По ту сторону черной дыры

– Его можно видеть? – спросил Андрей.

– Видеть-то можно, только говорить нельзя – он еще не проспался.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала повариха, – а не то у моих поварят компот подгорит.

– Конечно-конечно! – сказал старший прапорщик, – приходите вечером. Он должен к тому времени проспаться.

Ильинична ушла. Волков обратился к фельдшеру:

– Иваныч, что все-таки с ним случилось? – тот развел руками.

– Нажрался водки, заблудился в лесу, подрался с медведем. Пара сломанных ребер, плюс открылась старая язва. Короче, до свадьбы заживет!

Андрей повернулся к Дуне.

– Так кто кого задрал, девушка? – она непонимающе посмотрела на них.

– Так он будет жить?

Ответил Починок:

– Если ограничит потребление водки, то годков восемьдесят ему еще под силу протянуть. Хорошо еще, что табак не растет, – он рассеяно начал протирать очки, – а не то – совсем худо было бы. Вы пройдите, послушайте этот молодецкий храп, а я отлучусь на несколько минут.

– Ну и нажрался ты, папочка! – молвила Анастасия, разглядывая поверженного Ратибора и морща нос, – чисто Змей Горыныч!

– При смерти так не храпят, – прокомментировал Андрей, – пройдемте к выходу.

На выходе они столкнулись с игуменом Афанасием, которого сопровождал келарь. Они пришли проведать Ратибора.

– Доброе утро, отец Афанасий! Доброе утро, брат Никодим! – поздоровался за всех Андрей.

– Утро доброе, отроки! – ответил отец Афанасий, и они с келарем перекрестились, – как здоровье почтенного Ратибора?

– После того, как проспится, будет совсем не лишним поправить ему это самое здоровье, – улыбнулся Волков, глядя на игумена. Тот конфузливо отвел глаза. Ему самому частенько приходилось «лечиться» по утрам.

– Отец пока спит, – пояснила Анастасия, – мы собираемся к нему вечером. Может, пойдем пока с нами, пусть он отдохнет? Да и вам, с дороги, не мешало бы.

– Как быть, келарь? – окинул игумен спутника пронзительным взглядом.

– Ты у меня, отец Афанасий, спрашиваешь? – ухмыльнулся в бороду брат Никодим и повел широкими плечами, за которыми болталась полутораведерная баклага.

Командира базы настораживала постоянная готовность местных жителей «поддержать компанию», «быть третьим» и «чуток подлечиться». Особенно настораживала его эта готовность у монахов. Эти «дармоеды», как их называл Рябинушкин, привыкли к шестиразовому питанию, дармовой выпивке и случайным дракам с проходящими пилигримами. Время от времени они, конечно, читали молитвы… Вслух… Время от времени…

Норвегов уже довольно долго готовил себя к серьезному разговору с настоятелем, но все как-то не решался его начать. А беззаботные монахи разгуливали по окрестным лесам, собирали ягоды, удили рыбу, время от времени наведываясь в военгородок.

– Поехали, – сказал Андрей.

Особо не сопротивляясь божьи слуги поспешили к автомобилю. Тент в виду хорошей погоды был снят, и «кабриолет» катил по улицам, открытый всем взорам. Игумен, сидящий на переднем сиденье, был весь в работе, отвечая на приветствия то ласковым словом, то вежливым кивком головы, то благословляя крестным знамением. Нужно сказать что доброго утра желали, в основном, женщины. Офицеры и прапорщики здоровались просто «Здорово, батя!» или «Привет отцу Афанасию и дитям его!» После подобного приветствия у игумена ныли чресла, и он начинал перебирать четки.

На заднем сиденье, между близнецами, расположился келарь. Этот вовсю пер тернистым путем греха, пожирая глазами проходивших мимо женщин. У него четок не было, и он теребил обеими руками бороду так, что к концу путешествия она стала похожей на пучок мочала.

У входного лифта их поджидал Мурашевич.

– Только сменился, прибежал, а вас уже нету! Связался с медчастью – говорят, уже уехали. Доброе утро всем-всем! – спохватился Володя и посмотрел на часы, где уже было половина одиннадцатого. Он обменялся с Андреем рукопожатием. Плюнув на некоторые условности, игумен и келарь сделали аналогичное.

– Ничего не могу с собой поделать! – пожаловался отец Афанасий, – как только сюда попадаю, – становлюсь обыкновенным мирянином. Прости мя, господи!

– И мя! – поддакнул келарь.

– Брат Никодим! – сурово произнес игумен.

– Отец Афанасий!

– Тьфу! – сплюнули оба.

Раздался дружный хохот.

– Пошли! – выдавил из себя Андрей, все ещё смеясь, – под землей нас господь не увидит.

– Господь увидит где хошь! – наставительно поднял крючковатый палец игумен, – другое дело, что ему мерзко смотреть в чужие владения. Хотя он и создал мир, но, по взаимному договору, царство мертвых отошло Мрачному Властелину – Хранителю Вечного сна.

– Ишь ты, сколько титулов! – покачал головой Мурашевич.

– Конечно, ведь жизнь гораздо короче смерти, – отозвался Андрей, – а на допросе товарищ Харон показал, что в Ад он переправил куда больше народу!

Расположились у Володи, так как поспешное бегство Волковых помешало им привести утром квартиру в порядок.

– Как же вы тут без окон? – поинтересовался брат Никодим.

– А на кой они! – беспечно отмахнулся Мурашевич.

– У монасей в кельях и то окошки есть, – загудел игумен, – а вы кому уподоблены в своем заточении?

При упоминании «окошек», Андрей подошел к журнальному столику, взял с него пульт и нажал несколько кнопок.

– Присядьте! – указал он на кресла. Когда его просьба была удовлетворена, он нажал что-то на пульте. Внезапно часть стены разъехалась, образовав квадрат полтора на полтора. Взору собравшихся предстал лесной пейзаж. На полянку выскочила дикая коза и принялась щипать травку.

– Господи, помилуй! – раздался стон отца Афанасия, – воистину, нет предела твоим чудесам.

Вовка Мурашевич был ошарашен больше остальных.

– Эт точно! – подтвердил он, – Андрюха, это что, у всех?

Волков утвердительно кивнул.

– Но как?

– Погоди, это еще не все! – парень произвел с пультом еще пару манипуляций. На экране появился Ниагарский водопад. Комнату наполнил гул падающей воды.

– Извините, запаха нет! – прокричал он, затем убрал звук и переключился на Большой каньон, – ну, как?

– Но как? – повторил свой вопрос Володя.

– Старина Билл Гейтс еще не родился, а дело его уже живет! – отвечал Андрей, – Microsoft – панорамки. Около трех тысяч картинок с анимацией.

– Это же сколько в нашу базу денег вбухано? – взялся за голову Мурашевич, – как представлю – жутко становится!

– Несколько годовых бюджетов такой средненькой страны, типа Германии.

– А почему ты раньше, – приятель указал на экран, – ничего об этом не говорил?

Андрей засмеялся:

– Ну, во-первых, я сам об этом только вчера узнал. Вышинский обнаружил документацию на подземные сооружения. Он сам взялся за голову. Ты представляешь, первые коммуникации начали строиться в 1947году! Это единственный военный объект, на который после распада СССР республика продолжала отчислять огромные суммы. Да из Москвы сюда поступали немалые вливания.