По ту сторону памяти

Но выстрела все не было, и не было, и я, наконец, открыла глаза. Муж явно не ждал от меня подобной покорности и растерялся. Неужели за годы брака я смогла хоть чем — то его удивить. Он всегда считал меня такой предсказуемой, и даже шутил, что ему нравится подобное постоянство, что от меня не нужно ждать непонятных капризов и странных идей. Правда, скорее всего мой супруг несколько в этом разуверился, когда выяснил, что я сбежала, и перед побегом поменяла замки в квартире. Без всякого предупреждения, без ссор и скандалов.

— Почему ты поступил со мной так Кирилл? — мой голос дрожал от не выплеснутой обиды, а вовсе не от испуга. Бояться было поздно я все равно отлично понимала, что гибели мне не избежать. И знала, что смерть не будет легкой. Но мне хотелось получить ответ на этот вопрос, который я так и не смогла раньше задать.

— Как? — На его лице на секунду промелькнуло удивление.

— Ты изменил мне. Тебя видели с твоей шлюшкой в ресторане.

— Какая интересная история, Наташ, — он покачал головой, да только верится мне в нее с трудом. Пока я вижу только одного изменника, долго уже со своим хахалем кувыркаешься?

Я поморщилась. Кирилл знал о Вадиме, и очевидно это его взбесило.

— Уж поменьше, чем ты со своей.

Почему-то вся это ситуация его забавляла:

— Своей? И кто же меня видел?

— Настя.

— Так, позвони ей, пусть расскажет кого и с кем она видела. — сказал он. И я решительно не могла понять, зачем ему это, зачем сейчас выяснять то, что итак известно, но но я все я же послушно полезла в сумку и набрала номер. Сейчас, как никогда нужно было тянуть время, так почему же не воспользоваться возможностью, которую заботливо решил предоставить сам супруг.

— Насть привет, ты не помнишь в каком ресторане ты видела Кирилла с его лохудрой?-

— Наташ, ты о чем? — сонно проронила подруга на другом конце связи. Похоже, я ее разбудила.

— Ты сама мне пару месяцев назад рассказывала, я потом тебе еще веще Кирилла оставляла, чтобы он смог у тебя их забрать.

Однако мои пояснения Насти ничем не помогли.

— Ты что-путаешь. Наташ у тебя все нормально?

— Да, сказала я подумав, если можно считать нормальным, что когда-то любимый муж собирается меня вскоре прикончить.

— Просто я тебе уже пару месяцев не могу дозвониться, а тут ты звонишь с таким вопросом… — начала подруга.

— Все хорошо, сказала я, совсем ничего не понимаю. Кирилл. Что с Настей сговорился что ли?

— И ты не помогала мне сдать квартиру? — все еще не оставляла попыток я докопаться до истины.

— Нет, а зачем тебе ее сдавать? — Настя продолжала прикидываться дурочкой.

Кирилл показал знаком, чтобы я положила трубку. Нечего подруге знать, что это, скорее всего мой последний с ней разговор.

— Слабая попытка Наташ, а ведь могла бы лучше подготовиться, ты же знала, что я тебя найду.

Мой неразумный совершенный на эмоциях звонок, именно он привел ко мне моего убийцу. Права была Марина, что это было глупостью, но я даже не предполагала, к чему это может привести.

— И это после всех сюрпризов, которые ты мне подготовила в Сочи, чтобы подставить.

— Каких сюрпризов? — Я непонимающе уставилась на него. — Я всего лишь поменяла замки в квартире. И сдала ее квартирантам.

Супруг лишь помотал головой. Кажется, он был ослеплен своей местью.

Я живу в этой квартире, Наташ. Ты даже ее не пожалела ради правдоподобности, как и всё свои вещи. Впрочем, если ты даже паспорт свой подкинула мне в гараж, то чего удивляться?

Вывод напрашивался только один, у Кирилла явно поехала крыша, и вот сейчас мне стало по настоящему страшно, передо мною безумец способный на все.

Мой паспорт у меня в сумке, — возразила я ему и достала в документ из сумки, пальцы слегка задели электрошокер, но я не решилась его доставать. Кирилл внимательно следил за мной. Более того, он сам когда-то подарил мне его в те времена, когда еще дорожил мной. Скользнуло понимание, что даже в случае успеха я бы все равно не успела скрыться, на шпильках, в длинном вечернем обтягивающем платье не особо побегаешь. Словом, не самый удачный день в моей жизни. Впрочем, каким еще может быть день встречи с мужем, который явно спятил?!

Кирилл внимательно просмотрел документ.

— Номер серии немного другой, — заявил он обычно хваставшийся своей маниакальной памятью на цифры. Я вырвала у него паспорт из рук и открыла сама.

Цифры действительно не сходились, и это было странно. Совсем странно.

Серию и номер паспорта я знала наизусть, или все-таки не знала? Не успела я собраться с мыслями, и придумать более менее нормальное объяснение подобному, как Кирилл, достал из внутреннего кармана, маленькую прямоугольную книжечку, оказавшуюся паспортом, и открыл мне прямо перед носом. Это был мой паспорт, абсолютно такой же, с той же самой фотографией. Единственная разница была в цифрах

— Даже паспортом поддельным обзавелась. Все для начала новой красивой жизни. — сказал он, смотря на меня таким взглядом, как будто падать мне в его глазах больше некуда. Я хотела, что-то сказать, как-то выразить свое удивление, но Кирилл не дал мне этого сделать.

— У меня к тебе только один вопрос, — вещи дочери выкидывать было не жалко? Или все для пущей правдоподобности? Собиралась ли потом ей рассказать об отце, которого собственноручно пыталась упечь за решетку.

— Какие вещи? Какой дочери? — Я решительно не понимала, о чем он говорил. Ведь он отлично знал о произошедшем.

— Моей дочери, Наташ. Я пришел за ней, и ты отдашь мне ребенка по-хорошему или по-плохому.

Его уверенность меня пугала.

— Кого отдать, Кирилл? Ты сам похоронил ее, — глаза тут же наполнились слезами. Я не была на этих похоронах не смогла, мне хватило того, что вместо торжественной выписки и кучи поздравляющих меня друзей, меня ждали лишь два документа свидетельство о рождении и о смерти. И я бы многое отдала, чтобы второго свидетельства никогда не было. Как я молилась в родзале, как отчаянно надеялась, что врачи ошибаются, и Аленка живая, но вместо криков новорожденной в зале звенела леденящая тишина, подтверждающая лишь одно, моим надеждам было не суждено сбыться. Обессиленной, мне даже не позволили взглянуть на только что произведенного ребенка, сказав, что это ни к чему. Я помню ощущение еще тепло маленького тельца, которое тут же забрали от меня. Врачи торопились зафиксировать смерть, пока я так хотела верить в обратное.

— Тридцатого мая, Кирилл, это было тридцатого мая, — тихо произнесла я, дышать было тяжело, я так долго пыталась забыть об этом дне. — И все потому что ты среагировал сразу, — из моих уст вырвалось обвинение, которое я столько времени пыталась держать в себе — Мы бы успели, Кирилл, мы бы успели…

Ни измена разрушила наши некогда прекрасные отношения, измену, быть может, я бы и смогла простить, а одна несостоявшаяся жизнь, с которой мы связывали столько надежд. Смерть дочери я не смогла простить ни ему, ни себе.