По велению Чингисхана. Том 2. Книга третья
Шрифт:
Нет, если дорожишь каждым нукером, как пальцем своей руки, то приходится искать иной путь, иную тактику овладения Стеной, чтобы победа из-за потерь не обернулась фактическим поражением, саморазгромом.
Но как? Как можно придумать невозможное? Хотя, что говорится, нет ничего невозможного, есть только сложное и трудное… Поворачивая задачу разными сторонами, можно во всякой найти уязвимую, поддающуюся решению, и ты должен это сделать.
Но кто сейчас знает, где она, эта сторона? Кто знает… А пока небольшими отрядами проезжались под самыми стенами с целью изучить все изъяны укрепления, расстановку сил противника, провести разведку,
Стало понятно, кто китайцы днем и ночью зорко наблюдают за всей Стеной. Стоит приблизиться к ней даже нескольким всадникам, как сразу же поднимают тревогу, тут же все Стена покрывается солдатами. А если подойдешь вплотную, то забрасывают сверху камнями, бросают взрывающиеся железки. Если же степняков становится больше, обстреливают гудящим пламенем. Нукеров это очень страшит. Ловко уворачиваться, вовремя отскакивать они научены, потому особого урона и повреждений не получают, но человека всегда более всего пугает неизвестное, непонятное. По сравнению с этим биться мечами, колоться копьями – дело простое, немудреное.
Старик Джаргытай особенно пристально следит за этими взрывающимися метательными предметами и оружием, дышащим огнем. Для этого специально подсылают людей к Стене, чтобы защитники начали забрасывать их взрывающимися железками, собирают осколки. Старик внимательно изучает их, пытается понять устройство, чем они начинены и почему железо взрывается, обнюхивает, даже на язык пробует.
– Ну, что-нибудь выяснили?
– Понятно одно: они приручили огонь. Очевидно, что каким-то образом они сжимают, загоняют в железо огонь, и когда он взрывается по их повелению, то рвет железо, чтобы вырваться наружу.
Вместе с рокотом вечерних барабанов началась ночная пора. В воинском стане затихли голоса, прекратилось движение. Все нукеры, кроме караульных, устроились спать.
Небо опять затянуло тучами, закапал дождь. Где-то далеко глухо громыхнул гром.
Сегодня Сюбетей опять собирал тойонов-мегенеев и сюняев, попытался настроить их на дельные размышления о наилучшем способе штурма Стены, но разошлись, так ничего путного и не придумав.
Настроение подавленное. Стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором возникает Великая стена, извивающейся змеей проложенная по самым вершинам каменных гор, постепенно поднимающихся вверх, к самому небу. Поднебесная империя… Неужели они, которым во всей Степи не мог противостоять никто, застрянут вот здесь навек, лбом в этот тесаный камень упершись? Вот где досада… И мысли будто притупляются, и как ни крути, как ни обдумывай, но нет никакой возможности ни одолеть, ни объехать такую сплошную каменную громаду… Так что нужно придумывать что-то другое. Мечи и копья, грубая сила здесь беспомощны, и должен быть какой-то другой способ… Другой… Только с помощью хитрости, изощренной тактики можно найти слабое место в этой сплошной неприступности, пробить брешь…
Послышался цокот копыт лошадей по дороге из ровно уложенных камней, всадники остановились рядом с караульными, послышались глухие голоса.
«Гонцы? Кто может вызвать такой поздней ночью – Хан? Уж точно по пустякам не стали бы беспокоить», – подумал Сюбетей и с сожалением глянул на постель, на только что снятую одежду, уже отдающую холодной сыростью.
Молодой караульный вместе с нукером, прибывшим с поручением, подошли к задней стене сурта.
– Тойон Сюбетей… Тойон Сюбетей!..
– Ну?
– Тебя вызывает
Мухулай-Гоа.В сурте главы войска в нескольких местах по стенам горят факелы, зашедшему из ночной тьмы свет кажется таким ярким, что поневоле зажмуришься. Сюда съехались всего около десятка человек, все высоких чинов. Хан тоже присутствует, но, как всегда, сидит в сторонке, молчит.
– Вызвал вас так срочно, чтобы сообщить недобрую весть, – начал Мухулай, оглядывая собравшихся. – В тылу нашем дальнем северном восстали туматы…
– Опять?!
– Да, опять… Сами знаете, прошлое их восстание удалось остановить с большим трудом, путем сложных переговоров. И опять такой нужный нам мир нарушен. Убили Хордоя. Хорчу пропал, и неизвестно, жив он или мертв. Сомнительно, что ему удалось выжить.
– А известно, из-за чего они восстали? Чего добиваются, какие требования?
– Ну какие могут быть требования?! Мы ведь не притесняли их ничем, не требовали с них никакой дани, так и оставили их по-прежнему жить на своих исконных землях. И в походы свои брали, добычей делились…
– Но что тогда случилось?
– Объявили, что хотят быть самостоятельными и отныне не будут нам подчиняться, выходят из состава Ила.
– А хоро к этому не причастны?
– Нет. Они-то нам и сообщили, – сказал Мухулай. – На границе их земель есть одно спорное озеро, там как раз случилась стычка двух их сюнов. Туматы вернулись восвояси с чувствительной потерей. А Хоро с места не сдвинулись.
– Хоро надежные люди, они от данного слова не отступятся!
– Ну вот видите! Если б мы с самого начала не отделили туматов от хоро, неизвестно, что могло бы сейчас произойти.
– Да-да! Когда бы к прошлому восстанию примкнули хоро, – подтвердил кто-то, – сложно было б вернуть эти земли с их непроходимыми лесами и крутыми горами.
– Но что нам делать теперь? Как все-таки поступим?
Боорчу, глянув на Хана, молчаливо сидящего в сторонке, сказал:
– Срочно нужно отправить хоро подмогу. Нужно союзников и поддержать, и силу свою показать, пока и их сомнения не одолели, пока не заразились дурным примером.
– Насколько далеко это отсюда?
– Очень далеко… Более сотни кес.
– О, далековато…
– Сложновато в такую глухомань войску добраться…
– Не только сложно, но и вряд ли возможно сейчас. Жара уже началась. По пути лежит уже горячая пустыня, сухие степи. – Сюбетей, молчавший до сих пор, тихо произнес главную, еще никем не высказанную мысль. – Едва ли возможно.
– Да и нельзя нам сейчас отвлекать от столь важной задачи даже самые малые силы, – поддержал его Хубулай. – Если нет опасности, что восстание сильно разгорится и распространится, пусть повольничают до поры до времени.
– Кто знает… Плохое всегда распространяется быстро, может и разгореться, подобно палу. Так что нельзя надеяться на то, что «само обойдется».
– Самое опасное – они долго жили с хоро, могут иметь среди них своих людей, смутьянов.
– Больше всего тревожит одна вещь… – сказал Джэлмэ.
– Что? – Все повернулись к Джэлмэ.
– Туматы могут обратиться за помощью к чжурчженам. А Алтан-Хан только этого и ждет.
– Да-да! Разве Алтан-Хан упустит такой случай?! Для него хоть сколько-нибудь реальные наши внутренние распри – большой подарок, они ведь пытались даже из пустого раздуть что-нибудь вроде ссор, сами их организовывали, науськивали нас друг на друга.