По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла

Что касается несчастной «Дианы», то она вернулась лишь через два года. Капитан был мертв, его привезли в гробу. Вместе с ним погибли еще одиннадцать членов экипажа, да и все остальные были едва живы. Оказывается, судно полгода провело в ледяном плену. В тот день в Халле никто не веселился. Печальное вышло возвращение!

Трагическое плавание «Дианы», о котором сегодня мало кто помнит, ознаменовало конец славной эпохи китобойного промысла, составлявшего предмет гордости Английской державы. Целых триста лет — с начала правления Елизаветы и до середины прошлого столетия — наши земляки, моряки Халла, бесстрашно преодолевали все опасности арктического плавания ради того, чтоб английские леди могли носить свои кринолины и затягиваться в корсеты из китового уса.

Во времена Стюартов голландцы сделали попытку захватить промысел в свои руки. Однако китобойцы с Хамбера не желали сдаваться, они вступили в борьбу за монополию, проявляя при этом чисто йоркширское упорство. Началась настоящая война за китов! Со временем к ней подключились абердинцы, а затем и моряки Данди. Китобойный промысел становился все более тяжелым и опасным занятием. Киты постепенно вымирали. Сначала истребили едва ли не всех самцов, затем взялись и за самок с детенышами. Ясно было, что конец не за горами. И случившаяся в 1865 году трагедия «Дианы» поставила окончательную точку в той кампании.

Однако жители Халла быстро оправились от краха. Ведь средства-то производства сохранились! На руинах почившего промысла китобойцы создали две новые прибыльные отрасли — рыболовство и маслобойное производство. Теперь, когда киты практически перевелись, те же самые вельботы охотились за треской и макрелью. Фабрики по переработке китового жира тоже не простаивали, они переключились на льняное семя.

Я нисколько не жалею о том времени, которое потратил на знакомство с китобойной эпопеей Халла. Этому периоду посвящена совершенно великолепная экспозиция в музее судоходства и рыбного промысла. И хотя название звучит не слишком захватывающе (почти как музей сельского хозяйства), на выставке представлены поистине интереснейшие экспонаты той эпохи — древние гарпуны, черепа и бивни моржей, различного рода диковинки, которые моряки привозили с собой из дальних плаваний. Здесь же выставлены всевозможные поделки из дерева и кости, а также не слишком искусные картинки — все то, что помогало морякам коротать досуг во время долгих полярных экспедиций.

Их промысел всегда был сопряжен с большими трудностями и опасностями. На сей счет сохранилось достаточно документальных свидетельств, и с ними тоже можно ознакомиться в музее. Весьма показательна в этом отношении участь вельбота по имени «Свон». В 1836 году судно отправилось в арктическое плавание и попало в плавучие льды. «Свон» искали почти год, после чего объявили пропавшим. И вот как раз во время поминальной службы на Док-Грин, поступили известия о том, что «исчезнувший» корабль объявился в устье Хамбера. Далее мне хотелось бы передать слово одной из газет того времени:

«СВОН» ВОЗВРАЩАЕТСЯ ИЗ ПРОЛИВА ДЭВИСА

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЧЕЛОВЕК ПОГИБЛИ

Благодаря мгновенно распространившейся информации о «Своне», вчера, 3 июля (понедельник) многотысячная толпа собрались на пристани в Саутенде. Люди были рады вновь увидеть корабль, который давно уже считался погибшим. Его неожиданное возвращение приравнивалось к чуду воскрешения… Надо отметить, что все выжившие члены экипажа — в том числе капитан Дринг и его двое сыновей — чувствуют себя вполне сносно. Помощник капитана и еще двое матросов выглядят отменно, остальные сильно исхудали.

Далее автор статьи красочно описывает лишения, которые пришлось пережить морякам, приводит количество убитых китов, а под конец сообщает ряд пикантных подробностей, причем в манере, которая посчиталась бы абсолютно недопустимой в современной журналистике.

«Не далее, как в прошлое воскресенье, — пишет он, — жена одного из членов экипажа, которая уже потеряла всякую надежду увидеть супруга живым, сочеталась узами брака со своим новым поклонником. В понедельник же, узнав о благополучном возвращении судна (вместе с ее бывшим мужем на борту), женщина поспешно бежала в деревню, где, судя по всему, и прячется до сих пор».

И при этом попрошу заметить: никакого интервью с покинутым супругом! Все-таки это была весьма деликатная эпоха.

