?

– Господи, да я доверял ей свою жизнь! Вы что, хотите сказать, что верите брехне этого Пауэрса?

– Значит, она ничего не боялась? – спросил. Питер.

– Она боялась только одного! – вдруг порывисто проговорил Говард. – Что ее любовь ко мне и ее присутствие здесь могут навредить мне и моей работе. Она знала, как важна для меня работа и ее успешное осуществление. Да, она как раз такая женщина. Для нее на первом месте то, что жизненно важно для меня. – Говард схватил Питера за руку. – Я не знаю, о чем вы думаете, Стайлс. Не знаю, что заставляет вас верить этому Пауэрсу. Но я скажу вам одно: Эллен Ландерс самая лучшая женщина на свете! Она словно пришла из прошлого, когда мужчина и женщина становились партнерами не только в любви, но и во всем остальном, когда все в своей жизни они делили пополам, когда вера и доверие друг к другу были нормальным явлением. Она могла бы наполнить смыслом понятие «супружество» в мире, где оно давным-давно утрачено!