По ту сторону черты

— Даниэль, — приветствую его по имени, ставлю телефон на громкую связь и кладу его рядом на сиденье.

— Он мертв? — Голос удивленный, даже взволнованный. — Керкленд правда пустил себе пулю? Все каналы только об этом и говорят.

— Верно, так и есть. Гектор Керкленд больше не проблема. Сам же расчистил мне путь к своей дочери. — Усмехаюсь, представляя его лицо в этот момент. Засранец точно бы с кулаками на меня накинулся. А если бы узнал о мыслях касательно малышки Блэр, за пистолет схватился и пристрелил вместо того, что сделал сам с собой.

— Утешить решил семью, потерявшую мужа и отца? — Мужчина знал о тех моих планах, что я готов осуществить как можно скорее.

Ведь с Даниэлем мы знакомы больше пятнадцати лет. Он единственный, кого я впустил в свою жизнь, открыв тайны своей черной души. Которой возможно и нет у меня уже давным-давно. Потеряна она, отдана демонам на потеху. В качестве залога на лучшую жизнь. Пусть они делают с ней, что захотят, а мне она вовсе не нужна. С ней все так сложно. С ней чувства могут появится неугодные: жалость, сострадание, забота. То, на что я не способен. То, что уже давно вычеркнул из своей жизни. То, что тьма себе оставила, когда накрыла меня своим облаком, изменив привычную жизнь. Превратив в монстра, способного даже на убийство, если это потребуется. Точно таким же и Даниэль был, поэтому мы сдружились. Поэтому и понимаем друг друга. Оба от чего-то в жизни отказались. Оба сами прокладывали себе путь к успеху, оставляя позади себя руины и разрушения.

— Скорее предложить Мауре сделку, — отвечаю на его вопрос, потянувшись в карман брюк. Так хотелось закурить, почувствовать никотин в крови, выпустить дым. — Так как документы на покупку их собственности практически готовы. — Невдалеке виднеется так знакомый мне особняк. Именно поэтому убираю пачку сигарет обратно в карман. — Либо она соглашается с моими условиями, либо оказывается на улице в первой попавшейся грязи. — Машина замедляет свой ход, подъехав к массивным воротам. — Гарантирую, что лично выброшу ее туда. — Два охранника о чем-то переговариваются с Эдуардо, после чего дают нам возможность заехать на территорию.

— Все же решился на это? — удивленно спрашивает Даниэль. — В третий раз пойдешь на такое?

— Мне это нужно. Она мне нужна. — Сжимаю корпус телефона с такой силы, что слышится какой-то треск. — А я всегда получаю то, чего действительно хочу. До скорого, Даниэль. — Сбрасываю звонок, едва помощник открывает мне дверцу. Оставляю телефон в автомобиле. С собой его брать не буду. — Все только начинается, — говорю сам себе, выйдя из машины и поправив пиджак.

Эдуардо уже стоит около меня и ждет моих дальнейших указаний. Ведь зайти в дом к вдове мне необходимо одному, без своего телохранителя. Пусть он остается в машине на некоторое время, дабы можно было решить все дела, связанные с этой семьей. Раз и навсегда решить. Как можно скорее получить то, что так от них необходимо. Выдвинуть особое условие Мауре, которое, не сомневаюсь в этом, она примет. Не сможет поступить иначе. Слишком уж она дорожит тем, что имеет. Отказаться от всего этого для нее подобно смерти. Поэтому и не станет много разговаривать, а тут же согласиться кое с чем.

— Мистер Морейра? — Эдуардо идет следом за мной к входной двери, где меня уже дожидается дворецкий. Немолодой мужчина, проработавший десять лет в этом доме, кивком головы приветствует меня. — Мне ждать вас в машине? — Иногда ему даже не нужно ничего приказывать, он все и так прекрасно знает. Вот как и сейчас. Понял по моему молчанию, что нужно поступить таким образом и не стал заходить со мной в дом. Где посреди огромного холла стоит новоиспеченная вдова Гектора, Маура Керкленд.

Бразильянка по происхождению, вышедшая замуж за американца и вернувшаяся с ним в Сан-Пауло, облачена в строгое черное платье без единых украшений. Золотисто-русые волосы собраны в высокую прическу, из которой ни один локон не выбивается. На лице практически нет косметики, что выдает ее истинный возраст, не подкорректированный никакими дополнительными средствами. Глаза заплаканные и опухшие. Губы дрожат, словно она хочет зарыдать в ту же секунду, но чем-то себя сдерживает. И вряд ли это мое присутствие в особняке. Ведь когда мы виделись, в редких случаях, она никогда не сдерживала эмоций. Приходилось иной раз ее успокаивать, так как она могла наговорить много ненужных вещей, что ставило всех вокруг в неловкое положение.

Да только теперь ей надо сдерживать себя, иначе журналисты быстро расскажут всей Бразилии про ее настоящую жизнь, не прикрытую занавесом. Этой женщине следует вести себя, как полагается вдове. Пока траур не закончится. Но не думаю, что она так уж долго будет его носить. Хоть и любила мужа и знала про измены, светская жизнь ей больше по нраву.

— Родриго, — произносит мое имя слегка охрипшим голосом. Истинная вдова, что потеряла любимого мужчину. — Не думала, что ты приедешь к нам.

