По ту сторону смерти
Шрифт:
Пока Шторм раздумывал, в какую сторону повернуть, София застыла как вкопанная и не двигалась с места.
Вдруг из груди ее вырвалось слабое: «А-ах…»
И Шторм снова услышал этот звук.
Тук-тук. Тук-тук.
— Куда дальше? — спросил он. — В какую сторону?
София не ответила, и он, повинуясь интуиции, повернул направо, в то крыло, которое было ближе к руинам аббатства. Но София остановила его.
— Пойдем… назад, наверх, — пролепетала она. — Давай… мне кажется, мы должны…
Тук-тук.
Шторм почувствовал, как в жилах его быстрее побежала кровь. От страха ли, от возбуждения ли — он не знал, но, так или иначе, это придавало ему сил. Он потянул Софию за собой, однако она ни в какую не хотела двигаться с места.
— Мне кажется… — бормотала она. — Мне кажется, мы должны…
— Тш-ш-ш. — Шторм приложил палец к губам.
Выпустив ее руку, он открыл дверь. Включил свет.
Пустой коридор. Желтая лампочка. Выцветшая ковровая дорожка. Вдоль стен — стулья и столики. Закрытые двери. В торце на стене гобелен с изображением многоголовой гидры.
Тук-тук. Тук-тук.
Звук стал громче. Отчетливее, настойчивее, целенаправленнее.
Шторм шагнул в коридор.
— Ричард… — София подбежала к нему и схватила его за руку.
— Ты шла по этому коридору? — спросил он.
Лицо ее сделалось мертвенно-бледным, и она едва заметно кивнула. Где-то в глубине светло-карих глаз плясал ужас.
Они пошли по коридору на звук.
— Что это было? — спросил Шторм. По вискам стекали капельки пота, но разум был ясен как никогда. — Так что же это было?
София молчала. Сквозь ткань рубашки он чувствовал, какая влажная у нее ладонь.
Тук-тук. Тук-тук.
— Дьявол, — буркнул Шторм. Взгляд его блуждал по стенам коридора — от одной закрытой двери к другой. Наткнулся на очередную картину — развалины римского храма, подернутые дымкой утреннего тумана.
— Куда ты пошла дальше? — шепотом спросил он. — Ты говорила, последняя дверь? Кабинет отца?
— Я не знаю.
— Правда? Не знаешь?
— Ричард…
Тук-тук. Тук-тук.
На этот раз, заслышав загадочный звук, она сдавленно ахнула.
Они приближались к торцевой стене, с которой на них взирала, оскалив все свои многочисленные пасти, гидра.
— Они боролись, так? — рассуждал Шторм вслух. — Твоя мать лежала на полу, так? И они были все в крови. Когда твой отец поднялся, в руках у него был какой-то предмет, похожий на нож.
— Прекрати. Ричард. Не надо.
— Но откуда шел этот звук. София? Что служило источником?
Помолчав, София едва слышно произнесла:
— Там что-то было…
— Что? Что это было?
Тук-тук. Тук-тук.
Ее ногти впились ему в кожу. Они приближались к заветной двери. Теперь Шторму почти насильно приходилось тащить за собой Софию. Он потянулся к дверной ручке.
— Оно стояло в середине комнаты, — выдохнула София.
— Отлично. И что это было?
— Оно стояло посреди кладовой… чулана. Туда складывали разные
старые вещи…— Что было в середине?
Тук-тук. Тук-тук.
— Стой. — София в ужасе отпрянула от него.
Шторм обернулся. София стояла, прижавшись к стене, словно желая слиться с ней, между картиной и гобеленом. С одной стороны — гидра, с другой — пастораль с пастушками. Она затравленно озиралась, точно ища путь к спасению.
— Уйдем отсюда, ничего такого не было, — скороговоркой произнесла она. — Они боролись. Из-за ножа. Или что это было, не знаю. Я хочу уйти… — Она осеклась и вдруг выпалила: — Это была колыбель! Ты доволен? Доволен? Посреди комнаты стояла колыбель. Я хочу уйти отсюда.
В глазах Шторма отразилось недоумение:
— Колыбель?
— Да, пустая колыбель. Она стояла на деревянном полу и покачивалась. Потому что они боролись. А она все время покачивалась. И поэтому был такой звук: тук-тук.
Тук-тук.
Шторм оглянулся, пытаясь понять, откуда доносится звук. Снова посмотрел на Софию. Она стояла, вжавшись в стену, и глаза ее были мокрыми от слез.
— Так они боролись из-за ножа? — спросил он. — Выходит, он отобрал у нее нож? Нож был у твоей матери?
У Софии задрожали губы, из глаз хлынули слезы.
— Ричард, она ранила себя. Было много крови. У нее между ног… кровь лилась, не переставая… а она все била, и била себя ножом… в это место…
— О Господи…
— Била и била, и кровь все текла, текла… И она не могла остановиться, все вонзала и вонзала в себя этот страшный нож. А колыбель качалась, она была пустая… Боже, кажется, мне снова дурно…
— Нет, нет. Теперь все позади.
Шторм подошел к ней, обнял, и София прижалась щекой к его плечу.
— Все кончилось, — шептал он, увлекая ее к двери кабинета. — Это совсем другое. Все кончилось…
— Ричард, она зарезала себя, зарезала…
— Я знаю. Но теперь все позади. Все в прошлом.
Тук-тук.
Шторм открыл дверь.
И ночную тишину пронзил крик Софии.
25
В тусклом свете настольной лампы они увидели сэра Майкла, лежащего на полу в луже крови. На запястье у него болтался длинный шнур, испачканный кровью, как будто старику пришлось освобождаться от пут. Видимо, сэр Майкл из последних сил полз к двери, потому что за ним по полу тянулся кровавый след.
София испуганно прижималась к Шторму. Мягко отстранив ее, он встал на колени — брюки тотчас пропитались кровью. С декоративных пилястров огромного антикварного стола на него взирали резные бараньи морды. Сэр Майкл был жив — дыхание было слабым, поверхностным.
И тут сэр Майкл поднял голову. София снова пронзительно закричала.
Его лицо — это было лицо покойника: серого, землистого цвета с тонкой, как пергамент, кожей. Одна щека вымазана запекшейся кровью. Безумный взгляд широко распахнутых глаз, которые, казалось, вот-вот выскочат из орбит.