По ту сторону фортуны. Книга 3. По воле случая

Пан Владек, мой давешний знакомый по прошлогодней Доминиканской ярмарке, также застолбил для себя много раритетов из сундука с посудой. Наша задача состояла в том, чтобы надежно упаковать и отправить покупки адресатам.

Пока же, находясь в Берлине, в один из дней я ждала Добрыню с работы. Испекла большой пирог с рыбой, одно из любимых его лакомств. Странно, выпечку он обожает в любом виде – плюшки, пироги, разные домашние печенюшки, но на его боках ничего не оседает. То ли у Добрыни обмен веществ как юноши, то ли сумасшедшая работа сжигает тысячи калорий, но он не поправляется. Пара килограммов гуляет туда-сюда, то в плюс, то в минус, не причиняя никакого вреда его крепко сложенной фигуре, чем он и гордится. В мои наезды он поглощал мучные изделия ежедневно. Я же старалась вовсю, изобретая новые начинки, собственноручно катая тесто, благо за плечами пекарский бизнес, и побаловать его я могла знатно.

– Даже не знаю как сказать, – издалека начал Добрыня. Он приканчивал половину огромного пирога и засматривался на следующую.

– Говори как есть, с чего вдруг ты такой робкий?

Я напряглась. В выражениях он особо не церемонился, кушанье мне удалось, ничего не подгорело, рыба не тухлая, придраться, вроде бы, не к чему.

– Герр Майер приглашал сегодня, – неторопливо сказал он, оттяпал себе солидный кусок с противня и принялся уплетать его, затягивая паузу между повествованием.

– Ну и?.. Ещё выше хочет тебя протолкнуть? Министром промышленности в Бундестаг? Или сразу канцлером, вместо Ангелы Меркель?

Мне не терпелось узнать, больно туманно он преподносит новости и очень длинно. Добрыня поперхнулся куском, я хлопнула его по спине и сказала:

– Куда столько затолкал? Прожевать не сможешь.

– У тебя никак не получается слушать нормально, без ехидных комментариев?

Он перемолотил кусман и укоризненно взглянул на меня.

– Так ты же тянешь резину. Выложи сначала и ешь спокойно до последней крошки.

Добрыня расплылся в елейной улыбочке и сказал не менее зловредно:

– Я тогда поем, а ты потерпи.

Специально так подстроил, ясно как белый день. Знает, буду теперь мучиться в догадках. Пришлось присоединиться к поеданию пирога, чтобы приблизить минуту оглашения какой-то чрезвычайной новости. В полном молчании добивали моё кулинарное достижение. Я раскачивала ногой от нетерпения, но держалась и не задавала вопросов, иначе он начнёт измываться ещё больше. Жевала и думала, какое такое ценное известие он заготовил?

– Что ты наболтала Бригитте? – спросил сытый Добрыня, отвалившись на спинку стула.

– В смысле? Ничего не наболтала, вообще редко вру, только по необходимости.

Его странные подходы через главного босса и его супругу никак не ложились в мои уравнения о сенсациях. Мы дважды были у этой высокой немецкой четы в гостях не в официальной обстановке, а в домашней. Они держали слово, объявив однажды, что всегда будут рады видеть нас в своём обществе. Коттедж у семейства просто огроменский, очень дорогой и респектабельный, с небольшим парком и фонтаном. В первый раз я комплексовала жутко, чувствовала себя как Золушка, попавшая на чужой бал во дворец. Вот-вот наш ауди превратится в тыкву, а я в оборванку. Но Бригитте – женщина чуткая и обаятельная. Она втягивала меня в разговор несмотря на мой не очень хороший немецкий. Своим щебетанием фрау Майер позволила мне расслабиться, нисколько не кичилась положением и оставалась приветливой. Наш найдёныш, белобрысый Александр, подрос и носился по дому как любой ребёнок, чему я внутренне порадовалась. Второй визит дался намного легче, да и с немецким я как-то поладила. Разговаривать научилась довольно сносно, Димке спасибо за это. Бригитте всё расспрашивала про наши со Светой приключения. Я рассказывала и понимала, как скучно ей живётся в этих хоромах, под постоянным контролем камер и секьюрити. Романтичная немка то округляла глаза от удивления, то хлопала в ладоши от восхищения, но с большим удовольствием слушала невыдуманные истории.

