По ту сторону решетки

Всегда была крайне впечатлительной и воображение тут же переполнилось жуткими непрошенными картинками. Собственная фантазия нарисовала мне и то, как я болезненно лишаюсь пальцев, на месте которых остаются страшные кровавые обрубки, и то как Дэну присылают мою отрубленную голову в коробке, которая выпадает оттуда и катится по чистой плитке его подъезда, словно голова Берлиоза в «Мастере и Маргарите» по залитым Аннушкиным маслом трамвайный путям.

Нервно дернув плечами, я попыталась снова сконцентрировать внимание на трех похитителях.

Матвей успел подойти к коробкам и, разрезав сверху одну из них перочинным ножом, восхищенно присвистнул:

— Абсент? Нормально. Во всех?

— В нижней — виски, отозвался беззубый, потирая ушибленную голову. Кажется, я действительно услышала звон пересчитываемых бутылок, но мне это никак не помогало. Голова продолжала раскалываться на части, не давая нормально соображать, и я снова помассировала больной висок кончиками пальцев.

Пока похитители занимались ревизией алкогольного содержимого коробок, осторожно встала с дивана. Сделала несколько шагов и тело повело в сторону. Торопливо ухватилась за пыльный комод, оказавшийся ближайшей устойчивой поверхностью, восстанавливая утерянное равновесие.

Большая комната, когда-то служившая гостиной, теперь выглядела грязной и давно нежилой. Помимо пыли на это указывали кружева потолочной паутины, затоптанный грязными следами ламинат на полу, царапины и сколы на мебели. Повсюду валялись чьи-то личные вещи, смятая одежда, документы, обрывки испачканной в чем-то буром ткани, заставившие меня поежиться, потому что моя буйная фантазия мигом нашла этим пятнам самое логичное и не самое приятное объяснение.

Поскольку никто не препятствовал моему передвижению, подошла к окну. За мутным, давно не мытым стеклом была установлена светло-серая, вполне различимая металлическая решетка, но, если не брать её в расчет, вид открывался прекрасный: за высоким кирпичным забором пара домов вдали и сопки вокруг, желто-зеленые от начинавших покрываться осенним золотом деревьев. Эта картинка не дала мне абсолютно никакой подсказки о месте моего нахождения. Таких скоплений коттеджей в нашем городе пруд пруди и меня действительно не найдут, если не будут точно знать где искать.

Разочарованно отвернулась. Взгляд упал на узкую приоткрытую дверь, которую я почему-то не заметила сразу. За ней оказался небольшой неухоженный и грязный санузел с разбитой и усеянной темными пятнами душевой кабиной. Однако, подавив брезгливость, я все же подошла к раковине, плеснула в лицо холодной водой, попавшей на ворот блузки, и, собрав руки лодочкой, напилась из-под крана.

Встретилась глазами с собственным отражением в большом осколке зеркала над раковиной. Кожа вокруг губ покраснела в том месте, где была заклеена скотчем. В месте удара от виска до скулы темнел синяк. На лбу красовалась черная отметина взявшейся откуда-то грязи, которую я осторожно оттерла смоченными водой пальцами, прежде чем снова вернуться в комнату.

Трое мужчин закончили разглядывать содержимое коробок и, кажется, куда-то засобирались.

— Матвей, — обратилась я к бывшему, когда он уже подошел к выходу из гостиной. — Нет таблетки обезболивающего?

— В аптечке глянь, она на диване лежит, — махнул он с безразличием.

И вышел, закрыв решетку на двери, противным лязгом, громыхнувшим в больной голове словно гулкий звон колокола. А когда голоса похитителей совсем затихли, я поняла, что осталась в доме одна.

В аптечке обнаружился лишь флакон засохшей зеленки, полуразмотанный бинт, растрескавшийся жгут, вата и нашатырный спирт, при помощи которого меня приводили в чувство. Никаким обезболивающим там, естественно, и не пахло.

