По ту сторону моря

И в момент, когда я уже умирала от полученных в бою с изгнанниками ран, меня нашли охотники и привели сюда. Они спасли мою жизнь, а Советы оказались настолько милосердны, что даровали мне амнистию, подарили шанс на новую судьбу. Если бы не они, то я бы уже погибла и никогда не смогла бы очистить свое имя от грязи. Никогда я еще не была так благодарна Советам и никогда я не испытывала такого счастья от мысли о том, что нас хранит Закон, никогда еще так ясно не понимала его ценности. Пожалуйста, посмотрите на меня! Сколько ран вы видите на моем теле? Многие из них скрыты под одеждой, а некоторые остались слишком глубоко. Поверьте, стены – это наша защита, а мир по ту сторону Дороги ужасен, там нет жизни. Я стала примером того, как можно пасть и как можно снова вернуться к жизни. Поэтому я хочу обратиться также и к изгнанникам. Если вам удастся где-то услышать это послание: пожалуйста, сдавайтесь, – я сглотнула, – здесь есть место для всех. Советы помогут и вам. – Я на секунду замолчала. Никто из рейтов не поверит этим словам. Они знают, что это ложь. Но не стану ли их врагом и я сама? – И напоследок я вновь хотела бы попросить прощения у всех за свои ошибки!

Я опустилась на колени, ничем не выдавая своей боли от движения, и смиренно опустила голову. Дарио хотел бы, чтобы я еще и расплакалась, но во мне было слишком много злости, она не пропустила бы ни слезинки.

Советник подбежал ко мне и поднял с колен. На его лице светилась самая заботливая улыбка в мире. Он казался крайне убедительным, даже я могла бы поверить ему. Дарио по-отечески обнял меня, и толпа радостно загудела. Потом мне что-то говорили, я натягивала улыбку и кивала, а после меня увели «отдыхать после болезни», и последним, что я услышала, стал хор голосов, скандирующий: «Да будет благо в Объединениях!».

Так громко, так дружно. Они по-настоящему верили Советам и, кажется, они действительно поверили мне. Поверили, что только Города могут существовать, а всем, кто находится за их стенами, в этом мире места нет. И об этом сказала им я – изгнанник, человек, который мечтал попасть в сопротивление. То, чего добиваются рейты, я рушу одними лишь словами. И это еще только начало, мне многое еще предстоит сказать. Стражи вели меня по полутемному коридору, а в моей голове всплывали картинки из прошлого.

Просыпаться трудно, как будто выплываешь из-под толщи воды. Веки кажутся неподъемными, тело каменным, а в голове клубится туман. Где я? Незнакомые голоса, что-то бормочущие вокруг, слова, которые не разобрать сразу.

– Она приходит в себя, посвети ей.

К глазам подбираются яркие блики, я хмурюсь и начинаю моргать. Размытые силуэты постепенно приобретают четкость, и я усиленно стараюсь отыскать знакомые лица. Белые халаты, что-то надоедливо пищит, ноющая боль в теле. Она становится все сильнее, и в голову закрадывается глупая мысль, что тело просто не хочет просыпаться, что оно слишком долго лежало без движения. Какая чушь! Что произошло? Где я? Мысли разлетаются, как только я пытаюсь их ухватить, пытаюсь хоть что-то вспомнить. Не могу сосредоточиться.

– Осторожно, не дергайся, – ко мне наклоняется женщина, и я неосознанно отдергиваюсь назад. – Не бойся, все хорошо! Ты в безопасности!

Мне не нравится, как она это говорит. В Пустоши ты никогда не бываешь в безопасности, а значит, я не в рейте, значит, я снова в одном из Городов? Во мне нарастает паника, я не понимаю, что делаю здесь и почему вокруг меня столько лекарей. Где Двэйн? Где Ли и Вэнди? Где Шон и Мисс? Что они с ними сделали? Я замечаю на халате женщины цифру «9». Девятое Объединение. В этом нет никакого смысла. Женщина замечает мое волнение и снова начинает бормотать что-то успокаивающее, но я едва различаю ее слова. В ушах стоит перезвон, сердце колотится слишком быстро, мне становится тяжело дышать. Меня не должно быть здесь, не должно. Лица лекарей напрягаются, я распознаю в их глазах страх. Это хорошо, что они боятся меня. Это придает мне уверенности.