– Она спит и видит себя в Тоскане. Очень любопытно ей дом посмотреть, – задумчиво сказал Добрыня.

– Так давай пригласим. Как раз Светик подтянется, работы много, пусть фрау Майер помогает, если хочет.

– Пригласил уже. Знал, что ты так скажешь.

– Тогда зачем мне голову морочил? Она у меня как-то спрашивала, не будем ли мы против гостей.

– Умница! – Добрыня улыбнулся, погладил меня по щеке и добавил: – Иногда умница. Только поклянись, что сама никуда не полезешь и её за собой не потащишь.

– Честное пионерское! Дел невпроворот, некогда по злачным местам мотаться.

– Вот и хорошо. Есть одно «но», её охранник. После происшествия с сыном герр Майер супругу никуда без него не отпускает.

– Угу… Так с нами ещё и мужик здоровый… А что с ним делать?

– Ну, он профессионал, глаза мозолить не будет. Пусть в маленькой комнате поживёт, за кухней. Только кормить придётся, по-другому не получится.

Таким образом, уже не две, а три женщины и одна тень в виде здорового дядьки среднего возраста, собрались под крышей нашего дома во Фьезоле. Фрау Майер была в полном восторге, как девочка, которая отпросилась к подружке с ночёвкой, на недельку. Нам со Светиком немка велела величать её коротко – Брит, без всяких фрау. Соответственно, подруга также выдала:

– Для вас просто Света.

Я усмехнулась и вспомнила – давно ли мы со Светиком спотыкались при первом выходе в высший промышленный свет Берлина? А вот теперь с одной из его представительниц чуть ли не закадычные подружки, только что не целуемся при встрече. Везде в мире всё одинаково, неважно в какой стране ты живёшь и какое положение занимаешь – женщины остаются женщинами. Им нужны задушевные беседы, чуткое сердечко рядом, готовое выслушать наболевшее, и весёлый смех по любому поводу. Именно тогда мы себя чувствуем теми, кем нас создал Бог, а не рядом с пресловутым мужским плечом.

– Как интересно вы живёте! – новоявленная товарка Брит заходилась от умиления, глядя на обычные для нас бытовые хлопоты.

– Надо её разок в Россию отвезти, да в двухкомнатную хрущёбу усадить с тремя детьми, толстым мужиком в растянутых трениках и престарелыми родителями. Вот уж где нашей Брит жизнь раем покажется! – подпускала шпильки подруга, радуясь, что немка ничего не понимает по-русски и улыбалась ей беспрестанно.

– Да ладно тебе, она же не виновата, что у неё муж крутой мэн, – я по привычке вставала на защиту обиженных. – Смотри, так старается! Какие у неё удовольствия дома? А тут и за посуду хватается, и не морщится.

Светик засмеялась. Эта забавная история случилась в первый день нашего совместного проживания. Избалованная прислугой, Брит очень хотелось почувствовать себя настоящей хозяйкой, вспомнить молодость. Женщина она славная и инициативная, так что после ужина в беседке немка спросила у нас разрешения, не может ли она сама помыть посуду. Ни я, ни Света подвоха не уловили и пожали плечами – пожалуйста, если тебе так хочется. Подруга сходила с ней на кухню, показала как включается посудомоечная машина, сунула фрау флакон с моющим средством и брикетик соли. Пока Бригитте с превеликой радостью носилась с грязной посудой на кухню, мы с подругой обменивались мнениями, уместно ли, что одна из дам высшего немецкого общества чуть ли ни в работницах у нас служит.

– Понять можно, дома ей целыми днями заняться нечем. Пусть трудится, – я пришла к выводу, что вреда никакого для Брит не случится.

– Это не преступление – собственными руками затолкать гору посуды в машинку, – поддакнула Света.

– Думаю, Олежке говорить не надо. Скажет ещё, что мы специально эксплуатировали жену патрона.

– Ну да, при такой жизни с тоски завоешь – книжки давно перечитала, вязать некому да и незачем, податься без охраны тоже никуда нельзя. Ни тебе на чай к соседке, ни на шопинг с подружками. Везде рядом охранник, как тень отца Гамлета, – Светик завершила мою мысль. – Может, дадим ей тряпку со шваброй? Пусть полы помоет для разнообразия.