По законам Дикого поля

С собой звероловы везли немного припасов, котел, запасную одежду. Основные припасы в недалеком зимовье. На ногах лыжи, на плече лямка от чунки, в руках палка-лыпа. На одном конце лыпы коровий рог, а на другом маленькая лопаточка. Помимо того что рогом на лыпе тормозят при спуске на лыжах, еще рогом постукивают по льду, когда перебираются через реки и озера. Лопаточкой на лыпе расчищают снег возле капканов и на стоянках – для костра.

Часто приближающиеся сумерки заставали звероловов в лесу. В таком случае они мастерили шалаш. Выбирали два соседних деревца с рогатиной вверху. Если рогатины не было, то вершинную нагибают и расщепляют топором. На рогатины кладут поперечную жердь. К ней с обеих сторон прислоняют поперечные жерди.

Иногда шалаш строится еще быстрее. К дереву прислоняют вырубленные топором жерди – и шатер готов.

Летом и осенью шалаш покрывают ветками или камышом. Ветки кладут снизу так, чтобы верхние ряды покрывали нижние. Дождевая вода должна стекать. Зимой шалаш обкладывается снегом. Слежавшийся снег рубят на кирпичи и закрывают ими шалаш снизу до верха.

Зимой снег на месте шалаша разгребается. На лежанку рубят ветки. Час работы – и жилье готово. Ночевать можно. В открытой степи и такое пристанище не всегда найдешь.

Если не очень холодно и в то же время не оттепель с мокрым снегом и дождем, то звероловы могли обойтись и без шалаша. Ночевка под открытым небом на лежанке из веток – обыкновенное дело.

Днем обедать некогда, но вечером ужин обязательно. Над костром ставится тренога из трех палок, связанных вверху одним ремнем – и очаг готов. К образовавшейся рогульке подвязывается котел с кашей, похлебкой или чаем.

Летом котел можно повесить на перекладине, лежащей на двух палках с рогатками, вбитыми в землю. Зимой земля промерзает так, что в нее и лом не вобьешь. Зимой связывают треногу из посохов. В степи, где и кнутовища вырезать негде, посох незаменим. Им и от волков можно отбиться, и по тонкому льду идти надежнее, и очаг соорудить можно. Так было и так есть.

Шалаш для ночевки Вожа строил для Васька, если видел, что паренек посинел от холода. Сам Вожа от холода не страдал. Похоже, и не знал, что такое холод. И слов холод, мороз, стужа, видимо, не понимал и относительно себя не применял.

Если утром мороз силен так, что бревна зимовья трещат, а жизнь в лесу и в степи замерла, сдавленная обжигающей стужей, то Вожа на воле делал оценивающий глубокий вдох-выдох. Пар дыхания поднимался клубами и часто мгновенно оседал инеем на бороде, усах и шапке. При том зверолов вслушивался в звенящую тишину и спокойно утверждал: «Свежо».

Даже в зимовье зверолов в избе спал редко. Если только в особую стужу или в слякоть. Возле зимовья он припас копенку сена для коней на весну. Он сметал с копны свежевыпавший снег, ложился на сено, укрывался епанчем и чутко засыпал. Дед Мороз не тревожил его. Во сне он едва заметно улыбался. Казалось, что во сне он слушает лес и знает, где что происходит. Зимой звук в лесу слышен за версту. За ночь борода, усы и шапка у зверолова покрывались толстым слоем инея.

Иногда утром, на рассвете, зверолов снимал меховую куртку и рубаху и обтирался снегом. Баню на зимнем промысле топили не чаще одного раза в неделю, иногда и не до того было.

Для городского жителя и даже для крестьянина в России суровая зима – что-то среднее между природной тюрьмой и праздником. Дороги замело. Только тропки от избы к колодцу, по двору и к соседу. Работы меньше, чем летом, отдыха больше, зато и в движении человек ограничен. Но для звероловов и пастухов зима – пора самой жаркой работы. Звероловам надо зверя добывать, а пастухам скот от голодных зверей защищать и перегонять стада в места, где меньше снега и легче копытами добыть траву на тебеневке.

Звероловы и пастухи с малолетства зиму проводили на воле и оттого закалку имели особую. Если Васек жаловался на холод или жару, то Вожа успокаивал:

– Мороз бодрит и крепит, жар костей не ломит.

Чтобы избежать монотонности и однообразия, звероловы занимались и рыболовством для себя. Особенно в ноябре-декабре. На реке во льду пешней [137] пробивали прорубь и опускали туда на ночь плетенную из ветвей морду [138] . Утром вынимали по двести-триста икряных налимов. Иные из которых весом в полтора фунта и больше. Нередко в морды попадала и другая особо ценная добыча: порешни и хохули. Звероловство и рыболовство одновременно. На то и расчет.

137

Пешня – лом для долбления льда; состоит из деревянного черена и острого, длинного и довольно увесистого железного наконечника.

138

Морда – рыболовецкая снасть в виде особой корзины.

К столу ловили раков. Если в озерах раки мелкие, то в Волге и ее притоках очень крупные, в ладонь длиной – норма обыкновенная. Не зря волжские раки поставлялись ко двору царскому. Ловцы опускали в прорубь сак [139] . На дно сака клали камень и привязывали кусок рыбы. Через несколько часов сак можно поднимать. Если в саке находили три-четыре сотни раков, то и не удивлялись. Сак можно опускать в воду несколько раз за день с тем же результатом. К умелым первопоселенцам Дикое поле щедро. Обычно ловцы накидают раков ведро-два, а остальных стряхивают обратно в прорубь. Бери по потребности.

139

Сак – снасть в виде мешка из сетки.

Если одежонка зимой в работе порвалась, то звероловы из налимьих шкур шили накидки-ветровки. Промышляли диких коз. Зимой у козы мех гуще. Замыслил Вожа сделать Моте подарок – длинную козью доху [140] . И чтоб доха получилась легкая и красивая, мехом наружу. Луки-самострелы насторожили на козьей тропе. И сам Вожа ходил в засаду. Днем Вожа промышлял, а вечерами при свете огня от лучины и жирника выделывал кожи.

20

140

Доха – просторная шуба, иногда одеваемая поверх кафтана и тулупа.

Не забывала о Воже и Мотя. Она частенько вглядывалась в горизонт, в ту сторону, куда ушел Вожа. Вздыхала. Ее волнение и тревога усилились, когда странники принесли весть о том, что в выселках починков побывала команда из пяти служивых казаков и сыщика. Они искали беглых, справлялись и о Воже.

Мотя стала собираться в дорогу. Запрягла в саночки рыжего рысака.

– Куда собралась? – спросил отец.

– К Воже.

– Дома дожидайся. Нечего по степи шастать. Хочешь, чтобы басурмане опять тебе аркан на шею накинули?

– Хочу Вожу предупредить о сыщиках.

– Как же ты его найдешь?

– Вожа сказывал мне приметы дороги.

– Подожди хоть братьев, – сказала мать. – Вернутся из степи, проводят тебя.

– А вдруг что сегодня случится? – нахмурилась Мотя. Она бросила в сани охапку соломы и вилы. – Засветло доберусь. Поеду.

– Возьми, неугомонная, – Прасковья положила в сани кафтан [141] из конской шкуры.

Санный путь уже давно установился. Только некому накатывать дорогу.

141

Кафтан – верхняя одежда вроде халата. Кафтан короче чапана, длиной до колен. В Заволжье починки ткали кафтан из льна, вторая нитка – из шерсти. Пастухи-табунщики шили кафтаны из конских шкур.