«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны

По оценке военного историка генерала Е.З. Барсукова:

«Орудийный расчет, специальные команды и низший командный состав фейерверкеров во всех родах русской артиллерии были, в общем, отлично обучены и хорошо знали свое специальное дело.

Орудийный расчет, в особенности наводчики орудий, и большинство солдат специальных команд состояли из грамотных, отборных по умственному развитию и физической силе людей; все они были хорошо практически подготовлены.

Фейерверкеры артиллерии были основательно подготовлены и теоретически и в особенности практически для исполнения обязанностей непосредственного начальника орудия и для замещения взводного командира; они быстро и точно исполняли команды по наводке и стрельбе, отлично руководили и следили за исполнением обязанностей расчета при орудиях и зарядных ящиках».

Младших артиллерийских офицеров готовили в Константиновском, Михайловском и Киевском военных училищах, куда поступали выпускники кадетских корпусов, получившие добротное среднее образование и прошедшие начальную военную подготовку. Срок обучения в артиллерийском училище составлял три года, в отличие от пехотных и кавалерийских училищ, где учебный курс был двухгодичным.

Юнкера изучали общие для всех военных заведений предметы: тактику, военную историю, артиллерию, фортификацию, топографию, законоведение, военную администрацию, русский, французский и немецкий языки, механику, химию, все отрасли специальной и военно-служебной подготовки, а также проходили дополнительные курсы по аналитической геометрии, диференциальному и интегральному исчислению, физике и практической химии с уклоном в производство пороха и взрывчатых веществ. В строевых частях молодые офицеры продолжали совершенствовать свои знания и умения на практических занятиях, полевых поездках и учениях под руководством старших начальников:

«В общем, младшие офицеры русской артиллерии, состоявшие в кадровом составе действительной службы, оказались удовлетворительно подготовленными к началу мировой войны в специальном техническом отношении, по стрельбе и по тактике артиллерии; подготовка их по общей тактике, обеспечивающая боевую деятельность артиллерии в связи с другими родами войск, была слабой».

Высшее специальное образование давала Михайловская академия, готовившая, по сути, не строевых командиров, а инженеров артиллерийской техники, из числа которых вышло немало выдающихся специалистов — деятелей науки и техники, инженеров и изобретателей.

В целом «русская артиллерия вышла на фронт мировой войны 1914–1918 гг., в общем, с очень хорошо подготовленным личным составом солдат и офицеров, особенно в специальном техническом отношении искусства стрельбы. Но среди высшего начальствующего состава артиллерии оставалось к началу мировой войны еще немало лиц, значительно отставших от современных требований тактики и отчасти даже по технике стрельбы.

Специальная подготовка русской полевой артиллерии в отношении искусства стрельбы с закрытых позиций доведена была к началу войны до совершенства. Стреляла она отлично и в достаточной степени хорошо умела использовать свой огонь, но в тактическом отношении артиллерия была подготовлена довольно слабо…

Подготовка в артиллерийском отношении общевойсковых начальников оставляла желать много лучшего».

Что касается слабости в тактической подготовке, то в те вековой давности времена, когда артиллерия считалась вспомогательным и второстепенным родом войск, основной задачей имевшим неопределенно сформулированное и ничем не регламентированное «содействие огнем пехоте и коннице», мало кто мог похвастать пониманием возросшей роли технических средств и могущества огня. Пушкам военачальники предпочитали «большие батальоны», пехота была царицей полей, штыковой удар — венцом боя.

«Лишь движение вперед, доведенное до штыкового удара, является решающим и непреодолимым» — это не русское «шапками закидаем», это из французского Устава 1912 года.

