По ту сторону мести

– Мы будем встречать закат в океане?
– удивилась Мириам, когда я привёл её на яхту.

– Не совсем, - пока сохраняю интригу я.

Столик стоит действительно среди воды, я иду босиком, а Мириам несу на руках. Здесь неглубоко. Вода чуть выше щиколотки, просто мне нравится, ощущать её рядом. Закат здесь недолгий, небо быстро темнеет, зажигаются яркие звeзды... И вспыхивает вода и песок вокруг. Сотни и тысячи тысяч искр горят под ногами. Мириам восхищённо вскрикивает. Хорошо, что поужинать мы успели до наступления темноты.

– Целая вселенная для нас, - шепчу ей, целуя тонкие пальчики.

Долго засиживаться за столом мы не стали, просто гуляли вдоль прибоя. Вода ещё не успела остыть, и только нежно смывала налипший на кожу песок.

– Влад, - остановилась Мириам, глядя куда-то вдаль.

– Мм, - я обнял её со спины, сложив руки на её животе.

– Я хочу быть твоей.
– Строго и решительно говорит она.

– Ты моя, - удивляюсь я.

– Ты не понимаешь. Совсем твоей.
– Она разворачивается в моих руках, но уверенность в её взгляде сменяется растерянностью, и она прячет лицо у меня на груди.

– Я ждал, - поднимаю её лицо, чтобы видеть её глаза.
– Так безумно долго ждал, я так голоден, что готов проглотить даже воздух, наполненный ароматом твоей кожи. Но ты всё равно моя! С того момента, как хлопнув дверью, выскочила из машины на светофоре. Ты отказалась спрятаться под покровительством другого, ты заявила что свободна. И стала моей. Ничто этого не изменит, ни близость или её отсутствие, ни прошлое, ни кто бы там ни было, живой или мёртвый. Я люблю тебя, Мириам.

– Люблю, - повторяет она тихим эхом.

На ближайшие два дня, нашим номером должна стать яхта. Туда мы и возвращаемся. Свою девочку в каюту я заношу на руках. Мне этого достаточно, чтобы почувствовать, как она дрожит. Поэтому я просто укладываю её на кровать и сам вытягиваюсь рядом с ней.

– Не закрывай глаза, Бабочка.
– Зову её я.
– Посмотри на меня! Боишься?

Она только смотрит мне в глаза и молчит. Её глаза блестят, зрачки почти поглотили тёмную радужку. Боится. Почти до паники боится, но решения не меняет. Ну, младшенький, не подведи!

– Целоваться хочу, - тянусь к ней, замечаю, мелькнувшее во взгляде облегчение.
– Поцелуи штука коварная, как вино. В голову бьёт.

Я целую её жадно, дурею от отклика, от мысли, что она сделала для себя невозможное. Ради меня, ради нас. Вылизываю её шею, ловлю губами пульсирующую жилку на шее. Ласкаю под одеждой грудь. Сорвать бы нахр@н все эти тряпки. Но нельзя, даже закипающий от желания мозг понимает, нельзя. Ничто не должно напомнить ей о прошлом. Пусть сегодня будет её первый раз.

Я буквально почувствовал, как тяжело заворочались мысли в моей голове, выстраиваясь в чёткую последовательность действий.

– Посмотри на меня, - просил я её перед тем, как начал снова целовать её губы.

– Посмотри на меня, - требовал я, раздевая её, обнажая пылающую кожу.

– Смотри на меня, - не позволял отвести взгляда от своего лица, когда моя ладонь накрыла её естество.

Непонимание, удивление, возбуждение... Смешиваются в безумный коктейль. Мне она верит, доверяет, даже не сразу понимает, что я собрался делать, когда я развожу в стороны её ноги.

– Ты что?
– взвивается она, пытаясь закрыться от меня.

– Спокойно, Маша. Сказал же, я Дубровский!

– усмехаюсь я.
– Целоваться можно по-разному.

Мои губы и язык исследуют её тело, самые сокровенные уголки, она закрыла лицо ладонями. Но я вижу и закушенные губы, слышу вырывающиеся стоны.

Одна из граней на пластине моего браслета заточена. Ей я резко царапаю её по бедру.

– Что?
– испуганно смотрит на меня она.

– Кровь. Всё как положено, да?
– прижимаю я к ранке простынь и показываю ей след.

– Да, - понимает меня она.

Что-то ломается в этот момент. В ней. Я буквально слышу хруст той скорлупы, в которой она пряталась. За следующим поцелуем тянется уже она сама. Я ложусь на спину и усаживаю её на себя, только чуть направляя и помогая проникновению.

Она делает резкий вдох, привыкая к ощущению внутри.

– Ты...
– начинает она.

– Обычный, не Александрийский маяк, но и в бане мне стесняться было нечего.
– Перебиваю её я, чуть удерживая её бёдра.

И шиплю, когда она начинает движение. Легко, всего лишь пробуя. Но у меня искры из глаз. Это потом я позволю себе сорваться, подмять её под себя, вбиваться так, что дыхание сменится звериным рыком. Но её страха уже не будет, он медленно и неохотно будет растворятся сейчас, когда только она решает и от неё зависит каждое движение.

Покидая яхту, я много раз извинялся, что случайно порвал простынь, и просил счёт, чтобы оплатить ущерб. Ещё и на чай оставил, чтобы без обид.

– Почему ты соврал?
– удивляется Мириам.

– А что, я должен был простынь с твоей кровью на борту оставить? Я собираюсь забрать её с собой. Сувенир на память.
– Шепчу ей на ухо, и хохочу, наблюдая, как она заливается краской смущения.

Редачу следующую главу. Там снова Шаман.

Глава 36.

Глава 36.

Алина.

С того момента, как Влад решил появиться в моей жизни, я словно всё шла вверх по лестнице из тёмного и холодного подвала. Я всё время находилась на запретной территории, всё время на эмоциональном пике, но как будто именно сейчас начинала различать краски жизни. Он научил меня не просто чувствовать себя в безопасности в присутствии мужчины и доверять ему. Доверяла я и Тайгиру. Я почувствовала уверенность в себе. С момента нашей первой ночи я словно всё время ощущала за спиной крылья той самой бабочки, которой меня постоянно называл Влад.

Открытием для меня стало и то огромное значение, которое оказывается имеет для меня постоянное подтверждение тех чувств и желаний, что я вызывала у своего мужчины. Я млела, когда ловила на себе его жадные взгляды. Смеялась, подставляя ему беззащитное горло, когда он подхватывал меня на руки, утягивая в процедурку.

– Влад, процедурный кабинет предусмотрен для медицинских процедур, а не для поднятия главврача центра на руки и наглаживания еe по попе и резинкам чулок, - пытаюсь контролировать я беспредел.