Меня лично не удивил тот факт, что китобойный промысел в конце концов изжил себя. Огромные киты представляли собой легкую мишень — во всяком случае обнаружить и изловить такую махину гораздо легче, чем равноценное количество мелкой рыбы. А при тех масштабах истребления, которые царили в прошлом веке, число китов неминуемо должно было сократиться. Судите сами: в одном только 1821 году команда халлских добытчиков (числом в тридцать один человек) уничтожила двести четыре кита. А еще одна группа из двадцати одного человека за тот же период изловила в проливе Дэвиса двести девяносто четыре особи. Итого четыреста девяносто восемь погибших животных! Общая сумма от выручки китового уса и жира составила 150 тысяч фунтов стерлингов.

Что и говорить, моряки-китобои всегда неплохо зарабатывали. Но вот какой ценой доставались им эти деньги? Время от времени попадались животные, которые вовсе не горели желанием пожертвовать жизнью во имя производства дамских корсетов. Все в том же 1821 году произошел следующий случай. Команда «Баффина» загарпунила кита, который не только загубил пятнадцать бухт отличного троса по двести сорок ярдов каждая, но и протаскал за собой полдня две лодки с дюжиной моряков. Когда же кита наконец убили, выяснилось, что под водой он нес на себе еще шесть таких же тросов и лодку, принадлежавшую халлскому вельботу «Трафальгар»!

Однако самый трагический экспонат мне довелось увидеть не в этом музее, а в Тринити-хаус. Там выставлен эскимосский каяк, который в 1613 году случайно обнаружили дрейфующим где-то на просторах Атлантики. Внутри лодки сидел мертвый охотник (сейчас его, естественно, заменил восковой манекен). Если верить хроникам, несчастного эскимоса именно так и нашли: он сидел с веслом на коленях, примотанный ремнем к лавке.

На мой взгляд, современные хамберские рыбаки заслуживают уважения уже за то, что являются прямыми потомками тех далеких китобоев. И когда вы наблюдаете за таким рыбаком, раскладывающим улов прямо на цементном полу рыбного рынка, вспомните, какую «рыбку» отлавливали его деды. А также припомните музейные гравюры, на которых изображаются маленькие, хрупкие суда в окружении огромных айсбергов. Тогдашние рыбаки вынуждены были проводить долгие месяцы в ледяной пустыне. И чтобы выжить, им приходилось нападать на моржей или вступать в противоборство с белым медведем.

Благодарение Богу, что в наше время корсеты вышли из моды, и теперь хамберские рыболовы выходят в море на поиски трески, а не гигантских китов.

Это люди особой, редкой породы. Они, как и жокеи, появились на свет в результате жесткой специализации. Многие поколения здешних жителей охотились на китов; двенадцать лет назад им пришлось вылавливать в море немецкие мины, а сегодня они занимаются тем, что обеспечивают завтраком всю Англию.

Подобно многим людям, чья жизнь связана с морем, они чрезвычайно суеверны. Больше верят в удачу, нежели в министерство сельского хозяйства и рыболовства! «Удачливый» шкипер может стать в конце концов владельцем собственного дома и автомобиля. Считается, что он обладает неким сверхъестественным чутьем, которое безошибочно приводит его к особо крупным косякам рыбы. Уж и не знаю, в чем на самом деле заключается их секрет — то ли они тщательно изучают официальные карты перемещения этих самых косяков, то ли действительно многолетняя погоня за рыбой выработала у них особое шестое чувство, — но факт остается фактом: подобные «счастливчики» редко возвращаются без приличного улова.

Мне довелось познакомиться с человеком, который уходил в плавание на долгие девять месяцев. Меня поразило судно, на котором он совершал свои длительные походы в Северное море. Раньше я не видел ничего подобного. Представьте себе корабль, у которого с шлюпбалки свешивается около тридцати маленьких гребных лодок. Сам же корабль — это по сути огромный плавучий сундук со льдом.

Подобная конструкция разработана специально для ловли гигантского палтуса. Эта рыба (между прочим, самая крупная из семейства камбалообразных) достигает от пяти до десяти футов в длину и водится на глубине от пятидесяти до ста пятидесяти фатомов. Обычное траление здесь бесполезно, ибо сеть проходит гораздо выше. Поймать такого гиганта можно лишь на соответствующую леску с крючком. Посему владелец судна разработал собственную методику. Когда они достигают места залегания палтуса, команда спускает на воду все тридцать подвесных лодочек. Моряки, вооруженные сверхпрочными удочками, занимают места в лодках и месяц за месяцем рыщут в заданном квадрате. В конце каждого дня они возвращаются к основному судну, чтобы перегрузить в холодильник улов. Когда рыбы наберется достаточное количество, капитан подает сигнал — три громких гудка. Это знак, что пора возвращаться домой, в родной, прекрасный Халл.