Делаю несколько шагов в ее сторону и, подойдя как можно ближе, беру ее руки в свои ладони. Показываю тем самым, что собираюсь утешить ее. На что в принципе не способен. Жалость, сострадание, милосердие отсутствуют в моем словаре жизни. Их там просто нет. Давно уже исчезли. Да и не называют меня таким довольно долгое время. Циник, эгоист, жестокий тиран, безжалостный бизнесмен, — таким я предстаю перед людьми.

Таким я являюсь. Таким меня знает донна Керкленд, которая, наверняка, не поверила в мою искренность. За столько лет увидела все грани моего характера. То, что я в открытую людям показывал. Ведь недаром в ее глазах на несколько секунд отразилось недоверие ко мне, которое тут же исчезло, стоило кому-то из слуг спросить о моих пожеланиях. На что пришлось отвечать, что мне ничего не нужно и пришел я лишь к их хозяйке.

— Приехал, как только узнал. — Деловой тон, замаскированный под сожаление. Ведь Гектора мне совершенно не жалко. Он всего лишь трус, не способный отвечать за свои поступки. Решил, что проще с собой покончить, чем пойти мне на уступки. Оставил свою семью самим разбираться с проблемами. Открыл все двери одному жестокому человеку, что воспользуется положением. — Тяжело пережить такую потерю. Как ты с этим справляешься? — Необходимо расположить к себе эту женщину, чтобы после ударить ее по больному месту. Заключить с ней одну сделку, где на кону живой, реальный человек. — Теперь все имущество в твоих руках.

— Может пройдем в кабинет, — еле слышно произносит, сдерживая, наверняка, поток слез. — Гектора? Там и поговорим.

Киваю головой и усмехаюсь пока она этого не видела. Маура же женщина не глупая, а очень даже опытная. Вполне понимает, что не просто так к ним сегодня визитер пришел. От чего мне даже становится смешно. Ведь вдова не знает об истинных моих мотивах. Считает, должно быть, я о его делах в фирме решил заговорить, поэтому и появился на пороге ее дома. Поэтому следую за ней в кабинет, прикрыв за собой дверь. Лишние уши нам не нужны. Так как у слуг есть привычка разбалтывать все между собой. Распускать сплетни про своих хозяев, улыбаясь при этом им в лицо.

У семьи Керкленд точно есть такие люди, докладывающие обо всем происходящем лично мне. Ведь нужно же мне знать все о своих подчиненных. Особенно о тех, кто с деньгами дело имеет. Таким был Гектор. Отвечал за определенный отдел в фирме, которую решил обворовать. О чем Мауре не известно, иначе она бы пришла ко мне домой с мольбами о снисхождении к их семье. И раз этого не произошло, значит вдова ни о чем не осведомлена. Или же строит из себя невинность, претворяется ею.

Так как спустя несколько минут напряженной тишины в кабинете, она поворачивается ко мне и пронзает меня гневным взглядом. Словно запугивает меня, на место поставить хочет. И будь я маленьким мальчиком, точно бы испугался и выполнил любое ее требование. Но уже давно тот мальчик исчез. Теперь бесполезно так на меня смотреть. За это можно дорого поплатиться.

— Зачем ты на самом деле сюда приехал, Родриго? — За пару глотков выпивает на половину полный стакан с виски. Должно быть пить она начала еще с утра, так как стоящая на столе бутылка практически пустая. Гектор же не употреблял спиртные напитки до вечера. — В твои утешения я не верю. — Облокачивается на книжную полку, с трудом удерживая себя на ногах. Пить эта женщина не умела. Всегда становилась пьяной после пары глотков. Особенно если это что-то крепкое. Зависимой от алкоголя она конечно же не была, но любила за ужином пропустить пару бокалов вина. — До этого же ты ни разу не появлялся здесь просто так. Постоянно. — Наливает себе еще и тут же осушает стакан, не отрывая взгляда от меня. — что-то требовал от Гектора. Что-то пытался ему навязать. — Язык начинает заплетаться, но она сдерживает себя. Пытается говорить нормально. — Вы о чем-то вечно спо… спорили. Всегда. После чего он… Ой! — приземляется на кушетку, выронив стакан и схватившись руками за голову. Слышится звон разбитого стекла, что под ее ногами находится. Белый ковер начинает впитывать в себя янтарную жидкость. Только Мауре на это наплевать. Она внимания не обращает. Продолжая сидеть с опущенной головой.

— На самоубийство твоего мужа. — Прохожусь по комнате. Прямо до кожаного кресла у стола, где когда-то сидел хозяин дома. Отодвинув его немного назад, сажусь и вытягиваю ноги под столом. Принимаю расслабленную позу, будто этот особняк мне принадлежит. Хотя так оно и есть. Я владелец всей их собственности. Точнее стану им, если она не ответит согласием. Тогда придется идти на крайние меры. — мне глубоко плевать. — Резко выпрямляется, смотря на меня глазами, полными слез. Взывая к моему состраданию. Но тут ее ждет сплошное разочарование. — Он всего лишь трусливый ублюдок, что не смог достойно проблемы свои решить. — Вскидываю правую руку вверх, призывая ее замолчать. Маура же рот свой поганый попыталась открыть. Возразить мне захотела, дерзко ответив. — Как жил, та и закончил все. Будь он мужчиной, не схватился бы за пистолет, пустив себе пулю в голову. Ведь я ему давал шанс все исправить. — Скрещиваю руки на груди. Сейчас самое время сказать ей об истинной цели моего визита. — Либо он теряет все, что имеет. Либо малышка Блэр становится моей.