Кто-то хватает меня за руку, и мое тело реагирует мгновенно. Я вскакиваю, резко выдергивая руку, и с силой отталкиваю еще совсем юного лекаря от себя. Он падает, женщина вскрикивает от испуга, а другой мужчина перехватывает меня поперек туловища и пытается завалить назад. У меня вырывается неестественный рык, и я с размаху ударяю ему кулаком в лицо. Лекарь с криком отпрыгивает, зажимая окровавленный нос. Но мне плевать, внутри все горит от страха и необъяснимой ярости.

– Позовите стражей! – визжит женщина.

Я спрыгиваю с кровати и тут же растягиваюсь на полу. Меня охватывает ужас – я не могу идти! Мои ноги не слушаются. Вставай, вставай! Я бью по своим ногам и пытаюсь подняться, но ничего не выходит. Меня снова хватают, на этот раз сразу двое, и я в бешенстве колочу по всему, до чего могу достать.

– Отпустите! – мой одичалый крик пугает меня саму. Этот охрипший, наполненный животным страхом голос не может принадлежать мне.

– Успокойся! Ну-ка успокойся!

– Прочь! – я рычу и бью изо всех сил. Если бы я могла брыкаться!

Но ноги только изредка подергиваются и отказываются помогать. Меня больно прижимают к полу, тело прожигает огнем, и тогда я впиваюсь зубами в чью-то ладонь. Раздается истошный вопль.

– Дрянь! Она меня укусила!

Во рту остается вкус чужой крови, но на несколько секунд я получаю относительную свободу. Я хватаюсь за какую-то металлическую палку на колесах и хочу воспользоваться ей как оружием. Но эта штука оказывается слишком длинной и тяжелой, она лишь с грохотом падает на пол, ударяя и меня саму.

– Да держи же ты ее!

Руки повсюду, они шевелятся и извиваются, как гигантские черви. Кажется, что они заполняют всю комнату, придавливая меня к холодному кафелю. Я кричу и продолжаю истерически дергаться. Даже не представляю, откуда у меня столько сил. Я знаю, что уже проиграла, но все-таки не могу сдаться. Хочу убежать, хочу убежать, отпустите! Теперь мне прижимают еще и голову, руки и ноги обездвижены. Я почти уверена, что умру от накрывающего меня ужаса. Рядом опускается белый халат, и в его руке я замечаю шприц. Пожалуйста, только не это! Чувствую, как иголка проходит в плечо, но боли почти не замечаю. Проходит еще немного времени, и меня накрывает усталость. Больше не могу двигаться, в глазах все плывет, и постепенно я проваливаюсь в темноту.

Когда я проснулась во второй раз, тело болело еще сильнее, но в голове удивительным образом появилась ясность. Я вспомнила море и поезд. Вспомнила, как Двэйн отпустил мою руку и отправился на другой берег. Кажется, будто это случилось пять минут назад. Отчаянье, которое я испытывала в тот момент, оставалось таким же невыносимым.

Я открыла глаза, но на этот раз не увидела ни лекарей, ни пищащих аппаратов. Вокруг белели четыре стены, неестественно яркий свет бил в глаза, а в носу свербило от резкого запаха антисептиков. Я чихнула и услышала звон. На правом моем запястье блестел наручник, и его железная цепочка тянулась к металлическому изголовью кровати. Я не удивилась, увидев его, и лишь слегка поморщилась от острых иголочек, пробежавших по затекшей руке. Снова осмотрев комнату, я увидела только раковину и поблескивающий в свете ламп металлический унитаз. Больше ничего и никого не было.

Не успела я об этом подумать, как раздался легкий шум, и в комнате появилась девушка. Кристина. Ее черные волосы казались еще темнее посреди всей этой белизны, а легкая улыбка выглядела крайне неуместной. Тем не менее я была ужасно рада видеть знакомое лицо.

– Кристина! – прохрипела я и попыталась приподняться.

– Лежи, – девушка присела на край кровати и заставила меня опуститься на подушку. – Рада, что ты помнишь меня.

– Разумеется, почему нет?

– А почему ты устроила эту дикую драку в больнице? Ты покалечила сразу несколько человек.