«Наши большие маневры, завершающие год обучения, — пишет генерал Эрр, — состояли из нескольких дней походов, заканчивающихся большим военным спектаклем, где пехота в сомкнутых строях, с развевающимися знаменами и барабанным боем продвигалась вперед к атакуемой позиции с полным презрением к неприятельскому огню. При разборе подвергалось обсуждению лишь то, что можно видеть: в отношении атакующего — направление атаки, пути движения, быстрота окончательного штурма; по отношению к обороняющемуся — штыковая контратака, ее своевременность и сила. Но о пушках, пригвожденных к земле своими материальными потребностями, и о пулеметах, действующих лишь с места, почти совсем забывали, и лишь редко кто-либо упоминал о способах их применения и об их участии в окончательном успехе… В свою очередь, пешая артиллерия обычно игнорировала тактические приемы пехоты, не предполагая, что им придется сражаться совместно, зато у артиллерии были высоко развиты методы и техника стрельбы».

Ни французские, ни немецкие пехотные командиры не умели правильно использовать приданную им артиллерию, грамотно ставить ей задачи, а поначалу, «проникнутые наступательным духом», и вовсе не ставили артиллерии никаких задач, предоставляя ей полную свободу действий. Так что начальники русских дивизий в этом отношении не выделялись из ряда своих коллег ни в лучшую, ни в худшую сторону. Новая тактика, методы стрельбы, принципы организации управления и взаимодействия начали вырабатываться уже в ходе боевых действий и лишь когда, по выражению генерала Людендорфа, «война показала, насколько техническая подготовка важнее рыцарских подвигов».

И противником, и критиками самодержавия признавалось, что русская артиллерия «стояла на должной высоте своего боевого назначения».

Это о ней и о своих учителях писал В.Г. Грабин:

«Русские артиллеристы тех времен были беднее техникой, чем австро-германцы, но зато лучше владели искусством стрельбы. Они хорошо знали теорию и умело пользовались ею, превосходно стреляли с закрытых позиций. А австро-германцы занимали преимущественно полуоткрытые или вовсе открытые позиции. Не раз и не два выскакивали они со своими батареями на вершину какого-нибудь холма или пригорка и столько же раз бывали жестоко биты огнем русской артиллерии. Они вынуждены были переучиваться во время войны, заимствовать русские приемы закрытого расположения батарей и отчасти русские правила стрельбы.

Скажу без всяких преувеличений: артиллеристы были наиболее образованной и передовой частью русской армии. Офицеры имели обширные знания не только в своем деле, но и в различных областях науки, особенно в математике и химии. Рядовые набирались из наиболее грамотных и толковых людей. Общая работа по овладению сложной техникой артиллерии, где каждое орудие представляет собой своеобразный производственный агрегат, вырабатывала у солдат дух коллективизма, товарищеской спайки и взаимной поддержки. Недаром же среди многих из них было распространено мнение, будто слово «артиллерия» (его произносили «артелерия») происходит от того, что артиллеристы работают у своего орудия «артелью».

Начало организации артиллерии Красной Армии относится к сентябрю 1918 года, когда приказом Реввоенсовета республики № 4 было установлено в каждой стрелковой дивизии девятиполкового состава иметь по два дивизиона легких пушек — 24 «трехдюймовки» — и одному дивизиону полевой тяжелой артиллерии — 12 легких полевых гаубиц и 12 тяжелых орудий. Приказ РВС № 220 предусматривал усиление дивизионной артиллерии, которая должна была получить четыре легких дивизиона и отдельную легкую батарею — всего 52 пушки, два гаубичных дивизиона — 24 гаубицы, два полевых тяжелых дивизиона — 16 «шестидюймовок» и 8 107-мм пушек, один зенитный дивизион. Стрелковым полкам полагались бомбометные команды — 6 минометов ФР. Однако, ввиду остановки военного производства и отсутствия материальной части, эти планы остались на бумаге.

Самой крупной организационной единицей в годы Гражданской войны был артиллерийский дивизион из трех четырехорудийных батарей, входивший в состав пехотной и кавалерийской дивизий или отдельной бригады, составляя войсковую артиллерию, либо находившийся в непосредственном подчинении Главного командования в качестве средства усиления. Тяжелая артиллерия была сформирована из остатков ТАОН старой армии и имела в своем составе пять армейских бригад, каждая по 4–5 дивизионов, по три батареи. Всего имелось 22 дивизиона: 258 тяжелых орудий и 32 миномета. Батальонной, полковой и корпусной артиллерии не существовало.