По ту сторону листа
Шрифт:
Олег нарезал бутербродов, достал яблоки и старые конфеты. В голове шумело от водки, и готовить совсем не хотелось.
Аля набросилась на еду, словно три дня не ела. А может, от водки аппетит проснулся.
– Как это будет? – спросил он, когда Аля закончила и откинулась на спинку дивана.
Девушка покраснела, а потом снова разревелась.
– Аля, перестаньте, пожалуйста. Выпейте лучше. Все ж хорошо.
Девушка замотала головой, но протянутую рюмку взяла. Олег заранее протянул ей воды.
– Как?
Аля поднялась и принесла из коридора свою
– Это надо подписать.
– И все?
– И все.
– Хм. А если… кто-то вообще соглашается?
Аля кивнула.
– Когда болеют, соглашаются. Это цивилизованный вариант. Для отчетности. Бюрократии привычней с бумажками. Есть запасной.
Она достала маленький пузырек, заткнутый пробкой, и протянула Олегу. Внутри горел бело-голубой светляк.
– Просто открываешь его, и душа сама туда… всасывается. Этот уже полный. Но это…
– Это душа?
Аля кивнула. Олег завороженно разглядывал пульсирующее нечто внутри склянки.
– Понятно. Ну что, – он вернул пузырек Але и грустно улыбнулся. – Давайте ручку.
Аля повернулась к окну и отодвинула штору. За окном было совсем темно, сыпали крупные снежинки.
– Я все равно опоздала. Давайте завтра? Не хочу сегодня опять на холод.
Она не поворачивалась, словно боялась посмотреть на Олега.
– А вас не накажут?
– Нет, – она обернулась. – За это – нет.
Олег вопросительно посмотрел на нее.
– Давайте ужинать!
Аля суетилась между холодильником плитой и мойкой, громыхая посудой, плеская водой, и то и дело отстраняла рвавшегося помочь хозяина. За ужином они допили водку и перешли на «ты».
– А ты мне нравишься. Ты добрый.
– Ты уже говорила.
– Я рада, что именно с тобой все… так. А есть еще? – Аля показала на пустую бутылку.
– Вино есть.
«И правда ведь, было же вино. А я ее водкой… Черт».
Аля кивнула.
Девушка порядком захмелела. Из Олега выпитое вышибло дурацкие мысли, и миловидная Аля стала совсем привлекательной. Нужно было идти спать.
– Посиди со мной. Пока я не засну.
Олег выключил свет, придвинул к постели кресло и откинулся, прикрыв глаза. Девушка взяла его руку и легла на нее щекой. Она снова плакала, и Олег открыл глаза. Было темно и разглядеть что-то кроме расплывающегося мутно-белого пятна лица было нельзя.
– Я ведь такого натворила… Даже не знаю теперь.
– Ты же сказал, это не страшно.
– Это? Ты – нет, с тобой ерунда. В Н. Когда прилетела туда – все дороги занесло, а ехать надо было в какую-то глухомань. Часа два от города. Там и не жил уже никто, кроме абонента. Машина застряла на подъезде. Пришлось топать километра полтора по сугробам. В моем-то наряде, представляешь? Но ждать, пока водитель откопается – нельзя. Я же опоздаю… Вообще, у нас же все по минутам. А тут…
Ладонь Олега была вся мокрая и теплая от слез. Соль пощипывала растрескавшуюся кожу. Хотелось почесаться.
– Глушь. Лес. Поле. Потом деревня началась – дома все пустые, кособокие, черные. Кое-где снегом под самые крыши
занесены. Курганы. Один только дымит. Я туда. Открывает старик. Седой весь, борода до пояса. Настоящий домовой. Он из деревни за всю жизнь, наверное, никуда и не выбирался, и про все это наше министерство знать не знает. Я еще хуже, наверное, чем у тебя на пороге выглядела. Ну, он улыбается – еще, мол, одна гостья. Тянет меня в дом, а там за столом еще мужик один. Помоложе. Как ты, наверное. Ну, вот. Дед меня к печи сажает, чаем с вареньем поит. Ну, и начинает расспрашивать. Я объяснила, чего и как. Акт на стол выкладываю, а он как с цепи сорвался.– Смерть, значит… А не буду я ничего подписывать! Мы грамоте не обучены! Марш отседова, ссыкуха!
– И начинает меня выпихивать. Ну, я склянку достала кое-как, и все. А второй, как увидел, что я деда все-таки забрала, вскочил из-за стола и на меня идет. И как-то само, понимаешь? У меня с собой был твой пузырек… заранее взяла, чтоб не заезжать, а сразу сюда…
Аля уткнулась в его ладонь, и всхлипывала.
– Ты его убила.
– А что делать-то было? Глаза бешеные. А я… посмотри на меня – вон какая мелкая. И не убежишь по снегу же. До водителя километр.
Олег пересел на кровать и положил ее голову себе на колени.
– А ты вон хороший какой.
Аля приподнялась и поцеловала его.
– И что дальше?
– Приеду в выходные.
– Со мной, – он поцеловал ее в макушку.
– Ничего. Сдам как тебя. А там неизвестно, когда заметят. Да и некому-то, кроме меня замечать. Деревня – мой участок. Разнарядка придет ко мне.
Аля говорила холодно и спокойно. Олегу стало не по себе от того, как быстро она отошла. Выговорилась – и как будто и не было ничего.
– А если найдут?
– Тело? Скоро не найдут. Я его в погреб столкнула.
Олег долго не мог заснуть, глядя на мирно сопящую Алю. Он живет вдолг. И надо что-то менять. Обязательно. И он изменится. Завтра же. Несмотря на все положительные стороны, неизвестно, сколько он проживет, если они с Алей поругаются, или их роман кончится.
Утром Аля уехала. Олег выключил бесполезную карту. Умывшись и позавтракав, он взял книжку и завалился на диван – делать ничего не хотелось.
«Алька приедет в выходные, и вместе придумаем, как быть дальше».
Повестка
Повестка пришла ему утром по электронной почте. Решив, что это спам, он автоматически перенаправил письмо сервисной службе. Письмо не отправилось. Удалить его тоже не получилось. Кира открыл его и прочел следующее:
«Гражданину Романову Кириллу Андреевичу, проживающему г.Москва, Сокольнический вал 24, корпус 2, квартира 103.
Повестка.
В соответствии с Федеральным законом, Вы обязаны 12.03.2038 к девяти часам утра явиться в Центр Медицинского Сертифицирования Населения города Москвы для проведения мероприятий по обновлению Вашего медицинского сертификата.