Свернулась на уголке дивана, зажмурившись и обхватив пульсирующую от боли голову руками.

Ёшкин кодекс, разве могла я когда-нибудь подумать, что столкнусь с чем-то подобным? Что мне вообще теперь делать?

Перед глазами снова возникла фотография Дэна. Расстроенного и отчаявшегося. И это ему еще мои разбитые часы не прислали, вынуждая сделать выбор между мной и «РМП». Лазареву ведь сейчас почти так же больно, как мне. И что он сделает? В том, что я ему важнее, почти не сомневалась. Вот только поможет ли его отказ от защиты интересов пароходства меня спасти?

Вскоре в комнате начало темнеть. Наступающий вечер медленно отбирал у мебели четкие очертания, превращая в серые смазанные контуры. Поскольку время на настенных часах так и не изменилось, я поняла, что они, как и большая часть обстановки гостиной давно сломаны.

И теперь моя главная задача — не поддаться окружающей обстановке и не сломаться самой.

11. Паника

Мутные и путанные сны разорвал резкий и грубый хохот. Яркий свет включенных ламп потолочной люстры заставил зажмуриться, но это не помогло. Сознание медленно, но безжалостно вернуло меня к неприятной реальности.

— Как спалось, Евик? — насмешливо полюбопытствовал Соколов, неуклюже падая на диван рядом со мной, вынуждая отскочить.

Голова уже болела не так сильно, но это не улучшило моего состояния. После сна в неудобном положении все тело ныло, а в глаза словно насыпали песка. Вспомнила, что не сняла линзы и теперь они давали о себе знать неприятным дискомфортом.

Матвей и Ковбой внезапно ворвались в место моего, надеюсь временного, заточения вдвоем. Оба были пьяны. Не так сильно, чтобы быть совсем в неадеквате, но настолько, чтобы их беспричинно хорошее настроение бросалось в глаза.

Решив не отвечать, поднялась с дивана и отошла от греха подальше, посчитав правильным не провоцировать похитителей лишний раз. На носочках прошла босыми ногами по холодному полу и села на край пыльного широкого подоконника, обняв себя руками за плечи. За покрытым грязными разводами стеклом стояла непроглядная темнота, но о том, который час ночи сейчас, оставалось только догадываться. Ночная прохлада проникала в щели в центральной раме, а легкая блузка совсем не помогала согреться.

— Что, не царское дело с нами посидеть? — хмыкнул ковбой, бросив в мою сторону колкий взгляд.

— Ага, — хохотнул Мотя. — Куда уж нам, простым директорам до матерой адвокатши и невесты самого Лазарева.

И тут сумбурные мысли в моей голове сошлись в один простой вывод, до которого мне стоило догадаться раньше.

— Ты директор Техностроя, — пробормотала я, не спрашивая, а просто констатируя факт, но Соколов услышал.

— Только дошло?

Я кивнула. Мне стоило давно понять, но я была слишком поглощена нашим разрывом с Дэном. Теперь вся настойчивость Соколова и наши постоянные, якобы случайные, встречи прямо указали на определенный мотив. И Матвей, словно прочитав мои мысли, подтвердил:

— Олег попросил меня втереться к тебе в доверие, узнав о том, что мы когда-то встречались. И, кажется, у меня неплохо получилось.

Ковбой не церемонясь убрал с грязного стола посуду прямо на такой же грязный пол и раскрыл на столешнице картонную коробку. В следующий миг гостиную наполнил запах горячей пиццы, и я сглотнула слюну, которой сразу же наполнился рот, напоминая о том, что я с утра ничего не ела.

Нахмурившись, тихо ответила Матвею:

— Не получилось.

— Ой ли?! — притворно удивился он, отрывая от пиццы один треугольный кусок с тянущимися за ним ниточками сыра и откусывая от края. — Тогда почему не ударила, когда могла?